– Эта техника слишком сильно расходует энергию дива. Анонимус чуть не погиб.
Аверин немного покривил душой, чтобы гарантированно произвести впечатление, и ему это удалось.
– О, – воскликнула княжна, – бедняга. Вы помогли ему?
– Да, – подтвердил Аверин, – сейчас он спит. В следующий раз при применении этой техники я должен быть рядом и поддерживать фамильяра своей силой.
– Конечно! – обрадовалась княжна. – Значит, я смогу увидеть Аркадия Филипповича еще раз? Я опасалась, что вы запретите подвергать своего дива риску.
– Строго говоря, это не мой див. Анонимус принадлежит моему брату. Сильная связь с ним была нужна для похода в Пустошь.
– Я бы хотела побывать в Пустоши, – вздохнула княжна, – но, к сожалению, у меня нет своего дива, чтобы сопровождать меня.
Мончинский мельком взглянул на Владимира и склонил голову, приложив ладонь к груди:
– Владимир и я… мы готовы сопровождать вас…
– Ну уж нет, – прервал его Аверин, – это слишком рискованно. И ради простого любопытства никто не станет подвергать жизнь ее высочества огромной опасности. Я думаю, исследовать Пустошь будут колдуны-добровольцы, прошедшие строгий отбор. А сейчас прошу прощения, – он поклонился, – я вас покину и вернусь к Кузе. Ему нужна моя поддержка.
Кузя по-прежнему спал, свернувшись под одеялом. Убедившись в этом, Аверин отправился на кухню. В отсутствие брата и отправленного отдыхать Анонимуса, ему самому следовало распорядиться насчет обеда для гостей.
Глава 9
Василь с семьей вернулись ближе к вечеру.
– Где Кузя? С ним всё в порядке? – Миша сжимал в руке кольцо колбасы.
– Он еще спит, – сказал было Аверин, но тут же за его спиной раздалось негромкое рычание. Он оглянулся. Кузя стоял на лестнице, обнажив клыки и слегка постукивая хвостом. Ростом он был примерно по пояс взрослому человеку.
– Кузя! – обрадовался Миша и кинулся к лестнице, но Василь успел подхватить сына руки.
– Тихо, – скомандовал Аверин диву и, поднявшись, положил руку ему на холку:
– Это Миша. Ты его должен помнить. У него для тебя еда. А это, – он указал на племянницу, – Вера. Ты спас ее от шершня.
Кузя прекратил рычать и облизал языком нос. Аверин крепко взял его за ошейник.
– Он чувствует колдунов и нервничает, – пояснил он Василю, а для детей добавил: – Там, откуда вернулся Кузя, очень страшно и опасно. И он боится всего, от чего чувствует силу. У вас она есть. Миша, подойди сюда, пожалуйста.
Василь отпустил сына, и тот, с неуверенной улыбкой, подошел ближе.
– Не бойся. Положи колбасу на ступеньку.
Миша наклонился, положил колбасу и отошел в сторону.
– Видишь? Тебе принесли еду. Это Миша, он твой друг.
Слово «друг» оказало почти магическое действие. Кузя слизнул колбасу и тут же уменьшился до размеров обычного кота.
– Мя-я-я! – сказал он.
– Он узнал Мишу! – воскликнула Вера.
– Кузя! – Миша протянул руку к коту. Тот обнюхал ее и потерся мордой.
Что же, пока еще Кузя использует звериную форму и звериные же реакции, но это, определенно, уже прогресс.
– А где Любава? – спросил Аверин брата. Девушка не вошла в дом вместе с остальными.
Василь кривовато усмехнулся и поднес палец к губам. Потом подвел Аверина к окну. И показал на чинно прогуливающихся по аллее Любаву и Сергея Мончинского.
– Ничего себе… – удивленно выдохнул Аверин, – когда это они успели познакомиться?
– Сегодня утром. И всю дорогу Любава расспрашивала о «Сергее Дмитриевиче». А я о нем ничегошеньки не знаю.
– А Любава могла бы его знать. Они примерно в одно время учились. Но, видимо, вращались в слишком разных кругах. Все же Любава – графская дочь, а Сергей – сын военного.
Василь пожал плечами.
– Сейчас эти различия не слишком важны. Ты хорошо с ним знаком?
– Да, – Аверин снова посмотрел в окно, – он мой друг, как и его див. Они вдвоем сейчас в столице. Ты же знаешь, что Владимир – Императорский див, а Сергей – Главный придворный колдун и хозяин Владимира? Правда, увы, временный. Скоро его заменят на колдуна высшей категории. Но Сергей однозначно останется в Омске и получит хорошую должность.
– Знаю. Этот ваш Императорский див держится с таким апломбом, что бедняга Анонимус каждый раз кривится, едва его завидев.
– Боюсь, что Анонимус не поэтому кривится. Владимир – тот самый див-шпион, что прятался у нас в парке. И он же пытался меня убить. По приказу… сам понимаешь, кого… И я хочу попросить у тебя прощения за то, что не успел предупредить о визите ее высочества. В результате она свалилась как снег на голову.
– Ты знаешь, – брат посмотрел на него совершенно серьезно, – когда высочайшая особа свалилась нам на голову в прошлый раз, было намного хуже. Пойдем, расскажешь, что сегодня произошло.
Василь оглянулся. Миша сосредоточенно чесал Кузю за ухом.
– Думаешь, их можно оставить вот так?
– Да. Кузя не причинит вреда детям.
И они направились в курительную комнату.
Домой Аверин приехал уже затемно. Выпустил из машины Кузю, и тот осторожно, крадучись, зашел во двор. И принялся его обнюхивать так же, как и поместье.
Аверин вошел в дом, оставив дверь приоткрытой.
Что же, черт побери, сказать Маргарите? Утром она увидит Кузю. И не только кота. Ведь экономка уверена, что «сын» хозяина погиб… Рассказать ей правду? Поймет ли она? Примет ли? Терять Маргариту не хотелось. И врать ей тоже.
Дверь скрипнула, на полусогнутых лапах зашел Кузя. И тут же шмыгнул под стол.
– Когда ты в первый раз посетил этот дом, ты вел себя намного увереннее… – с легкой усмешкой проговорил Аверин, но в груди что-то кольнуло. Вдруг не вспомнит? Вдруг никогда уже не станет прежним?
«Ну уж нет, – оборвал он себя. – Станет. В крайнем случае научу всему заново. Это Кузя, каким бы он ни был сейчас». Аверин много раз видел дивов, только что покинувших Пустошь. Для них естественны настороженность и страх. Иначе в Пустоши не выжить.
– Вот что, Кузя. Ты помнишь, где твоя комната? Сможешь ее сам найти?
– Мя-я… – раздалось из-под стола.
В комнате Кузи всё осталось без изменений. Аверин запретил там что-либо трогать. Поэтому на своих местах было и постельное белье, и одежда по-прежнему висела в шкафу. И даже игрушки Кузи-кота лежали на тех самых местах, где их оставил хозяин.
– Отлично. Тогда я пойду спать, устал просто чудовищно.
– Мя-я…
Проснулся он от приятного ощущения, что находится дома. Было еще темно, из гостиной раздавался тихий шорох. Хлопнула дверца холодильника. И Аверин вдруг понял, что долгое время чувствовал себя чужим в собственном доме. И только сейчас словно бы вернулся.
