Генерал тем временем пробежал глазами по моим бумагам.
—Что? Привести к нему Мору? Уже!? Я думал, до генерального сражения пройдет еще, как минимум, неделя! Что-то пошло не так?
Ага… так маму Грэма все-таки собирались выпустить? Абыр-абыр, видимо, хотел использовать ее в бою, как какое-нибудь оружие. А вот это уже интересно! Значит он не врал сыну, а просто собирался выпустить ее на пару-тройку дней, а потом опять упрятать обратно? Понятно, почему тот не поддался на его уговоры. И это еще раз подтверждает слова Грэма о ценности Моры. Значит, я все-таки не зря стараюсь?
—Не знаю, там была стычка с неизвестным мастером. В каком-то захолустье убили сразу трех генералов — Владыка рвет и мечет,— пожав плечами, ответил я ему полуправдой.
—Сразу троих? Ну дела! Только имей в виду, из-за проделок этого мальчишки, Грэмиана, для Моры у нас особый протокол. Ты печать принес?
—Да, вот она.
Он внимательно повертел в руках каменный многоугольник и вернул его мне.
—Ну, тогда пойдем, малыш. Посмотришь, как у нас переводят «особо опасных».
Начальник тюрьмы снял с шеи ключ-амулет и открыл им массивный сейф в углу комнаты. Немного покопавшись, достал оттуда что-то вроде ошейника, а вернее, довольно массивного чокера, инкрустированного магическими кристаллами. Я пригляделся через «рентген». Артефакт, и к тому же очень сложный. Деталей, к сожалению, разобрать не могу, у Ала слишком плохое зрение.
—Дорогая вещица, редкая,— хмыкнул тюремщик.— По-моему, даже не из нашего мира. Но с ней даже эта ведьма не забалует!
Ого! Надо будет эту штуку хорошенько рассмотреть при возможности. Не часто мне на глаза попадаются вещи из иных миров. Если не считать того хлама, что привезли с собой Термиты.
Мы отправились по лабиринтам тюремных коридоров. Почти все камеры пустовали — держу пари, большинство заключенных попросту заставили присоединиться к армии. Все лучше, чем заживо гнить в этих сырых и темных подвалах. Наконец, мы пришли в нужный изолятор. На удивление, здесь даже была охрана, причем, весьма солидная. И это в полупустом замке, где даже склады с амуницией никто толком не охранял! Шестеро бравых ребят, поспешно прятали следы внезапно прерванной партии карточной игры, наподобие наших настолок. Парни вытянулись по струнке, отдавая честь генералу.
—Да не дергайтесь вы, нет у меня времени сейчас с вами возиться,— буркнул начальник тюрьмы.— Но чтоб в первый и последний раз!
—Так точно, ваше превосходительство!— отчеканили изрядно покрасневшие молодцы, и переглянулись между собой со слабо скрываемым облегчением.
—Ведьму нашу переводят, так что, считайте, у всех вас внеочередной отгул. Впрочем, вряд ли он будет долгим.
Бородач указал на покрытую узорами стену:
—Твой выход, малыш. Дальше без твоей печати даже я пройти не могу.
—Вы ее там хоть кормите?— удивленно поинтересовался я, глядя на массивную стену.
—Ну еще бы! Через дырку в потолке — все как в лучших конюшнях Холмгаста,— хохотнул генерал.— У нас тут даже канализация проточная имеется! Так что ни с жаждой, ни с нуждой у заключенных проблем не возникает.
Я неодобрительно покачал головой. Могу понять, почему Грэм столько усилий приложил, чтобы освободить маму…
Глава 21. Мора
Калейдоскоп каменных многоугольников в стене скрипнул и все его фигуры принялись бешено вращаться, будто детали часового механизма. Створки каменной стены с характерным скрежетом стали раздвигаться в стороны. Кто мастерил эту штуку? Красиво конечно, но обязательно было делать ее настолько шумной? В тесном каменном помещении от такого грохота и оглохнуть можно. Немо, приглуши немного звук, что ли.
Массивная дверь открылась, но от тюремной камеры нас все еще отделяла толстая решетка. Вопреки моим ожиданиям, темница не была совсем темной — под потолком тускло пылали магические огоньки. Должно быть, как и в одиночных камерах моего мира, свет горел здесь круглосуточно, как дополнительное испытание для нервов заключенного. Невозможно понять — день на дворе или ночь, и сколько вообще прошло времени.
В дальнем углу на тонкой соломенной циновке сидела, сложив ноги по-турецки, молодая женщина. Бледная и болезненно исхудавшая, с огромными синяками, засевшими под глазами и таким хаосом на голове, что на его фоне меркла даже моя вечная слава самой нечесанной неряхи на селе. И все же, ее естественная красота при этом не угасла, но упрямо пробивалась сквозь тяжесть внешних обстоятельств, как росток одуванчика через толщу асфальта. Как ни странно, девушка напрочь игнорировала наше появление, хотя «тихим» его назвать было очень сложно.
—Тысяча двести тридцать,— бормотала она себе под нос,— Тысяча двести сорок… Нет, тогда Тарламир не успеет… А что, если?… Мне конечно придется целиком пересмотреть вторую арку, но… точно! Табу! Это же все решает!
Мы с начальником переглянулись. Никак наша узница уже успела потерять рассудок?
—Морана! Очнись, у тебя посетитель!— гаркнул генерал своим зычным командным голосом.
Женщина помотала головой, словно бы стряхивая наваждение, ее взгляд стал проясняться. Она подобралась, будто кошка перед прыжком, и вдруг действительно бросилась на разделяющую нас решетку. Честно говоря, не ожидал такой прыти от этой тощей фигуры. И кажется, этот удар был настолько силен, что даже толстые стальные прутья немного согнулись.
—Выпусти меня отсюда, мокрица бесхребетная! Я тут уже девятый том мотаю, а ты даже на секунду не заглянул! Да чтоб тебе три борова каждую ночь постель грели! Чтоб от кремов твоих вонючих у тебя волосы на заднице проросли!
Не переставая поливать нас проклятиями, она оглушительно молотила по решетке своими тонкими, как у ребенка, ручками. Ну и силища! Ты кости себе не переломаешь, дорогуша? Нет, кажется, ей сейчас плевать на такие мелочи.
—Вот бешеная баба,— в унисон моим мыслям пробормотал генерал.
—Что, наигрался в императора, импотент? Еще дюжина крыс, и я бы вправила тебе мозги — прямо через задницу! Кто клялся мне и в горе и в радости? Клочок бумаги! Маленький клочок, я что так много прошу?! Вонючий ты кусок свежего лошади…
Мора внезапно запнулась, поморгала, сфокусировала на нас взгляд. Кажется, до нее наконец дошло, что объекта ее лютой ненависти здесь попросту нет. Взгляд из яростного почти сразу стал скучающим. Смена настроения была такой быстрой и разительной, что для постановки диагноза нам бы не потребовался даже психотерапевт.
—А, это всего лишь ты, старый пердун… Я-то думала, мой возлюбленный вернулся. Ну, чего пришел? Дырку на штанах протер, ерзая в своем генеральском кресле? Или в горле пересохло от постоянного вылизывания задницы моего благоверного? Ты заходи, заходи! Ниток с иголкой у меня, к сожалению нет, а вот водичкой я тебя напою… Потом дам чуток продышаться и снова напою.
И она улыбнулась — одновременно приветливо и жутко. Ну, просто Пеннивайз в юбке, честное слово! Грэм серьезно ее освободить собирается? Нет, я понимаю, мама, и все такое. Но надо бы парню притормозить с этим делом. Тут явно требуется довольно серьезный ремонт «крыши». Да-а-а, плакали мои надежды на помощь адекватного взрослого. Зато собеседование на должность заместителя в моем будущем приюте безумцев она уже, считай, прошла. Беру! Еще родственники есть? Дядюшки, тетушки? Бабуля? Эх, мечты…
