—Понятно, Лиз. Очень понятно,— обхватывает меня ладонями за лицо и задирает голову, заставляя смотреть на него.— Только от твоих переживаний на пустом месте никому лучше не станет. Поэтому я тебе и говорю — успокойся и выдохни. Пойди лучше купи в автомате кофе или шоколадку какую-нибудь. Побалуй мозг эндорфинами,— протягивает мне свою карточку.
—Я не хочу шоколадку.
—А я хочу. Значит, пойди и купи её для меня. Давай-давай,— хватает меня за запястье и вкладывает в ладонь карту.
—Правда Лиз, пойдём,— подходит ко мне Ева.— Я тоже пройдусь. Хоть ноги разомнём немного. Да и есть хочется, честно говоря. Я там в автомате бутерброды видела.
Мне есть не хочется вообще. Даже думать о еде не могу. Наоборот. Живот от волнения крутит и тошнота то и дело подкатывает к горлу. Но я всё равно выхожу вслед за Евой из палаты и бреду к автомату.
Наверно, Кирилл всё же прав, нужно постараться отвлечься, иначе я себя с ума сведу и всех тут вокруг впридачу. От бесконечного хождения по палате в течении четырёх часов у меня уже ноют ноги.
Всё-таки нет ничего хуже ожидания и неизвестности. Это самое удушающее состояние в котором только может находиться человек…
—Эм… Лиз, поправь меня, если я ошибаюсь. Я правильно поняла, что между тобой и твоим боссом уже что-то большее, чем контракт?— осторожно спрашивает Ева, остановившись возле автомата.
—Ты поэтому хотела из палаты выйти? Чтобы меня об этом спросить?
—Если честно, по большей степени да. Но есть я всё равно хочу. И не уходи от темы. Вы что с ним вместе?!
Вместо ответа, опускаю голову и зачем-то краснею. Боже, я стала похожа на какую-то размазню. Просто мне странно разговаривать с Покровской о таких вещах.
За полгода знакомства мы с ней никогда свои симпатии не обсуждали. Наверно, потому что просто нечего было обсуждать. Ни у неё, ни у меня прежде никого и никогда не было. Хотя, на счёт Евы я точно не уверена. Её прошлая жизнь покрытая тайнами за семью печатями.
—Я так и знала,— выпаливает раньше, чем я успеваю что-то ответить.— Боже, это было заметно чуть ли ни с первых дней, клянусь! И он так смотрел на тебя.
—Как?
—Как будто сожрать тебя хочет,— смеётся, вытаскивая из автомата бутерброд с ветчиной.— Лиза, ты не обижайся только сейчас на меня, но я должна тебя об этом предупредить…
—О чём?
—Там где крутятся большие деньги… в общем, просто будь осторожней, ладно?
—Что ты имеешь в виду?— хмурсь.
—Ничего конкретного. Просто беспокоюсь, чтобы у тебя всё было хорошо. Ладно,— выдыхает, снова резко меняя выражение лица на отстранённо-беззаботное.— Всё, пойдём обратно в палату, там твой будущий муж шоколадку заждался.
—Нет, постой,— хватаю её за руку.— Давай ка уже расставим все точки наконец. Я же вижу, что ты что-то от меня скрываешь. Думаешь я слепая?
—Я… не понимаю о чём ты,— отводит глаза.
—О том, что я за полгода ни одного твоего знакомого не видела. К тебе никто никогда не приходит, не звонит. Да и симки ты меняешь чаще, чем зубную щётку.
—Тебе тоже никто не звонит и не навещает. И что?
—Со мной всё понятно, Ева. Ты про мою историю всё знаешь. А вот я о тебе получается ничего. Почему ты не хочешь рассказывать, что с тобой произошло? Я уже начинаю думать, что ты мне не доверяешь.
—Просто… я сбежала…— сглатывает, переходя на шёпот.— Сбежала из под венца.
—В смысле?— непонимающе смотрю на Покровскую — У тебя был жених?!
—Если можно так сказать… Я…
—Так, где у нас тут родственники Стрельниковой Маши?
—Мы здесь!— выпаливаю, увидев выходящего из лифта хирурга и тут же бегу к нему навстречу.— Сергей Витальевич, ну как там Маша?
Боковым зрением вижу, как из палаты выходит Кирилл, видимо услышав мои вопли. Подходит ко мне и прижимается сзади. Тут же облокачиваюсь на него спиной, почувствовав опору.
—Всё хорошо. Операция прошла успешно. Осколок извлекли, теперь остаётся ждать, как поведёт себя спинной мозг.
Такое ощущение, что с меня в этот момент целая лавина сходит. Опустив голову вниз, скидываю её со своей груди вместе с тяжёлым выдохом.
—А… можно её сейчас навестить?— умоляюще смотрю на врача.
—Боюсь, сегодня нельзя. Маша сейчас в реанимации.
—Почему?! Вы же сказали, что с ней всё хорошо…
—Всё в порядке, не переживайте. Это стандартная процедура. Операция в любом случае была нелёгкой. Маша должна провести сутки в реанимации под врачебным наблюдением. Завтра, скорее всего, после обеда, мы переведём её обратно в палату. Тогда и навестите. А сейчас, пожалуйста, езжайте домой. Отдыхайте, высыпайтесь. Вы своей сестре нужны здоровая и отдохнувшая.
* * *
Господи, мне не верится, что мы это сделали! Я так мечтала о том, чтобы Маша наконец смогла ходить. Так долго к этому шла, что сейчас просто не могу уложить в своей голове, что это действительно происходит!
И даже сейчас, спустя несколько часов, до сих пор ощущаю внутри какую-то странную эйфорию и… лёгкость что ли. Очень непривычное ощущение. Но такое приятное.
Жаль только, что Маше даже позвонить нельзя. У неё там в реанимации всё забрали. Да и врач сказал, что наркоз был сильный, и она после него слишком вялая для телефонных разговоров.
Скорее бы уже завтра. От желания увидеть сестру у меня даже поджилки дрожат.
—Ну что, девочки, за это надо выпить.
Кирилл с громким хлопком открывает шампанское и разливает его в наши с Евой бокалы.
—Предлагаю считать этот день точкой отсчёта.
—Отсчёта для чего?
—Для новой жизни, конечно. У меня предчувствие, что с этой минуты всё круто изменится.
—А я смотрю в тебе заговорили мамины гены сертифицированной гадалки?— улыбаюсь, делая глоток шампанского, которое с непривычки сразу ударяет мне в голову.
—Ага, типо того. Шаман в десятом поколении.
—Мама Кирилла гадает на картах?— тут же оживляется Ева.— Я тоже хочу! Ну в смысле, чтобы мне погадали. Лиз, ты просто обязана нас познакомить!
—О, я думаю, что Анна Михайловна будет счастлива. А то её домочадцы как-то не очень ценят её таланты,— смеюсь под звук дверного звонка.— А, может, это как раз она? Кирилл, они не говорили, что собираются приехать?
—Да вроде нет. Я им не рассказывал о Машиной операции. С меня достаточно одной нервной женщины, двоих я бы не вывез,— встаёт с барного стула.— Пойду дверь открою.
Сделав ещё один глоток, выхожу в коридор вслед за Кириллом как раз в тот момент, когда он открывает дверь и… застываю как вкопанная.
—Горский Кирилл Сергеевич?— на пороге стоит двое мужчин в полицейской форме, а впереди мужчина в штатском, который в данный момент открывает перед Горским своё удостоверение.— Капитан Самохин. Вы задержаны по подозрению в непреднамеренном убийстве.
