И причём в основном именно мне. Словно чувствует, кто из нас двоих слабое звено и может в любой момент спалить всю контору!
—Ладно, мы с Лизой уже, наверно, пойдём. Мне на работу ещё сегодня нужно заехать, подписать сметы по строительству жилого комплекса.
Облегчённо выдыхаю, когда Горский встаёт с дивана и тянет меня вслед за собой к выходу.
Родители босса, конечно, приятные люди, но для первого раза расспросов достаточно. Да и я всё время думаю о Машке. Не смогу успокоиться, пока не внесу предоплату за её операцию.
—Кирилл, мы ведь не обсудили самое главное!— спохватывается Анна Михайловна, когда мы уже выходим в прихожую.
—Мам, мне кажется за этот час ты уже все возможные темы успела перебрать, вплоть до политики Бориса Годунова. Боюсь представить, что за важный вопрос мы могли упустить.
—Вашу с Лизой свадьбу, Кирилл! Мы не назначили дату! Я думаю, что в двадцатых числах августа будет хорошо.
Чувствую, как сердце резко ухает куда-то в пятки.
—Так… это же всего через несколько недель…— выдавливаю охрипшим голосом.
—Ну да. Сказали в этом году рано похолодает. Уже в конце месяца затянут дожди и погода совсем испортится. Хотя, конечно, дождь на свадьбе — хорошая примета, но всё-таки лучше без него. И фотографии красивее получатся и невеста в свадебном платье мёрзнуть не будет. Вот мы с Серёжей женились в марте, и это был ужас! Мало того, что у меня вся пречёска от ветра превратилась в воробьиное гнездо, так я ещё замёрзла как суслик. На следующий день свалилась с температурой и наш медовый месяц накрылся медным тазом. Да ты не волнуйся так, Лизонька, мы всё успеем организовать. Тем более, раз Кирюша сказал, что вы уже всё решили, что ты его человек. Боже, я до сих пор не верю, что мой сын женится. Если на свадьбе я буду рыдать, чур надо мной не смеяться. Я серьёзно, Кирилл.
—Я… ну, я даже не знаю…— мямлю, переводя взгляд на Горского.— Понимаете, дело в том, что…
—Отлично, мам. Конец августа нам подходит,— кивает этот проклятый предатель.
Что?! Нет!!! Какая к чёртовой матери свадьба в конце августа! Мы так не договаривались!
Сказать, что меня накрывает самая настоящая паника — это ничего не сказать.
Резко оборачиваюсь на босса, чтобы остановить его, пока он не успел ещё чего-нибудь ляпнуть.
—Кирилл Серг…
Договорить я не успеваю, потому что в этот же момент Горский ладонями обхватывает меня за лицо и, наклонившись, впивается в мои губы жадным поцелуем.
Обрывки слов застревают в горле. Вместе с дыханием, которое поглощает Горский, когда впивается в мои губы своими.
В первую секунду я пытаюсь отстраниться, но ладони босса крепко фиксируют моё лицо.
Широко открытыми глазами смотрю в ярко синие глаза этой обнаглевшей сволочи, и вижу как его зрачки в секунду расширяются, почти полностью перекрывая радужку.
Чувствую, как лёгкие начинают гореть от недостатка кислорода, потому что все эти бесконечные секунды я вообще не дышу. Открываю рот, чтобы глотнуть воздуха и в этот же момент чувствую, как язык Горского проникает внутрь.
Меня тут же словно током ударят, который горячими импульсами молниеносно растекается по всему телу. Которое снова начинает гореть и вибрировать. Как полчаса назад, в гостиной на диване, когда Горский стирал с моих ног пролитый чай. Только тогда он касался меня через салфетку, а сейчас я чувствую его настолько остро, что кажется от его прикосновений у меня пульсирует каждая клетка.
Его горячий язык проходится по моим зубам и переплетается с моим языком. Дыхание обжигает лицо и губы. А запах морского одеколона кажется намертво въедается в кожу, горит в лёгких, сплетается с моим ДНК.
Я даже не замечаю в какой момент глаза сами по себе закрываются, и я уже ничего перед собой не вижу. Голова так невыносимо сильно кружится, что кажется у меня из под ног уходит почва.
На автопилоте хватаю Горского за футболку. Сжимаю её между дрожащих пальцев, потому что кажется, что я вот-вот рухну куда-то в пропасть.
Ощущаю вкус его слюны у себя во рту. Жёсткая щетина царапает кожу на губах и щеках. И, словно почувствовав это, Горский начинает мягко поглаживать моё лицо подушечками больших пальцев.
От настолько контрастных ощущений, меня пробивает дрожь. Тело в один миг покрывается мурашками. В меня словно ударяет горячая волна. Стекает к низу живота и медленно скручивается там в тугую пульсирующую спираль.
Сердце так грохочет об рёбра, что кажется вот-вот их проломит. Дыхание сбивается, когда Горский вдруг отрывает руки от моего лица. Грубые жёсткие пальцы мягко скользят по горлу, сжимают плечи…
А спустя ещё мгновение всё резко прекращается.
Тяжело дыша, распахиваю глаза и смотрю на Горского, стоящего в шаге от меня.
В висках до сих пор стучит собственное сердце, поэтому мысли в кучку собираются с трудом. И только спустя несколько секунд до меня доходит, что, чёрт побери, только что произошло.
Открываю рот, чтобы высказаться, но Горский меня опережает.
—В общем, мам, давай все детали обсудим чуть позже. Мне действительно нужно торопиться.
—Кирюша, только не затягивайте! Времени итак осталось очень мало. Лиза, если ты хочешь шить платье на заказ, то мерки нужно снять уже на днях. Я познакомлю тебя со своей портнихой. И ещё очень много деталей нужно обсудить! Нет, мы, конечно всё успеем, не волнуйтесь, но…
—Я всё понял, мам. Давай на днях обсудим. И на счёт платья и на счёт всего остального.
—Хорошо. Лиза, детка, приятно было пообщаться.
—Мне… тоже,— выдавливаю, всё ещё дрожащим голосом.
Вслед за боссом поворачиваюсь к машине и на непослушных ногах спускаюсь по ступеням вниз.
Сажусь в машину и смотрю на крыльцо, с которого нам машет мама Горского. Выдавливаю из себя доброжелательную улыбку и машу женщине рукой, пока машина выезжает с территории.
—Какого чёрта только что произошло?!— выпаливаю, резко развернувшись на босса, как только мы скрываемся из поля зрения его матери.
—Ты о чём?
—О том, что было на крыльце! Вы меня поцеловали! Вы… совсем охренели что ли?! Мы так не договаривались!
—Во-первых, договаривались. Мы договаривались, что ты изображаешь мою невесту. Как понимаешь, с невестами целуются. Это типо традиция такая. А во-вторых, если бы я этого не сделал, то ты бы нас всех спалила! Сколько раз я говорил тебе не называть меня по имени отчеству. Надо же мне было как-то заткнуть тебе рот.
—А, ну и вы не придумали ничего лучше, чем засунуть в него свой язык, да?!
—А что мне надо было туда засунуть?— выгибает бровь, переводя на меня взгляд.
Смотрю на Горского несколько секунд, а потом опускаю глаза на его ширинку и… боже, зачем я об этом подумала?!
