—Ты мокрая?! Ты ко мне-то присмотрись, Елизавета Алексевна!— разведя руки в стороны, опускаю взгляд на свою футболку и джинсы.— Ничего что меня твоя бабка с повадками Сталина из ведра окатила?! Спасибо, что хоть не мочой!
—Я в этом не виновата! Я вас не заставляла за собой ехать! Я вам русским языком написала, что меня нет дома!
—В последний раз повторяю, прекращай выкать, Лиза,— цежу сквозь зубы, чувствуя как во мне нарастает раздражение.
—С чего бы это?! Вы мой начальник! Я всего лишь соблюдаю субординацию, Кирилл Сергеевич.
Ну всё, мать твою, моё терпение лопнуло!
—Трусы снимай!— рявкаю, делая шаг к ней навстречу.
—Чт…то? В см-мысле?
—Я тебя предупреждал. Привезу домой, сниму трусы и выпорю.
—Вы с ума сошли?— медленно пятится от меня назад и упирается ногами в край кровати.— Не буду я ничего снимать…
—Значит, я их с тебя стащу.
—Вы… этого не сделаете…
—Сделаю, Лизочек. Ещё как сделаю. Официально отменю субординацию, раз по другому никак.
Делаю ещё один уверенный шаг навстречу к курносой и в этот же момент она срывается с места в сторону лестницы.
—Стоять,— подхватываю её за бока и поднимаю в воздух.
—Пусти, ты с ума сошёл?— пытается выдраться, пока я тащу её к кровати.
С её мокрых волос и одежды не переставая капает вода, оставляя за нами мокрый след.
Сажусь на кровать и перекидываю мелкую хроническую язву через колени кверху задницей, прижимая ладонью поясницу, чтобы не дёргалась.
—Я сейчас так разорусь, что все соседи сбегуться!
—Ори на здоровье, Лизок. У меня стены со звукоизоляцией.
Запускаю вторую руку ей под живот и расстёгиваю пуговицу на мокрых шортах.
* * *
Лиза тут же начинает верещать и елозить, пытаясь скинуть с себя мою руку.
—Ты ополоумел что ли совсем?! Отвали от меня!
—Боюсь, Лизок, если ты будешь продолжать также тереться об меня бёдрами, ни к чему хорошему это не приведёт…— проговариваю, стискивая зубы.
Но эта мелкая коза то ли не понимает, чем и обо что она сейчас трётся, то ли делает это специально.
Хотя, куда там специально. Уж на кого, а на роковую обольстительницу Елизавета Алексевна точно не похожа.
—Клянусь, если ты меня сейчас же не отпустишь, я тебе колено прокушу!
—Через джинсу?— усмехаюсь.— Хотелось бы на это посмотреть.
И в этот момент эта гадина реально впивается зубами мне в ногу!
—Ай, блять, ты долбанулась что ли!
Размахиваюсь и влепляю ладонью ей по заднице.
—Больно!— выпаливает, тут же разжимая зубы.
Пытается на меня обернуться, но я не даю ей этого сделать. Надавливаю ладонью между лопаток, и в тот же момент одним движением дёргаю молнию на шортах.
Курносая на удивление вдруг резко замирает. Даже дышать, кажется, перестаёт.
Я только чувствую, как её сердце моментально разгоняется и начинает истерически лупить мне в прокусанное колено.
Пробегаюсь взглядом по её спине. Клетчатая ковбойская рубашка приподнята и завязана, и между её краем и шортами виден участок голой влажной кожи.
—Как меня зовут?— смотрю на её мокрую спину, чувствуя повсеместную отдачу.
—Чт-то?
—Как меня зовут, спрашиваю. Будем учиться произносить моё имя, Лизок.
—Да пошёл ты, знаешь куда!
Снова размахиваюсь и шлёпаю курносой по мокрой заднице. Через влажную ткань чувствую, как моментально напрягаются её мышцы.
—Как меня зовут?— хрипло повторяю вопрос.
—Козёл тебя зовут! Гад поскудный!
Ещё один шлепок и тишину комнаты разбивает Лизин приглушённый стон.
От звука её голоса по хребту стекает кипяток.
—Это может продолжаться всю ночь при необходимости. Я если что, вчера выспался и на работе перед уходом кофе попил. Так что думай, Лизочек. Как меня зовут?
—Урод! Козёл! Мудак проклятый! АЙ!!!— выгибается на очередном шлепке.— КИРИЛЛ! КИРИЛЛ ТЕБЯ ЗОВУТ! ДОВОЛЕН?!
—Буду доволен, если ты повторишь ещё раз,— усмехаюсь.
—Кирилл, Кирилл, Кирилл! Кирилл — мозги пропил! Кирилл — совсем дибил! Отпусти меня теперь!
—Рано, Елизавета Алексеевна, это ещё не всё. Трусы то мы так и не сняли…
—Ты рехнулся?! Не смей меня трогать!— в панике снова начинает вертеться.— Кирилл! Я серьёзно! Не делай этого! Ты не можешь!
—Могу, Лизочек, ещё как могу! Тем более ты у меня ещё не получила за своё враньё.
Стаскиваю с выкручивающейся девчонки шорты до середины задницы и смотрю на оставшиеся на месте мокрые насквозь трусы.
Ну звездец просто.
Опустив голову, потираю кончиками пальцев переносицу и тихо усмехаюсь.
Ну, собственно, я даже не удивляюсь. Никакого кружевного белья или, не дай боже, стринг я на курносой и не ожидал увидеть. Простые хлопковые трусы в цветочек. В цветочек, мать твою!
Хотя, в этом-то как раз ничего странного нет. Странно то, что меня они вставляют даже больше, чем если бы на Лизе было прозрачное эротическое бельё с портупеей и подвязками.
Охренеть, Горский, это реально полный финиш…
Не понимаю, когда и что в моей жизни пошло не так. Хотя, кого я обманываю. Понятно когда. Несколько недель назад, когда эта мелкая гадина пришла ко мне на собеседование. И всё. Какого-то чёрта с того дня мой мозг стал медленно отплывать от берега вменяемости…
Перевожу взгляд на Лизу, потому что с тех пор, как я стянул с неё шорты, она подозрительно притихла.
Медленно веду ладонью по её бедру и в тот момент, когда дохожу пальцами до белья, она вздрагивает. Натягивается как струна, судорожно сглатывает и начинает часто дышать.
—У тебя что, опять мышечный спазм?— выгибаю бровь.
Только девчонка мне ничего не отвечает. Чувствую, как её сердце истерически лупит мне в ноги, а сама Лиза, кажется, начинает дрожать.
—Что… что ты… собираешься делать?
—Насиловать тебя, конечно. Ты думаешь, зачем я тебя на работу взял? Конечно же, чтобы в подходящий момент, утащить к себе домой, раздеть и всю ночь совершать с тобой половые непотребства,— закатываю глаза.
Только судя по Лизиной реакции она мои слова воспринимает более чем всерьёз.
Сердцебиение, бьющее мне в колено, начинает барабанить как отбойный молоток.
Да уж… надо, видимо, постоянно себе напоминать, что имею дело с малолетней девственницей.
