Не то чтобы для меня было проблемой ходить в одном и том же. Мой гардероб как бы и так разнообразием не блещет. Но хотя бы пару сменных трусов в своём арсенале хотелось бы иметь…
Только вот как Горскому об этом сказать?
«Кирилл Сергеевич, понимаете, тут такое дело. Мне надо трусы простирнуть, а сменных у меня нет. Не поможете решить проблему?»
Тут же не к месту, в голову лезет этот сон дурацкий, в котором Горский стаскивал с меня мокрое бельё.
Боже, зачем я об этом думаю опять…
Полдня уже прошло, а воспоминания до сих пор как живые. И прикосновения эти, и то, что я в тот момент чувствовала.
Не думать об этом, Стрельникова, не думать, не думать…
Краем глаза кошусь на Кирилла, расслабленно сидящего на водительском кресле. Его правая рука мягко сжимает руль, когда он сворачивает на очередном перекрестке.
А я в этот момент зачем-то вспоминаю о том, как в сегодняшнем сне вот точно также эти самые руки скользили по моим бёдрам.
Внизу живота моментально вспыхивает, словно по нему спичкой полоснули, как по чиркашу.
—Лизок, ты о чём так усиленно думаешь?
—А?— резко поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Горским, который за мной наблюдает.— Ни о чём, с чего ты взял?
—Ну просто у тебя такое лицо напряжённое.
—Да я… А ты родителям точно сказал о том, что мы приедем вместе с Машей?— перехожу на шёпот, косясь в сторону сестры.
—Сказал.
—А… про то, что она… ну…
—Сказал, Лиза.
—И как они отреагировали?
—Ну, мама сразу упала в обморок, конечно же. Отцу пришлось вызывать ей скорую. Пока скорая ехала, у отца случился инфаркт. Ну, зато хорошие новости, выходные мы проведём одни и стесняться тебе будет некого.
—Идиотская шутка.
—Какой вопрос, такая и шутка. Как они по-твоему должны были отреагировать? У меня родители хоть и своеобразные, ну, в основном мама… В общем, там где надо у них с адекватностью всё в порядке. Так что прекращай себя накручивать. И платье теребить тоже прекращай. Оно у тебя уже скоро в тряпку превратиться,— вздрагиваю, когда, свернув на маленькую просёлочную дорожку, Горский вдруг убирает ладонь с руля и опускает её на мои руки, стискивающие подол платья.
При этом кончики его пальцев касаются моих голых ног, которые в ту же секунду покрываются мурашками, а кожу начинает покалывать, как будто по ней ток бьёт, ускоряя моё сердцебиение.
—Чего так задышала, Елизавета Алексеевна? Уж не из-за того ли, что я тебя за руку держу?
—Конечно из-за этого…— тяжело сглатываю, изо всех сил заставляя себя оторвать взгляд от мужских пальцев, касающихся моей ноги и посмотреть Кириллу в глаза.— Ты же отпустил руль. А значит, создаёшь аварийно опасную ситуацию на дороге.
—Во-первых, мы не на дороге, а в лесу. А во-вторых, мы уже как минимум минуту стоим на месте.
—Чего?
—Мы приехали, говорю, Лизок. Очнись.
Перевожу взгляд в лобовое стекло и только сейчас до меня доходит, что мы действительно стоим напротив ворот. Таких высоких, что за ними видно разве что только козырёк какого-то здания.
В этот же момент ворота разъезжаются в стороны, и мы заезжаем на огромную территорию с аккуратными лужайками, каменными дорожками, отдельными небольшими коттеджами и трёхэтажным зданием с панорамными окнами, козырёк которого как раз и возвышался над воротами.
—Ого! Вот это красотища! Не зря я мольберт с собой взяла! Тут же столько всего можно нарисовать!— пищит Машка, когда Кирилл вытаскивает её из машины и усаживает в инвалидное кресло.
—Правда очень красиво… А нам точно можно было на территорию заехать? Что-то я тут других машин больше не вижу…— озираюсь по сторонам.— Да и вообще людей как-то мало.
—Нам можно, Лизок, не волнуйся. Эта база принадлежит моей матери.
—Кому??? Анне Михайловне?!
—Ага. Подарок отца на жемчужную свадьбу. Поэтому и называется Лесная Жемчужина.
—А жемчужная это сколько лет?
—Тридцать. Но они через три года уже рубиновую будут праздновать.
—А рубиновая это…
—Сорок.
—Обалдеть… Неужели так бывает. Чтобы люди столько лет вместе… А как они познакомились? Наверно это была любовь с первого взгляда?
—Это было проклятье с первого взгляда.
—В смысле?— вздёргиваю брови.
—В смысле отец ехал на работу, когда прямо посреди дороги под колёса ему бросилась какая-то сумасшедшая девчонка, которую он чуть не сбил. Он вышел, чтобы на неё наорать, но не успел даже рта раскрыть, потому что она начала метелить его сумкой. А потом сказала, что порчу на него нашлёт, и его сегодня весь день поносить будет. А через пару часов эта же самая сумасшедшая пришла к нему на работу, устраиваться секретаршей. Думаю, говорить, как её звали не нужно?
—Я догадалась,— усмехаюсь.— И что, он её взял?
—Взял. Но самое смешное не это.
—А что?
—А то, что у отца в тот день реально живот прихватило. Да так, что его даже на скорой пришлось увезти. Сказали острое пищевое отравление.
—Всё он выдумывает, Лиза, детка, не верь ему,— слышу у себя за спиной голос мамы Кирилла.— Никакой сумкой я Серёжу не била. Это был маленький рюкзачок. Он вообще ничего не весил. И в порче я тоже не виновата. Просто его отец в тот же день потащил меня с собой в ресторан на деловые переговоры. И я между прочим предупреждала тебя тогда, Серёжа, что те устрицы не свежие. От них тухлятиной воняло,— поворачивается к мужу.
—Только вот Селиванова что-то в больницу после этих устриц не забрали,— бурчит себе под нос Сергей Александрович.
—Просто у него желудок даже гвозди переварит! При чём здесь я?— сердито смотрит на мужа, после чего переводит взгляд на Машку и тут же смягчается.— А что это у нас за красавица приехала. Здравствуй, детка. А у нас для тебя есть подарок,— протягивает Машке какой-то чемоданчик.— Кирилл сказал, что ты хорошо рисуешь.
—Ого, Лиз, это же набор художника! Помнишь, я тебе о нём говорила!— Машка тут же широко растягивает рот. Открывает коробку и рассматривает разложенные в ней краски, мелки, карандаши, фломастеры и прочую рисовальную атрибутику.— Спасибо большое!
—Не за что, малыш. Пойдём я тебе покажу комнату, в которую это всё можно сложить,— перехватывает у Горского ручки коляски.— Кирилл, я Машу рядом со мной и Серёжей поселила. А ваша с Лизой спальня будет на втором этаже. Я подумала, что вы захотите, ну в общем, побыть в уединении,— улыбается, едва заметно мне подмигивая.
* * *
—Н…наша спальня?— выдавливаю.
Нервно кошусь на Горского, пытаясь поправить сползшую лямку от платья.
