— Утраченная любовь, значит?
— Да нет, — печально улыбнулся мистер Хей. — Ни я, ни Кира никогда ни о чем таком не думали, особенно после моего возвращения в старый дом с Ангусом. В ту секунду, когда их взгляды встретились… — Мистер Хей как-то неуклюже пожал плечами. — Я был удивлен и, как бы неприятно мне ни было это признавать, разочарован, что она упала не в мои объятия. Но когда я увидел Киру и Ангуса вместе, я понял, что это должно было случиться.
— Не знаю. Иногда юношеские чувства оказываются сильнее тех, что мы испытываем в более зрелом возрасте.
— Вы говорите это исходя из собственного опыта?
— Я говорю это с позиции сестры, имеющей трех братьев, которые делились со мной своими юношескими увлечениями.
— Им повезло, что у них есть вы. У меня вот никого нет.
— Говорят, вы с графом близки как братья.
— Да, он мне как брат, — с довольным видом подтвердил мистер Хей. — Он был близок мне в самые трудные времена, и я надеюсь, что тоже поддержал его в трудную минуту.
— Это когда он пострадал во время пожара?
— Да, я не отходил от него два месяца, — вздохнул мистер Хей. — Ужасное было время.
Он замолчал и на долгое время с печальным видом погрузился в собственные мысли. Потом вдруг очнулся, сообразив, что пристально смотрит на камин.
— Простите. Просто в этой комнате я больше, чем где-либо еще, думаю о леди Эррол. — Он огляделся вокруг и улыбнулся. — Она часами сидела здесь, если не рисовала в комнате в башенке.
— В башенке? Это там, где я сейчас живу?
— В той комнате, — кивнул мистер Хей, — и еще в одной рядом находилось все необходимое для рисования. Кира была прекрасной художницей. Но по утрам она спускалась сюда, отвечала на письма. — Кивком головы он указал на небольшой секретер в углу комнаты. — Она, я и Ангус также завтракали здесь каждое утро, пока не… — У него потемнели глаза. — Простите. Во многом она была для меня самым близким, кроме Ангуса, человеком.
— Понимаю. — Мэри видела, что у него дрожат губы, и отвернулась, чтобы дать мистеру Хею время успокоиться. — Кстати, что у нас на завтрак?
Мэри подошла к буфету, чтобы самой все увидеть. Здесь действительно оказалась тонко нарезанная и подогретая ветчина, небольшая тарелка с яйцами, два вида хлеба, несколько блюд с сосисками и картофелем и тарелка с перепелиными яйцами.
— О, здесь намного все лучше, чем завтрак, который я получаю в своей комнате. — Мэри взяла тарелку, наполнила ее и села за стол напротив мистера Хея. — Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
— Вовсе нет! — обрадовался он. — Приятно, когда есть компания.
— Я так понимаю, лорд Ястреб уже позавтракал?
— А у него нет четкого распорядка. Этот человек почти не спит. Я называю его Ночным Созданием, потому что он постоянно бродит по дому. — Улыбка исчезла с лица мистера Хея. — Мне кажется, он рад, когда поднимается солнце и… — Он поймал заинтересованный взгляд Мэри. — Ладно, это не имеет значения. — Что привело вас сегодня в комнату для завтрака?
— Желание поесть теплых яиц.
— На вашем подносе их не было?
— Были, но остывшие. Они редко бывают теплыми.
— Вы едите остывшую еду? — Лицо мистера Хея стало серьезным. — Я скажу Ангусу и…
— Вы не станете этого делать. Комната в башенке находится так далеко от кухни, что прислуге просто невозможно приносить еду теплой. И потом, тот, кто пожелал запереть меня в комнате, не станет волноваться, если я ем холодные сосиски на завтрак и остывший суп из черепахи на ужин.
— Я бы хотел, — печально вздохнул мистер Хей, — чтобы вы встретились с Ангусом при других обстоятельствах. Обычно он не такой тяжелый человек.
— Придется мне поверить вам на слово. Уверена, он рассердится, что я покинула комнату. Но я пришла сюда под строгой охраной, поэтому я по-прежнему следую его правилам согласно духу закона, если уж не букве.
Мэри намазала тост джемом.
Мистер Хей рассмеялся, в голубых глазах появился веселый блеск.
— Могу сказать, здесь мне нечего вам возразить, поэтому даже пытаться не буду. — Он взял чайник. — Вам налить?
— Спасибо большое.
Мэри подвинула чашку в его сторону.
Он налил ей чай и завел приятную беседу о замке и окружающей его местности.
Мэри наблюдала за ним из-под ресниц и решила, что он действительно симпатичный мужчина. Просто сильная личность его кузена совсем затмила более мягкую личность мистера Хея. Он был очень хорошо сложен, широкоплеч и хотя не обладал ростом лорда Ястреба, но выделялся бы в обществе других. У него были рыжевато-каштановые волосы, очень приятная улыбка и самые красивые глаза, блестевшие, когда он смеялся.
Как он выносит властные манеры своего кузена?
— Я вижу, вы знаете все о замке Нью-Слэйнс, — сказала Мэри, когда в разговоре наступила пауза. — Мне кажется, что после пожара здесь все изменилось.
Мистер Хей не стал притворяться, что не понимает ее.
— Ангус… После этого несчастья он стал другим. Вы же видели западное крыло замка, когда подъехали к нему. И потом его шрамы…
Мистер Хей замолчал.
— Я видела их мельком. Шарф соскользнул, — торопливо добавила Мэри, поймав удивленный взгляд мистера Хея.
— О! Да, такое может случиться.
— Он ведь не инвалид?
— Слава Богу, нет! Поначалу мы думали, он не выживет. У него были обожжены рука, плечо и бок до самого бедра, — покачал головой мистер Хей. — Много месяцев, пока заживали раны, Ангус провел в страшных мучениях. Временами он все еще испытывает боль, потому что ткань рубцов не слишком эластична и не тянется так, как должна. Поэтому он тренируется на конюшне, используя тюки с сеном и… — У него был смущенный вид. — Не знаю, почему я вам все это рассказываю.
— Какой бы ни была причина, я вам благодарна. Очень сложно оказаться втянутой в сложную ситуацию, почти не имея при этом информации.
— Могу только представить. Мисс Херст, — подался вперед с серьезным лицом мистер Хей, — поначалу я не верил, что вы та, за кого себя выдаете, но теперь… Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам.
— Это очень мило с вашей стороны. — Мэри удивилась той волне благодарности, которая нахлынула на нее от этих простых слов. — Да, сэр, вы — настоящий джентльмен.
— Если бы я был настоящим джентльменом, — краснея, улыбнулся мистер Хей, — я бы раньше противостоял своему кузену.
— Сила привычки крепка, — пожала плечами Мэри. — Я все время позволяю своим братьям переговаривать себя. И не потому, что считаю, будто им много есть что сказать или они рассуждают более обоснованно. Просто я привыкла, что они шумные и напористые, поэтому даю им возможность высказаться.
