Мне не стоило заниматься с ней сексом больше одного раза. Женщины начинают воспринимать это иначе. Начинают думать, что ты возвращаешься к ним по какой-то причине, а не просто потому, что так удобнее.
—Этого больше не повторится,— говорю я.— Сама решай, останешься ты работать здесь или нет.
Петра в шоке смотрит на меня, раскрыв рот.
—Что?!
—Ты меня слышала. Если хочешь остаться, возвращайся за барную стойку. И поправь свой топ.
Я открываю и придерживаю для нее дверь — не из галантности, а чтобы быстрее избавиться от назойливой любовницы.
Я вижу, что ей хочется накричать на меня, но она не настолько глупа, чтобы сорваться. Вместо этого девушка пулей уносится прочь, так и не заправив грудь. Ну что ж. Посетители это оценят.
С досадой я опускаюсь на стул.
Чертова Петра не принесла мне того облегчения, которое я искал. На самом деле теперь я чувствую себя хуже некуда — напряженным и неудовлетворенным.
Я направляюсь обратно в клуб, вышвыривая из VIP-кабинки каких-то ублюдских финансистов, чтобы сесть в ней самому. Затем я прошу официантку принести мне бутылку дорогой охлажденной водки и выпиваю тройную порцию.
Не проходит и десяти минут, как случается что-то невероятное. На пороге клуба возникает Кэллам Гриффин. Он, как всегда, одет в стильный черный костюм, но выглядит далеко не так ухоженно. Лицо не брито, волосы нуждаются в стрижке, под глазами залегли темные круги.
Последний раз мы встречались, когда он свисал с мясницкого крюка, пока Заяц готовился к расправе над будущим олдерменом. Сегодня он выглядит немногим лучше. Ментальные пытки столь же эффективны, как и телесные.
Я знаю, что у Гриффина нет с собой оружия, так как он прошел через металлоискатель на двери. И все же я надеюсь, что ему хватит глупости напасть на меня. Я бы с радостью доказал, что побег со скотобойни был не более чем удачей.
Его глаза рыскают по залу. Найдя меня взглядом, мужчина направляется в сторону VIP-кабинки, по пути расталкивая плечами людей.
Теперь он возвышается надо мной, крепко сжимая кулаки. Я остаюсь на месте, не удостаивая его чести стоять лицом к лицу.
—Где она?— требовательно спрашивает он.
Я, не торопясь, делаю глоток.
—Где кто?— вежливо интересуюсь я.
Лицо Кэллама исказилось от гнева, плечи окаменели. Я вижу, что он готов наброситься на меня. Возможно, его сдерживает тот факт, что возле меня только что возник Шимон, привлеченный явными признаками надвигающейся конфронтации. Он поднимает бровь, вопрошая, надо ли вмешаться. Не опуская стакана, я движением указательного пальца велю ему подождать.
Словно в агонии выплевывая каждое слово, Кэллам говорит:
—Я знаю, что Несса у тебя. Я хочу вернуть ее назад — СЕЙЧАС ЖЕ.
Я лениво перекатываю в стакане кубики льда. Музыка слишком громкая, чтобы услышать, как они звенят, стукаясь друг о друга.
Не меняя скучающего выражения лица, я говорю:
—Я правда не имею понятия, о чем ты говоришь.
В клубе темно, но не настолько, чтобы не заметить, как пульсирует его лицевая артерия. Я знаю, что Кэллам отчаянно хочет мне врезать, больше, чем что-либо на свете. Приятно наблюдать за этой душевной борьбой.
—Если ты хоть пальцем ее тронешь…— шипит он,— если сломаешь хоть ноготь…
—Ну-ну, олдермен,— говорю я.— Угрозы одному из ваших избирателей в общественном месте не могут положительно сказаться на вашем рейтинге. Вы же не хотите скандала так скоро после вашего избрания.
Я вижу, что Кэллама так и подмывает взорваться, угрожать, попытаться сломать мне шею. Но ничто из этого ему не поможет.
Так что титаническими усилиями он берет себя в руки. И даже пытается пойти на уступки. Разумеется, у такого заносчивого козла, как Кэллам Гриффин, смирение выходит поверхностным и недолгим.
—Чего ты хочешь?— рычит он.— Чего стоит вернуть ее?
У меня много ответов на этот вопрос.
Твоей империи.
Твоих денег.
Твоей жизни.
И он заплатит это все, но так и не получит Нессу назад. Теперь она моя. С чего бы мне ее отпускать?
—Жаль, что я ничем не могу тебе помочь,— говорю я, допивая свой шот. Я ставлю стакан и встаю на ноги, так что мы с Кэлламом оказываемся на одном уровне. Он тяжелее меня, зато я быстрее. Я мог бы прямо сейчас в мгновение ока перерезать ему глотку.
Но это было бы слишком легко и не принесло бы должного удовлетворения.
—Когда-то мы могли помочь друг другу,— говорю я.— Когда-то мой отец пришел к тебе так же, как ты пришел сейчас ко мне. Ты помнишь, что ответил ему?
Челюсть Кэллама снова дергается, когда он стискивает зубы, сдерживая все, что хочет сказать.
—Я отказал ему в просьбе о приобретении имущества,— говорит он.
—Не совсем. Ты сказал: «Что ты можешь предложить мне взамен?» Я боюсь, теперь мы поменялись ролями. Что ты можешь мне предложить, Гриффин? Ничего. Совершенно ничего. Так что убирайся нахрен из моего клуба.
Кэллам бросается на меня, но Шимон и Оли, два моих самых крупных вышибалы, оттаскивают его назад. Наблюдать, как Кэллама Гриффина выволакивают из «Джунглей» и выбрасывают на улицу, пока десятки посетителей клуба глазеют и записывают все это на свои телефоны,— один из самых восхитительных моментов в моей жизни.
Я снова сажусь в кабинку, наконец-то испытывая катарсис, который так долго искал.
12
Несса
После встречи с Миколаем мне кажется, будто меня освежевали. Его свирепые голубые глаза словно проникают мне под кожу, обнажая каждый нерв. Затем он тычет взглядом во все самые чувствительные места, пока это не становится невыносимо.
Он ужасает меня.
И тем не менее он не настолько отвратителен мне, как должен был бы.
Миколай приковывает мой взгляд, и я не могу отвести глаз. Каждый дюйм его лица запечатлен в моей памяти — от того, как падает на правую щеку прядь светлых волос, до ямочки над верхней губой и напряженных плеч.
Когда он взял меня за руку, я с удивлением почувствовала, какими теплыми были пальцы, сжимающие мою ладонь. Словно я ожидала, что они окажутся липкими или покрытыми чешуей. Но вместо этого увидела сильную и ловкую руку артиста. Чистые, коротко подстриженные ногти. И лишь одно выбивалось из красивой картинки — отсутствующая верхняя фаланга на мизинце левой руки.
Миколай не единственный, у кого не хватает трети пальца. То же и у другого моего стража — темноволосого и симпатичного парня по имени, кажется, Марцель. Я заметила это, когда он курил под моим окном. Искалеченной рукой поляк предложил сигарету Кларе, но та покачала головой и поспешила назад в дом.
