—Банан? Куда?— не веря проговорила девушка, и почти сразу получила несколько добавочных комментариев. Щеки княжны Меньшиковой вспыхнули, она резко отодвинула стул, и не попрощавшись удалилась.
—Хорош!— усмехнувшись заметил Мирослав.— Слова не мальчика, но мужа!
—Скорее малолетнего извращенца.— покачала головой Людмила.— Вы бы занялись его воспитанием, господа, а то ляпнет что-то подобное на людях, позора не оберемся. Пойдут о нас слухи как о… хотя, впрочем, о чем я, они и так ходят с самого основания рода. «Тупые солдафоны» и «псы царя», сколько я не прикладываю усилий, чтобы развеять эти предрассудки, ни меценатство, ни… пойду утешу девочку.
—Можете передать ей от меня нижайшие извинения, хотя ничего такого я не сказал, а все что она не верно истолковала, исключительно следствие ее испорченности.— проговорил я, чуть кивнув.— Хотя странно что ей пришлось что-то объяснять… мне казалось благородных девиц учат половому воспитанию.
—Возможно она прогуливала уроки.— пожав плечами сказал Роман, едва скрывая усмешку.— А может просто не поняла, о чем речь. Ты бы про огурцы ей сказал, ну или на худой конец — перец.
—Ага, острый красный перчик. И в самом деле — худой и мелкий.— хохотнул Мирослав.— Хотя, бананы они тоже разные бывают…
—Ох, мужчины.— вздохнула Людмила, поднимаясь.— Хорошего вечера, господа. Увидимся утром, дорогой, не налегай на водку.
—Да тут наляжешь.— помрачнел граф, к третьей стопке даже не притронувшись. А вот Роман, явно после тяжелого трудового дня, смахнул ее и тут же закинул в рот крохотный блинчик. Я не удержался и тоже съел пару блинов, они были просто восхитительны и таяли во рту.
—Говоришь девки лезут?— усмехнувшись спросил Мирослав, когда отпущенная служанка, поклонившись вышла из гостиной.— И какие, интересно узнать. Я про тех, что утверждают про свою благородную кровь.
—Вам ли не знать, ваше сиятельство. Уверен, после прошлых провалов служба безопасности отчитывается о каждом мало-мальски серьезном происшествии. А уж о девушках и вовсе докладывает с подробной характеристикой.— ответил я, совершенно не смущаясь вопроса.
—Куда они денутся, конечно, докладывают. Но времени все читать у меня нет, а выжимку каждый день…— отмахнулся Мирослав.— С Лисициной у тебя все серьезно? Думаешь ее всю жизнь за собой таскать?
—Ангелина… боюсь у нас куда больше, чем влюбленность, но она разумная. Понимает, что взять ее в жены я не смогу.— чуть поморщившись сказал я.
—Теперь можешь. Не первой, конечно. И даже не второй…— заметил Роман.— В этом государь нам, мужчинам, сильно подсобил.
—И много уже таких браков?— спросил я, с усмешкой.— Уверен — единицы особенно проштрафившихся, да какие-нибудь отщепенцы. Пока сам государь не покажет пример народу — многоженство будет признаком маргинала. Уж проще супругу в монастырь отправить, или даже в другое крыло дворца, запереть там на девять месяцев, а потом заявить, что она родила ребенка.
—Некоторые так и делали, даже подбирали любовниц с тем же оттенком глаз, кожи и волос. Но сам понимаешь, всегда есть нюанс.— усмехнулся Мирослав.— Старых родов, с хорошим резонансом, во всем мире по пальцам одной руки пересчитать можно. Когда действия армий зависят от того, как поведет себя верхушка, а владеющим приходится сражаться в первых рядах — риск очень велик.
—Ну, зато отсиживаться а штабе, наблюдая как чужие дети гибнут на фронте, у аристократов не выйдет.— усмехнулся я.— И полкам идти на смерть проще, понимая, что батька командир поляжет вместе с ними, а не за спинами.
—Да, стратегию войны это поменяло.— кивнул Роман, тяпнув еще одну.
—«Зато» говоришь?— пробормотал Мирослав.— Нет такого рода, который не терял бы детей, как в мелких, так и в больших конфликтах. Польза же и в самом деле есть, хотя я бы сказал — иная. Крупных боевых столкновений стало меньше. Когда убивают чужих детей, это всегда проще чем своих…
—Да, жаль только совсем конфликтов это не прекратило.— поморщился я.— Власть важнее чужих жизней?
—Сказал мальчик, не успевший окончить военное училище, а уже закопавший… сколько? Человек десять? Пятнадцать? И это, не считая покалеченных физически и морально, тех чьи судьбы благодаря тебе поломаны навсегда.— криво усмехнувшись проговорил Роман, вертя в руках хрустальную стопку.— Тот же Геннадий, чем он тебе мешал, что ты его в кому отправил?
—Вы не в курсе? Отчет не читали?— зло уточнил я.
—Он только вернулся, увидел поди в выжимке строку, а погружаться… некогда.— проговорил Мирослав.— Рома, твоему парню орденцы влили наркоту, по его собственному желанию. Убедили его в том, что Суворовы его кинули на произвол судьбы, обманули, вот он и пошел, а разнос.
—Из него вышел бы отличный гвардеец… а теперь что?— поморщился Роман.
—А теперь он будет жить, а не умрет от внутреннего кровотечения, как хотели служители Асклепия.— заметил я, повернувшись к дядьке.— Его подставили, а до этого — травили учеников наркотой. Да вы же сами в курсе, отчеты о прекращенном расследовании читали.
—Выжимку.— кивнул Роман.— Когда отец сможет вернуться в генеральный штаб? Надо хоть одну дыру заткнуть, а я не справляюсь с твоими старыми интриганами, все время кажется, что они меня переигрывают. Сплошная недосказанность, какая-то подковерная борьба, ужимки, полунамеки… устал я от этого.
—Держись, сынок, маршалом будешь. Если все закончится удачно. А даже если нет, останешься главой гвардии его императорского величества.— проговорил Мирослав, подбадривая сына, но и в этой фразе мне послышалось то, чего так боялся Роман — недосказанность.
—Раз уж разговор пошел о политике, что скажете о свадьбе Екатерины и Гавриила?— решил взять я инициативу в свои руки.— Говорят это сильно поднимет ее шансы вернуться на престол, к тому же уже добавило легитимности в глазах высшей аристократии. Она может вернуться?
—Вряд ли…— проговорил Мирослав, не слишком уверенно.
—Если эта змея снова получит власть, она всю страну в крови утопит.— с гримасой ненависти проговорил Роман.— Ее приказы… нет, если она хоть сунется обратно — я своих парней сдерживать не стану.
—Не забывай, что «твои» парни — мои вассалы. Покуда я глава рода, мы будем служить империи, а не творить военные перевороты.— отчеканил Мирослав, но выпрямившись тут же скорчился от боли. Все же до выздоровления ему было очень и очень далеко.
—А разве предыдущий переворот стал бы возможен без Суворовых?— удивленно спросил я.— Мне казалось, что ударные силы…
—Не стоит об этом болтать при посторонних, но даже если бы мы не ударили пальцем о палец — ничего бы не поменялось.— нехотя ответил Мирослав.— Даже если бы мы бросили все силы против избранно дворянским собранием и советом бояр императора, продержались бы на пару часов дольше.
—Потрясающе.— пробормотал я, прикрыв глаза.— А император, получается, об этом если и в курсе, то больше рассчитывает не на силу, а на преданность. И ресурсами род снабжает, и власти больше дал… может он еще и брак Романа поможет устроить.
