Злость снова вырывается наружу. Рядом с Леоновым я становлюсь эмоционально нестабильной.
Дверца с моей стороны открывается как-то слишком внезапно. Я не заметила приближения Леонова.
—Держи.— Протягивает мне бутылку с водой.
Я моргаю, заторможенно соображая. В голове все еще вертятся предположения о злосчастной резинке для волос. Хорошо хоть, не использованные презервативы нашла.
—Спасибо.— Резко выдергиваю у него из рук воду. Моя благодарность больше похожа на гневное шипение.
Я ожидаю, что Давид сядет за руль и мы поедем дальше, но он прислоняется к капоту автомобиля и закуривает.
Медленно втягивает дым и выдыхает, подняв голову к небу. Выглядит порочно так.
И снова взгляд падает на переднее сиденье. Не должна я никак реагировать на эту находку. Но я реагирую! И это злит еще больше.
Когда Давид возвращается в салон, я успеваю остыть и беру себя в руки. Он хлопает дверцей, тянется к зажиганию, но замирает. Делает глубокий вдох, смотрит на меня через зеркало.
—У меня не было тогда никаких отношений,— серьезно говорит он, не отрывая пристального взгляда от моих глаз.
—О чем ты?— Хмурюсь, не понимая, к чему его слова.
—О твоем разговоре с подругами. Прости, не хотел подслушивать, просто подошел в тот самый момент, когда ты об этом говорила. Так вот, у меня не было девушки, которую я любил и которую мне пришлось бросить из-за приказа твоего отца.
Мои слова не были предназначены для ушей Давида. Черт! Ну почему именно эту часть нашего разговора он услышал?
—А как же Алена?— хмыкаю я, недоверчиво прищуриваясь.
—Лер, ты ведь взрослая девочка. Должна понимать, в чем нуждается тридцатилетний мужик,— качает он головой, грустно усмехаясь.— Алене я ничего не обещал. Мы хорошо проводили время вместе, на этом все.
Оттого, что между ними был лишь секс, мне легче не становится.
—Ты не обещал, но она надеялась.Иначе не пришла бы тогда ко мне и не вылила на голову ведро помоев,— морщусь я, вспоминая ее колкие высказывания насчет наших с Леоновым отношений.
—Забудь об этом. К тому же Алена, думаю, быстро пожалела о своем поступке. Он стоил ей пригретой должности.
—Ее уволили?— удивленно вскидываю бровь.
—Она ушла по собственному желанию. На этом, пожалуй, закроем тему. Не грузись прошлым, Лера, ты здесь ни при чем. Мне жаль, что все так получилось, и если бы у меня была возможность вернуть время, то я поступил бы по-другому.
—Пошел бы против моего отца?— хрипло спрашиваю я. Больно слышать, что была чьей-то ошибкой.
Давид сдержанно усмехается.
—Лично бы проследил, чтобы тебя та льдина в море вынесла,— вспоминает мне тот случай, когда я чуть не утонула, а он спас.
—Не смешно,— злюсь на него.
—Знаю. Прости.— Давид отводит взгляд, достает из кармана пачку сигарет и снова прикуривает, открыв окно.
—Слишком много извинений для одного дня.
—Стараюсь быть милым,— пожимает он плечами.
—Поздновато.
—Кто-то умный когда-то сказал, что поздно никогда не бывает.
—Он соврал.
—Время покажет. Итак,— он побарабанил пальцами по рулю,— у меня есть два варианта завершения сегодняшнего дня. Мы едем в зал и продолжаем тренировку либо можем прокатиться и навестить твоего Каспера и котят.
Мое лицо вытянулось от такого предложения.
—Ты серьезно?
—Вполне.
—Но разве не ты твердил о важности этих твоих приемов самообороны?— спрашиваю с насмешкой, а сама пытаюсь понять, что он задумал.
—Никто не отменяет занятие. Мы просто перенесем его на несколько часов и в другое место. Так что выбираешь?
—Сам знаешь.
—Хорошо. Только единственная просьба — никаких истерик, грубости и всего прочего.— Он поворачивается ко мне, смотрит пристально, ожидая ответа.
—Ты предлагаешь временное перемирие?
—А разве мы были в состоянии войны?— Его бровь вопросительно ползет вверх.
—Нет, но я тебя ненавижу всем сердцем, и ты об этом знаешь.
Черт. Он слишком близко, Я зависла на его пушистых ресницах. Нужно срочно себе напомнить, почему я его так ненавижу.
—Ненависть — это очень растяжимое понятие, его грани так тонки, что часто другие чувства очень просто спутать с нею,— заключает Давид, склоняясь еще ближе ко мне.
—Пф-ф-ф, не заблуждайся, Леонов. Моя «ненависть» означает лишь ненависть. Никаких двойных смыслов.— Я складываю руки на груди и откидываюсь на спинку сиденья. Внезапно понимаю, что в наше общение вернулась некая легкость.
—Знаю. Это я так, на философию потянуло,— качает головой Давид и отворачивается от меня, пристегиваясь ремнем безопасности.
Давид заводит мотор и выезжает на дорогу.
—А сейчас у тебя кто-то есть?— не выдерживаю я и спрашиваю, при этом не отвожу взгляда от резинки.
—Пес,— без заминки отвечает тот.
—Ты понял, о чем я. Это нечестно, что ты знаешь абсолютно все о моей жизни.
—Это моя работа. Ты, кажется, пить хотела. Так пей.
Я прикрываю глаза и, кажется, умудряюсь задремать. Километровая пробка тянется к выезду из города из-за аварии впереди. Когда открываю глаза, то удивленно смотрю на Давида, потому что мы въезжаем в частный сектор, где расположен дом отца.
—Ты, кажется, говорил, что мы поедем к котятам. У меня закрадываются сомнения, что ты везешь меня не туда.— Наклоняюсь вперед, вглядываясь в лобовое стекло.
—Раз сказал, что едем к котятам, значит, едем к ним,— усмехается Давид и сворачивает на соседнюю с нами улицу.
Я удивленно выгибаю бровь, не совсем понимая, куда мы приехали. Может быть, Леонов теперь живет здесь? Двухэтажный небольшой дом весьма милый и со стороны кажется уютным и обжитым. Три года все же прошло, не всегда же ему в той квартирке жить. Мой отец наверняка неплохо ему платит за работу. Уж побольше, чем зарплата военного.
Давид паркуется на подъездной дорожке, во двор не заезжает, поворачивается ко мне.
—Выходим.
Мы синхронно покидаем салон и хлопаем дверцами. Я щурюсь от солнца, разглядываю все вокруг. Вдруг понимаю, что особо-то и не знаю этот район города, хотя и жила здесь не один год.
Леонов жмет на звонок, несколько секунд ожидания, и калитка открывается. Значит, дом не его.
Мы пересекаем двор, когда из дома выходит невероятно красивая девушка и спешит к нам.
Она высокая и стройная. На модель похожа. На ее лице растягивается искренняя улыбка при виде Леонова, моя же улыбка быстро исчезает, стоит наткнуться на ее небольшой животик, определенно указывающий на беременность, и этот радостный блеск в глазах при виде Леонова.
