(«Куми!») Голос Хирай уже не был слышен в кафе.
Куми обернулась и посмотрела на Кей, стоящую за барной стойкой.
–Простите, вы не знаете, куда ушла моя сестра?– спросила она.
Кей улыбнулась.
–Ей срочно пришлось уехать…
Куми помрачнела. Она наконец-то встретилась с сестрой и теперь внезапно опять потеряла ее. Да, Хирай пообещала вернуться, но Куми так хотелось провести с ней еще немного времени сейчас. Куми вздохнула и опустила плечи.
–Не волнуйтесь! Ваша сестра сказала мне, что сдержит обещание,– произнесла Кей, подмигивая в направлении того места, где витала в клубах пара Хирай.
(«Кей, ты моя спасительница! Спасибо тебе…»)
Хирай заплакала, ощущая огромную благодарность Кей. Куми на мгновение замерла.
–Правда?– спросила она, расплываясь в широкой улыбке.– Отлично! Тогда мне пора до мой…– сказала она, вежливо раскланиваясь.
Куми поднялась с места и быстро вышла из кафе.
(«Куми-и!»)
Хирай видела эту сцену сквозь мерцающий пар. Куми улыбалась, она верила, что Хирай сдержит свое обещание.
Хирай продолжала тихо плакать.
* * *
Внезапно Хирай почувствовала, что женщина в платье вернулась из туалета и стоит рядом. Здесь же в зале она увидела Казу, Нагаре, Котаке и Кей. Хирай вернулась в настоящее – настоящее без Куми.
Женщина в платье не обращала внимания на заплаканные глаза Хирай.
–Уходи!– сказала она недовольно.
–Ах да, конечно,– спохватилась Хирай, поспешно вставая.
Женщина в платье проскользнула между столом и стулом и села на свое место. Она отодвинула кофейную чашку, выпитую Хирай, и продолжила читать свой роман, как будто ничего не случилось.
Хирай вытерла слезы и сделала глубокий выдох.
–Я не уверена, что они примут меня с распростертыми объятиями…
–…
–И я понятия не имею, что это за работа…– продолжила она, глядя вниз, на руки, сжимавшие последнее письмо Куми.– Я просто вернусь…
–…
–…Это ведь не проблема?– Хирай решила вернуться в гостиницу «Такакура» немедленно. Просто закрыть бар и уехать. Она всегда принимала решения спонтанно, без долгих размышлений. И сейчас все видели, что решение принято и Хирай уже не отменит его.
Кей одобрительно кивнула.
–Я уверена, что все будет хорошо,– добавила она вслух. Кей не расспрашивала Хирай о путешествии в прошлое. Ей это было не нужно. Хирай вынула 380 йен из кошелька, чтобы заплатить за кофе. Она отдала деньги Нагаре и легкой походкой вышла из кафе.
Дзинь-дзинь
Кей последовала за Хирай, чтобы проститься. Она нежно погладила себя по животу и прошептала:
–Как чудесно, что…
Внося деньги за кофе в кассу, Нагаре серьезно посмотрел на Кей, гладившую свой живот.
(«Интересно, как она справится?»)
Эхо дверного колокольчика разнеслось по всему кафе.
Дзинь… Дзинь…
История IV. Мать
В поэзии хайку цикада хигураши всегда используется как символ осени. Именно поэтому у японцев упоминание хигураши вызывает грустный образ прощания с летом. Стрекот этого насекомого можно услышать и в начале лета. Но пронзительный треск цикад абура и мин-мин ассоциируется с палящим солнцем и жаркими днями, а песни хигураши – с вечером и угасанием тепла. Когда солнце клонится к закату и сгущаются сумерки, стрекот кана-кана-кана цикады хигураши пробуждает грусть, и хочется побыстрее вернуться домой.
В городе редко можно услышать цикад хигураши. Это потому, что в отличие от цикад абура и мин-мин хигураши любят тенистые места, такие как смешанные леса или кипарисовые рощи. Рядом с кафе жила одна хигураши. Когда солнце начинало садиться, раздавался стрекот кана-кана-кана, пронзительный и щемящий. Иногда, если хорошо прислушаться, это можно было услышать и в самом кафе.
Стоял августовский вечер. Снаружи цикада абура громко стрекотала: жи-жи-жи. Метеорологическое бюро сообщило, что сегодняшний день был самым жарким в этом году. Но в кафе, как всегда, было прохладно без кондиционера. Казу читала электронное письмо, которое Хирай отправила на адрес Нагаре.
«Я вернулась в гостиницу "Такакура" уже две недели назад. Здесь так много всего, чему мне нужно научиться, что каждый день я чуть не плачу. Это очень тяжело».
–Похоже, ей и правда тяжело…
Котаке и Нагаре слушали Казу. Так как ни у Казу, ни у Кей не было телефона, именно на телефон Нагаре приходили все электронные письма и сообщения, отправленные в кафе. У Казу не было телефона, потому что она плохо ладила с людьми и считала, что от телефонов одни неприятности. У Кей не было телефона, потому что она перестала им пользоваться после замужества. «Одного телефона для супружеской пары достаточно»,– сказала она. А у Хирай было три телефона: для клиентов, для личной переписки и для семьи. В своем семейном телефоне она хранила только домашний номер семьи и номер ее сестры Куми. Хотя никто в кафе об этом не знал, теперь она добавила в семейный телефон еще два контакта: номер кафе и мобильного Нагаре. Казу продолжала зачитывать электронное письмо.
«…Я все еще неловко чувствую себя с родителями, но понимаю, что возвращение домой было правильным решением. Я думаю, что если смерть Куми принесла столько горя мне и моим родителям, я должна постараться сделать все для процветания ее гостиницы, ее дела, которое станет служить памяти о ней и поможет нам справиться с потерей.
Я решила, что направлю все свои силы на то, чтобы реализовать мечту Куми. Думаю, вы не ожидали, что я могу быть такой серьезной.
Я хочу, чтобы вы знали: у меня все хорошо, я счастлива. Если сумеете, пожалуйста, приезжайте навестить меня. Хотя фестиваль этого года уже закончился, я настоятельно рекомендую вам когда-нибудь посетить фестиваль Танабата. Пожалуйста, передавайте привет всем.
Яэко Хирай»
Нагаре слушал, стоя у входа на кухню со сложенными руками. Его глаза сузились еще больше, чем обычно. Наверное, он улыбался – это всегда сложно было понять.
–О, разве это не чудесно,– радостно воскликнула Котаке. Она зашла в рабочий перерыв и была одета в форму медсестры.
–Оцените,– Казу показала сидящей за барной стойкой Котаке фотографию, прикрепленную к письму. Та взяла телефон в руки, чтобы получше рассмотреть снимок.
–Хирай теперь выглядит как настоящая хозяйка старинной гостиницы,– сказала Котаке с легким изумлением.
–Верно!– согласилась Казу.
На фотографии Хирай стояла перед гостиницей. Ее волосы были собраны в пучок, розовое кимоно указывало на статус владелицы отеля «Такакура».
