* * *
Алехандро в этот раз достались сапоги. Очень необычные и, похоже, не слишком удобные. Пока затянешь все эти странные завязки, это ж сколько времени пройдет? Впрочем, он не слишком и возражал. С его точки зрения, сапоги — это лучшее, что можно было взять с трупа полоумного мужика. Деньги, капитан, конечно, забрал себе. Алехандро мрачно подумал: «И понесла ж его нелегкая сила с проверкой, именно сегодня!»
Монет у трупа в кармане нашлось много. Правда, не честные испанские добы, а какие-то невиданные, но ведь ростовщики принимают все, и их можно обменять.
Теперь-то, конечно, стражникам уже ничего не достанется, кроме того, капитан пожелал забрать ту странную штуку, в коробке из крепкой кожи, что крепилась на портупее трупа.
Стражник последний раз окинул оголенного мертвеца, внимательным взглядом: «Здоровый, конечно, парень. А вот этот рисунок у него на груди… Больше всего на орла похоже, только с двумя головами и целыми тремя коронами. Не дворянин ли какой, часом? Впрочем, пусть капитан и разбирается…»
Капитан городской стражи Педро Монтеро был третьим сыном небогатого дворянина, и место свое считал большой удачей. Конечно, служба не из легких, но здесь к положенной оплате частенько перепадали весьма приятные добавки. Вот и сегодня капитан с утра, как чувствовал, решил проверить патрулирующих улицы стражников.
Горсть непонятных монет перекочевала в карман сеньора Монтеро, и он с удовольствием подумал о том, что если обратиться к старому Шаалю, то курс может оказаться достаточно приятный. Еврейский меняла всегда слегка лебезил перед капитаном, понимая разницу в их положении.
Одежду покойного поделили между собой стражники. Хотя капитан и посматривал на нее с интересом, но в то же время понимал, что некое чувство справедливости по отношению к подчиненным просто необходимо.
Да, одежка была крепкая, прочная и почти новая, так же как и сапоги на толстенной подошве, но такая непривычная, что жадничать капитан все же не стал.
—Все, пошли дальше. Назад пойдем, надо будет божедомам сказать, чтобы труп прибрали.
Солдаты, довольные добычей и бурно обсуждающие плотность ткани, пусть и непривычной, пятнистой, но очень крепкой, почти новой, согласно закивали головами. Сегодня добычей были довольны все.
А вот легкая ременная портупея, с непонятной штукой в коробке, досталась капитану. Эту диковинку он никому не отдаст.
Уже дома, переодевшись и получив от служанки добротный ужин с куском баранины, сеньор Монтеро размышлял, что же за странную вещь нашли на том парне.
Ремни на теле — дело понятное, к такому крепятся меч или сабля, но что же за непонятная и тяжелая железка лежала в этой коробке… Да и сама коробка была очень уж необычна.
Больше всего капитана смущал замок на ней. Его не было видно, совсем, но какая-то неведомая сила прижимала крышку коробки так, что оторвать ее можно было только с усилием. Мысли сеньора Монтеро все время возвращались к странной добыче.
Закончив ужин, он лично налил себе кружку вина и, затребовав вторую свечу, отправил старую служанку спать. Ему хотелось рассмотреть диковинку.
Открываясь, чуть щелкнула крышка. На крепкий дубовый стол лег стандартный армейский «Макаров» ЛТ, две тысячи тридцать четвертого года выпуска.
Эта штука настораживала капитана не только искусной работой кузнеца, но и какой-то своей чуждостью. Масляно поблескивало воронение, тонкая серебристая полоска пересекала странный предмет и казалась сделанной из стекла. Такая работа должна стоить очень-очень дорого!
Пару минут сеньор Монтеро даже поразмышлял о собственном домике, деньги на который, усердно копил, но потом он все же вернулся к насущным проблемам. Возможно, эта штука как-то открывается, и внутри есть еще что-то более ценное?
Сеньор понажимал пальцами на рукоятку, попытался разъединить предмет на части, потыкал пальцем возле крошечного отверстия в дуле — все было бесполезно. Потом, как-то сама собой, эта вещь удобно легла в ладонь капитану, и он вдруг понял, как ее держат в руках!
«Значит, вот так оно берется… Палец, наверное, вот сюда, и нужно нажать на эту штуку…»
К сожалению, штука эта не нажималась. Разумеется, спусковой крючок был заблокирован, но капитан не знал этого и испытал некое раздражение.
«Чертова штуковина! Что же тобой делают?»
Сеньор еще покрутил в руках предмет и крошечный блестящий прямоугольник на том месте, где раньше на «Макарове» располагался курок, привлек его внимание.
Капитан попытался отколупнуть эту блестящую штучку, и вдруг испытал дикий шок: прямоугольничек загорелся! Но загорелся не так, как, допустим, горели нормальные свечи на столе сеньора.
Тонкая, ярко-голубая линия вспыхнула каким-то потусторонним, дьявольским, ярко-голубым светом. Капитан вскочил со стула и отбросил от себя эту жуткую вещь…
«Господи, спаси и помилуй… Спаси и помилуй… Дева Мария и святые заступники… Что же это такое?!» — сердце сеньора Монтеро частило так, что он был вынужден распахнуть ворот и немного отдышаться.
Штука лежала на полу, и больше ничего не происходило. Даже дьявольский огонек погас. Немного посомневавшись, капитан снова взял предмет и повторно, испытывая одновременно азарт и страх, ткнул пальцем. Голубой огонек вспыхнул вновь, показывая, что процент заряда близок к ста.
Самым пугающим для Педро Монтеро было то, что этот огонек не грел. Свет бывает только от огня. Это знают все христиане! От этой штучки ощутимо попахивало чем-то еретическим, колдовским…
Убрав дьявольскую игрушку назад, в ту коробку, из которой он извлек ее на свет, капитан с сожалением подумал, что мечта о домике снова отодвинулась надолго. Как бы ни желал он заполучить тот самый домик, спасение души было значительно важнее. Пожалуй, у него просто не было выбора.
С раннего утра, побывав в казарме, капитан отправился не проверять стражу, а прямиком в храм божий. Отец Луис был его давним знакомцем и духовным наставником. Пусть святой отец часто пенял сыну своему за небрежное посещение церкви, но сейчас, пожалуй, он был единственным человеком, кому Педро решил довериться.
Дожидаясь, пока священник освободится, капитан истово молился о защите от скверны.
Святой отче Луис подходил уже к пятидесяти годам своего жизненного пути. Подходил без особых чинов и заслуг. Он был всего лишь вторым священником не самого богатого храма. И хотя искренне переживал о чадах своих, полностью изгнать честолюбивые мысли о собственном повышении так и не смог.
Взволнованную речь духовного сына выслушал он со вниманием и, отпустив чаду грехи, назначил покаяние.
Странный предмет в непонятной коробке остался у святого отца.
Конечно, правильнее было бы передать непонятную штуку отцу Мигелю. А уж тот бы, как старший, пусть и решал бы судьбу предмета.
Но соблазн повышения был велик, а отец Луис знал, что вскоре ожидается визит в Палос-де-ла-Фронтера самого Томаса Торквемады…
