–Молоко!– призрак с восторгом посмотрел на матушку.– С мёдом!
–Поставь чашку на стол,– подсказала она весело.– И она снова наполнится.
Напившись и успокоившись, Азьют поёрзал, вцепился в чашку, опустил глаза и начал издалека:
–Молодым я устраивался к речникам… куда возьмут. То в правонарушениях сидел и утопленников описывал для сыскников, то новые лодки регистрировал, то на проходной жалобы принимал… Меня кидали из отдела в отдел, пока в архив не пристроили. А там, в этом архиве… Им лет десять точно никто не занимался, такой бардак…
Матушка Шанэ понимающе кивнула: никто бумаги не любит, и она тоже.
–Я всё хотел до старого добраться, но времени не было. Еле-еле успевал годовые доклады писать по сделанному и сданному. А с луну назад пришёл ко мне главный и попросил найти старые регистрационные дела. Он на досуге покатался по рекам, и ему показалось, что кое-где работает больше лодок, чем у нас зарегистрировано.
–То есть кое-кто налоги вам не платит, а только на себя работает? Или на начальника той станции? Или на того человека из ведомства, который помог скрыть неучтённое?– поняла матушка.– Дальше?
–Я полез искать. Свои «десять лет» обработал быстро – у меня с бумагами полный порядок. И всего-то неделю разбирал то, что «до». Успел найти и обработать… года три. И пожалуйста. Ни давние года не захватил. Ни отчёт не написал. Умер. И концы в воду.
–Странно это,– заметила матушка Шанэ.– А кроме тебя разобраться с документами некому? Тебя убили, но так ведь новенький придёт, сделает и доложит.
–Каждый архивариус порядок расположения и нахождения документации под себя создаёт,– пояснил Азьют.– Пока новенький поймёт, пока разберётся… Да и легко старые отчёты подделать, особенно если нашему главному своего человека для архива подсунуть. Там никто работать не хочет, главный любому рад будет. От неучтённых лодок-то быстро не избавиться, проще их в отчётность задним числом внести. Места-то в Семиречье мало, за ночь много не спрячешь. Острова либо обжитые, либо трущобными занятые, а с ними даже мы, даже Колдовское ведомство не рискует связываться без причины. А за город выводить… Там же контроль. Одну-три – да, а если их тридцать? А если сотня? Сразу заметят и доложат. Летом бы пропустили – люди на отдых разъезжаются. А когда зима на носу? И не утопить столько в черте города. Да и жалко, поди, уничтожать. Проще… меня убить.
–Верно,– сочувственно признала матушка.– И кому же твоя смерть выгодна?
Призрак поколебался и неуверенно ответил:
–Из тех, кто знал, когда и где мы собираемся с друзьями, что я всегда засыпаю после салатов… Думаю, Льишу. Сейчас он ведомственной казной заведует, а до того, как я в архив пришёл, как раз был главой отдела регистрации.
–Значит, и денег на хорошего колдуна у него тоже хватит,– матушка повертела в руках чашку.– А ты своего убийцу, конечно, не увидел? Спал?
–Я слышал, о чём говорили сыскники,– тонко улыбнулся Азьют.– О невидимках. И в вашей чайной их полно.
–Слуги,– поняла матушка Шанэ.– Для гостей они невидимы. И если слуга зайдёт в разгар спора или веселья – да просто заглянет в «ужинную»,– его никто не заметит. Мы – тени.
–Луну назад вы кого-нибудь на работу принимали?– прозорливо уточнил призрак.
–Троих. Повара, его помощника и служанку. Мальчик и девочка – южные, родственники моих друзей. А вот повар… северянин.
И был ли он колдуном? Это довольно просто выяснить. Но позже. Сейчас у неё другая задача.
–Скажи-ка, дружок, где находится твой архив? И как туда попасть?
–В главном здании Речного ведомства,– Азьют отчего-то напрягся.– Входа два – один с внешней стороны, мой обычный вход, второй из здания, для остальных. Основные ключи у меня – всегда с собой. Ещё у главного в кабинете связка есть. Ну и дома запаска в тайном месте.
–То есть если ключи не стащили, они сейчас у сыскников,– матушка Шанэ с упрёком посмотрела на призрака.– Зря медлил. Зря сразу на разговор не вышел. Если ключи стащили, то мы опоздаем.
–Не думаю,– он снисходительно улыбнулся.– Замки с секретом. Просто так двери не откроешь – ни первую, ни вторую. Надо знать последовательность поворотов, а знаем только мы, архивариусы. Это у нас давно – в архиве много важных документов. Просто так туда не попасть. Когда нужны справки по старым делам, мне направляют запрос почтой, и я нахожу и пишу отчёт. А чтобы лично с документами поработать, надо у главного допуск брать, а ему поди-ка объясни, зачем, и докажи, что иначе никак. Если кто-нибудь сейчас полез в архив, то точно ещё возится с замком.
Матушка в сомнении качнула головой и встала:
–Ну ладно, допустим… Ты чай-то пей. А то как писать будешь? А я пока к сыскникам схожу, узнаю, у них ли ключи. И остальное расскажу.
–А зачем ключи-то?– всполошился Азьют.– Пошли сразу, я ж…
–…напившись чаю, станешь материальным и для других стен тоже,– пояснила она.– Но или так, милый, или так. Или с ключами и бумагами, или и через стены пройдёшь, и через свои папки. А я твой почерк подделать не смогу.
–Хотите отчёт закончить?– понял призрак. Блёклые глаза засветились вдохновением.
–И на стол твоему главному положить,– кивнула матушка Шанэ.– Или срочным письмом отправить. Сдаётся мне, иначе ты не уймёшься.
–Нет,– расплылся в улыбке Азьют и придвинул к себе чашку.– Сколько выпить надо?
–Хотя бы пять,– прикинула она.– Но лучше пей, пока я не вернусь. Потом пойдём в твоё ведомство. Вместе.
Благо тут недалече.
А чтобы не было никаких гостей или конкурентов…
Закутавшись в плащ, матушка вышла из чайной, закрыла дверь, огляделась и кинула на землю горсть песка:
–Вирэ, Витэ, проверьте архив. Если там кто-то есть – выгоните, но без членовредительства. Люди пугливы до крайности. Если нет – охраняйте. Обе двери. Никого внутрь не впускать.
* * *
Рьен, выслушав историю призрака, ничуть не удивился.
–Эта компания мне сразу показалась подозрительной,– заметил он.– Собираться пять раз в год, чтобы поговорить не о работе? Нет, друзья так не собираются. И не в чайной. Они ходят друг к другу в гости семьями, устраивают совместные ужины. И не о работе они, начальники-то отделов, всегда могут поговорить за обедом или между делом. Эти ужины в чайной скорее напоминают деловые встречи. Или обсуждение нечистых делишек. И к убийству нашего архивариуса может быть причастна вся шестёрка. Человека душили «ветряной петлёй» впяти шагах от них. Он хрипел, извивался, наверняка уронил шляпу – а они так громко смеялись и говорили, что ничего не слышали? И не видели колдуна?
Матушка Шанэ озадаченно кивнула. Об этом-то она и не подумала…
–Но странноватая традиция – это не главное. В кишечнике Азьюта найдены слабые следы сон-травы. Такие остаются в двух случаях – или её постоянно используют, или пытаются «вымыть» из желудка и скрыть употребление. Я склоняюсь ко второму. Собираться с друзьями и почти сразу засыпать? Думаю, за компанию архивариуса с собой брали, а вот в долю брать не собирались. Или каждый раз прощупывали предварительной беседой – готов или нет,– и каждый раз оказывалось, что нет. И каждый раз он засыпал, едва прикоснувшись ко второму блюду. Я поговорил с вашей старшей служанкой, матушка, и она подтвердила: если Азьют приходил в чайную один, то никогда не засыпал – ни после первого, ни после второго, ни даже после своего молока.
