–Серьезно?– приободрился на глазах Андреич и с уважением сказал:– Ну, Валя, молодец! Значит, подстраховалась накануне? Предусмотрела риски? Вот это я понимаю: инженер.
–Я боялась, что опять затопит, и сделала вчера побольше,– объяснила та, смущенно улыбаясь.– Документация будет готова сегодня в конце дня.
–Отлично. Садись, где тебе удобно,– одобрительно кивнул начальник.– Оформляй свой полевой журнал. Ты молодец.
Андреич не обошел вниманием и Димку, поинтересовался, как успехи у него. Молодой специалист не хуже Вали успел отрисовать все тридцать метров и стоял над затопленной канавой, довольно потирая руки.
–Красавцы,– донеслось до Вали.– Что ты, что Валентина. Ну хоть не тратить время на откачку… Всегда бы так!
–Андреич, мы старались!– бодро ответил Димка.
Геологи устроились в балке (в одной комнате – Сермех, в другой – они) и к вечеру перенесли документацию в журналы. Самым сложным оказалось разобрать свою же писанину: сплошные сокращения и аббревиатуры – все в следах от грязных пальцев и засохших капель, набросанную в спешке зарисовку. Канавщикам потребовалось время, чтобы восстановить картину и грамотно все записать.
Их отвлек стук капель по стеклу. За окном рабочие накинули дождевики. Пятница клонилась к завершению, и все поглядывали на часы в ожидании того момента, когда можно запрыгнуть в машины и разъехаться по домам. За главных оставались Алик с Батырбеком – постоянные обитатели Елгозинского участка. Первый сторожил базу, второй – карьер.
Козлов всех распустил полпятого. На то, чтобы дойти до базы, переодеться из спецовок в обычную одежду и рассесться по машинам, хватило пятнадцати минут. Валя закрыла домик и села в синий «Форд» кАндреичу; рядом с начальником сидел Сермех, на заднем сидении пристроился Димон.
Они доехали до станции. Согласно расписанию, электричка «Екатеринбург – Вухла» прибудет через полчаса и простоит здесь три минуты.
Станция находилась на пригорке, в стороне от деревушки. Поблизости не наблюдалось никого. Из-за пасмурного неба и тайги, стоявшей непроглядной стеной, казалось, что уже стемнело, хотя и шел всего-то шестой час. Почти вплотную к рельсам подступали мрачные ряды из сосен-исполинов. У их подножия угрожающе застыли низкие березки – уродливые карлики с извилистым стволом.
–Ну что, дождемся вместе электричку? Тебя посадим и поедем,– предложил Андреич. Сермех и Димка согласились с ним.
Но Вале не хотелось их задерживать. Она прекрасно понимала: им всем не терпится приехать в город и, скорее всего, у каждого на вечер свои планы, а за полчаса, которые они здесь прокукуют с ней, легко преодолеют полпути. И ответила, мол, не волнуйтесь за меня, присяду вон на ту скамейку и почитаю книжку, а там и поезд подойдет. Зимой вот будем думать, как выходить из положения, ну а пока еще светло.
Андреич похвалил ее за смелость и, предупредив, мол, в случае чего звони, уехал.
Гордеева сошла с дороги. В одной руке она держала сумку с ноутбуком, в другой – пакет с вещами, которые везла за выходные постирать.
Дождь перестал, и все вокруг окутала влажная дымка. На платформе не было ни одной живой души. Валя поднялась по бетонным ступенькам и вытерла скамейку рукавом спецовки; присев на краешек, открыла в телефоне приложение для чтения электронных книг.
Она сидела на пригорке, спиной к дороге, лицом к путям, в джинсах и желтой куртке, ярким пятном выделяясь на фоне предсумеречной станции. Ей ничего не оставалось, как погрузиться с головою в чтение. Только бы не всматриваться в зловещие заросли, не рисовать в воображении Бабаек, какие там живут, и не шугаться при каждом подрагивании веток.
Внезапно снизу просигналили.
Геологиня вздрогнула: все мужики с карьера давно разъехались, и это не был кто-то из своих! Она бросила через плечо испуганный взгляд на дорогу и увидела старый «Мицубиси-Паджеро». С водительского места на нее смотрело смуглое лицо с черной щетиной. Гордеева узнала в нем Димкиного друга, хитника.
–Привет! Тебе куда?– опустив стекло, спросил он громко.
–Привет! В Вухлу!– прокричала Гордеева и застыла в ожидании ответа.
–Садись!– энергичным движением руки поманил ее хитник.
Она живо подскочила со скамейки и спустилась по ступенькам. Конечно, не познакомься они на неделе, Валя не села бы к нему в машину. Но чутье подсказывало, что Тимур – мужик нормальный и ничего плохого ей не сделает.
Перед тем как сесть рядом с водителем, она на всякий случай уточнила:
–Ты едешь в Вухлу?
–Да.
–Тебе в какой район? Случайно не поедешь по Чекасина?
–Не, мне в центр. Но подброшу, без проблем. Садись.
Она немного удивилась, заметив, что Тимур сидит в одном термобелье, в подштанниках и водолазке, но сразу догадалась: он разделся, чтобы не запачкать кресло грязной робой. А поскольку выезжал один, то и стесняться ему было некого. Болотники, как и влажные портянки, скорее всего, скинул в багажник; итеперь, переобувшись в шлепанцы, постукивал ими о коврик.
В салоне пахло потом и костром. К копченому душку примешивался хвойный аромат: под зеркалом заднего вида болталась «пахучка» вформе елки.
«Паджерик» тронулся, и свежий, холодящий ветерок ворвался внутрь.
–Ты не против, если я малек проветрю? Запашок такой, как будто рыбу здесь коптили!
–Проветри, если хочешь. Но мне нормально,– проявила Валя деликатность.
–Начнет сдувать – ты не стесняйся, говори.
–Окей.
«Паджерик» проехал железнодорожный переезд и, вместо того чтобы свернуть на трассу, погнал по незнакомой грунтовке.
–Куда это мы едем?– с тревогой в голосе спросила Валентина.
–А-а, ты неместная?– сообразил ее попутчик и следом объяснил:– Это короткая дорога, как ехать в Нововухлинку. Поселок будет в стороне, а мы погоним мимо старого карьера, где добывали никель.
–Так быстрее?
–Ну да. По трассе – полчаса, а здесь двадцать минут – и в Вухле.
Грунтовка была в неважном состоянии, и внедорожник то и дело встречал ухабы, пружинисто подпрыгивая на них и обдавая серебристые бока потоками размокшей грязи.
–Ну и дорога…
–Ты думаешь, по трассе лучше? Да хрен там, асфальт весь в ямах. Покатаешься чуток – убьешь подвеску. Здесь хотя б грунтовка, мягче приземление,– с мрачной усмешкой сказал Тимур.
Они ехали по затемненному участку, плотная древесная стена отбрасывала на дорогу тень, но стоило им выбраться на открытую местность, как сразу посветлело. С правой стороны показался Нововухлинский карьер. По протяженности он был как три-четыре Елгозинских, а по глубине, наверное, все двадцать! Напоминал амфитеатр гигантского размера; те верхние ступени, что оставались незатопленными, густо поросли деревьями, а все, что ниже, на сотню метров скрывалось под водой.
