Видя, что приказной тон не действует, Джха решил применить тактику дружеского убеждения.
–Партия Конгресс – это партия независимости,– провозгласил он.– Без нее и Дня независимости не было бы.
–Да-да, как это верно!– подхватил Лахири, обрадованно кивая.– Это партия Ганди,– добавил он.
Грузное тело Джхи опять привольно раскинулось в кресле.
–Значит, мы понимаем друг друга?– спросил он, оживившись.
–Надеюсь, сэр, что взаимонепонимание никогда не омрачит наших взаимоотношений,– торжественно произнес Лахири.
–Мы как два вола в одной упряжке…– размечтался Джха, намекая на предвыборную эмблему Конгресса.– Партия и правительство вместе тянут лямку.
–Хмм…– опять протянул Сандип Лахири, пряча свои унаследованные от Ласки сомнения за глупой улыбкой, не обещавшей полного взаимопонимания.
Джха нахмурился.
–Как вы думаете, сколько вам удастся собрать?– спросил он молодого человека.
–Не знаю, сэр. Мне никогда раньше не приходилось собирать деньги с населения.
–Ну, скажем, пятьсот рупий. Мы получаем двести пятьдесят, вы двести пятьдесят, и все довольны.
–Понимаете, сэр, я нахожусь в трудном положении,– сказал Сандип, собравшись с духом.
Джха молчал, с раздражением глядя на упрямого молодого идиота.
–Если я дам вам деньги,– продолжал Лахири,– Социалистическая партия тоже захочет свою долю, и НРКП…
–Да, понятно. Я знаю, что вы виделись с Махешем Капуром. Он просил денег?
–Нет, сэр…
–Тогда в чем проблема?
–Понимаете, сэр, хочется быть справедливым…
–Справедливым!– бросил Джха с нескрываемым презрением к этому слову.
–Ну да, справедливым. По справедливости мы должны были бы разделить средства поровну между всеми партиями: коммунистами, партиями Бхаратия Джана Сангх, Рама-Раджья Паришад
[114], Хинду Махасабха и Революционной социалистической партией.
–Что-что?!– взорвался Джха.– Как-как?– Он чуть не подавился.– Вы сравниваете нас с социалистами?– Он опять гневно поддернул дхоти.
–Ну… да, сэр.
–И с Мусульманской лигой?
–А почему нет, сэр? Конгресс – одна из многих партий. В этом отношении они все равны.
Джха оторопел. Он глядел на Лахири испепеляющим взглядом, а в мозгу его, как петарды в праздник Дивали, вспыхивали образы, ассоциировавшиеся с Мусульманской лигой.
–Вы приравниваете нас к другим?!– спросил он голосом, дрожащим от неподдельного возмущения.
Сандип Лахири ничего не ответил.
–В таком случае я покажу вам. Я покажу вам, что такое Конгресс. Я сделаю так, что вы не сможете собрать никаких денег. Ни одной пайсы. Вот увидите, вот увидите.
Сандип по-прежнему молчал.
–Раз так, то мне нечего больше сказать,– проскрипел Джха, схватившись правой рукой за яйцо из синего стекла, выполнявшее роль пресс-папье.– Но мы еще посмотрим, как оно будет, мы еще посмотрим.
–Да, конечно, сэр,– откликнулся Сандип, вставая.
Джха не стал подниматься, чтобы проводить его. В дверях Лахири послал слабую улыбку взбешенному члену Конгресса, чтобы смягчить его, но тот не улыбнулся в ответ.
14.4
Сандип Лахири, чувствуя, что времени у него мало, а опыта в собирании средств, как и говорил Джха, никакого, отправился на рыночную площадь Рудхии, надев рубашку хаки с шортами и тропический шлем. Вокруг него сразу собралась небольшая толпа. Люди гадали, что ему тут понадобилось; да и само появление главы администрации на рынке было событием.
Двое торговцев спросили его, не могут ли чем-нибудь ему помочь.
–Да вот мне поручили собрать средства на празднование Дня независимости,– сказал Сандип.– Может, хотите принять участие?
Торговцы переглянулись, и тут же, словно сговорившись, каждый вытащил по банкноте в пять рупий. Они знали Лахири как честного человека, не вымогавшего у людей деньги без необходимости, и решили, что надо сделать свой вклад, раз он просит, пусть даже на правительственное мероприятие.
–Но это слишком много,– сказал он.– Я не хочу обременять людей. Думаю, по одной рупии с человека будет достаточно.
Торговцы с довольным видом спрятали банкноты и выдали ему по монете. Лахири, взглянув на монеты, небрежно сунул их в карман.
По всему рынку быстро разнеслась весть о том, что сам глава администрации собирает деньги на празднование Дня независимости, где будут угощать детей и нуждающихся, что он ограничил взносы одной рупией и что участие добровольное. Это известие в совокупности с популярностью Лахири произвело магическое действие. Прохаживаясь по улочкам Рудхии, Сандип чувствовал себя неловко в роли сборщика средств и к тому же стеснялся произносить речи из-за своего небезупречного хинди, но люди сами подходили к нему, улыбаясь. Этому способствовал и распространившийся слух, что Джха не одобряет действий Лахири. Сандип подумал, что за несколько лет после завоевания независимости местные лидеры Конгресса с их коррумпированностью, амбициями и своекорыстным трюкачеством успели восстановить против себя население и в результате он мог рассчитывать на то, что в любом конфликте с политиками люди займут его сторону. Если бы он выступал в какой-либо предвыборной гонке против Джхи, то, скорее всего, подобно многим другим молодым главам администраций, победил бы. Целый отряд приближенных Джхи, срочно брошенный им на сбор средств для празднования, устраиваемого Конгрессом, и пытавшийся опередить Лахири, столкнулся с сопротивлением большинства местных жителей. Некоторые из уплативших взнос Сандипу решили сделать это повторно, не слушая его возражений. Один из них внес три рупии – за себя, за жену и за сына.
Когда карманы Сандипа переполнились, он снял свой знаменитый «сола топи», высыпал в него монеты и, то и дело отирая пот со лба, стал использовать шлем в качестве кружки для пожертвований. Все радостно продолжали участвовать в мероприятии, шлем постепенно наполнялся. Некоторые кидали в него рупию, другие две или четыре анны, а то и восемь. Крутившиеся на рынке мальчишки ходили за Лахири хвостом. Кто-то из них выкрикнул: «Слава начальнику-сахибу!» Они смотрели на его шлем круглыми глазами – такую кучу денег им еще не приходилось видеть – и спорили, какую сумму ему удастся собрать.
День был жаркий, и Сандип время от времени присаживался перевести дух в тени какого-нибудь магазинчика.
Ман, только что прибывший в город, заметил на улице толпу и из любопытства втиснулся в нее.
–Ты что тут делаешь?– спросил он Сандипа.
Сандип вздохнул:
–Да вот решил обогатиться.
