Рассматривая независимых кандидатов – кроме Вариса, который работал на Махеша Капура,– они не видели никого, кто мог бы реально соперничать с ним. Большим преимуществом было также то, что Махеш выступал от партии Конгресс, хотя, конечно, партийные предпочтения в этом округе не были ему известны. Конгресс был партией независимости и партией Неру, он гораздо лучше других финансировался, имел больше организаций на местах, и людям гораздо легче было признать его – хотя бы потому, что его флаг шафранного цвета с белым и зеленым и c прялкой в середине напоминал национальный индийский. Почти в каждой деревне работали один-два члена Конгресса, которые в последние годы участвовали в социальном обеспечении населения и собирались активно выступить в начавшейся предвыборной кампании.
Кандидаты от других пяти партий представляли собой разношерстную публику.
Джана Сангх обещала «бороться за распространение и укрепление лучших традиций Бхаратии Санскрити»
[197], что в понимании членов партии означало в первую очередь развитие индуистской, а не индийской культуры. Они были решительно настроены разрешить кашмирский конфликт путем войны с Пакистаном и требовали от Пакистана компенсации за потерю собственности людей, вынужденных эмигрировать в Индию. И наконец, Джана Сангх выступала за Объединенную Индию, которая присоединила бы к себе Пакистан – подразумевалось, насильственно.
Политика партии Рама-Раджья Паришад выглядела более мирно, но была менее реалистична. Партия заявляла, что ее цель – создать в стране остановку, приближенную к той идиллии, которая существовала в век Рамы. Каждый гражданин будет «добродетелен и религиозен»; искусственные продукты вроде «ванаспати гхи» (гидрогенизированного растительного масла) будут запрещены, как и вульгарные непристойные фильмы, а также убийство коров. Древнеиндийская медицина будет «официально признанной национальной системой», а Индуистский кодекс никогда не будет воплощен в жизнь.
Тремя левыми партиями были НРКП, к которой Махеш Капур временно присоединялся (ее эмблемой была хижина), Социалистическая партия (выбравшая в качестве эмблемы баньян) и Коммунистическая партия (с эмблемой в виде серпа и нескольких колосьев). Федерация зарегистрированных каст доктора Амбедкара
[198] (который недавно вышел из состава кабинета Неру по причине непримиримых противоречий, возникших между ними, и провала проекта Индуистского кодекса) не выдвигала собственного кандидата и объединилась в предвыборной кампании с социалистами. Они сосредоточились в основном на округах, представлявших двух кандидатов, где, согласно конституции, по крайней мере один человек из зарегистрированных каст должен быть выбран в законодательный орган.
–Жаль, что с нами нет твоей матери,– сказал Махеш Капур.– Здесь это даже важнее, чем в моем прежнем округе: здесь больше женщин, соблюдающих пурду.
–Как, кстати, дела с женскими группами в Конгрессе?
Махеш Капур досадливо прищелкнул языком.
–Наличие женщин-волонтеров ничего не решает. Нам нужна женщина, которая была бы выдающимся оратором.
–Аммаджи нельзя назвать выдающимся оратором,– заметил Ман с улыбкой.
Он попытался вообразить свою мать на трибуне, но картинка не вырисовывалась. Ее коньком была тихая работа за кулисами, где она прежде всего помогала людям, но иногда – во время выборов, например,– пыталась их убедить.
–Это правда, но она член семьи, а это самое важное.
Ман кивнул.
–Я думаю, хорошо было бы привлечь к этой работе Вину,– сказал он.– Только тебе надо будет поговорить с ее свекровью.
–Старой госпоже Тандон не нравится мое равнодушие к религии,– сказал Махеш Капур.– Вот твоя мать нашла бы общий язык с ней. Ты поедешь в город на следующей неделе, тогда и поговори с матерью. И заодно скажи Кедарнату, пусть он посоветует знакомым джатавам из Равидаспура связаться с зарегистрированными кастами в этом районе. Ох, касты, касты…– Он покрутил головой.– Да, и еще одно. Первые несколько дней мы будем разъезжать вместе, а потом разделимся, чтобы охватить бóльшую территорию. В форте два джипа. Ты можешь поехать с Варисом, а я возьму мунши.
–Лучше возьми Фироза, когда он приедет,– сказал Ман. Мунши не вызывал у него доверия, и он боялся, что из-за него отец только потеряет голоса.
–Так где он задерживается?– спросил Махеш Капур нетерпеливо.– Было бы гораздо лучше, если бы он познакомил нас с окрестностями Байтара. Почему Имтиаз не может покинуть Брахмпур – это понятно.
–У Фироза много работы в последнее время,– объяснил Ман. Ему отвели в форте, как обычно, комнату Фироза на самой верхотуре.– А вот где наваб-сахиб?– предъявил он претензию в свою очередь.– Почему он избегает нас?
–Он избегает предвыборной суеты,– коротко ответил Махеш Капур.– И вообще не любит политику. Учитывая ту роль, какую сыграл его отец в разделении страны, его можно понять. Он отдал все, что можно, в наше распоряжение. Мы обеспечены средствами передвижения. Ты можешь представить себе мой автомобиль на этих дорогах? Или что, ездить на волах?
–Да, мы великолепно экипированы,– согласился Ман.– Два автомобиля, два вола и велосипед.
Оба рассмеялись. Два вола были эмблемой Конгресса, а велосипед символизировал партию Вариса.
–Жаль все-таки, что нет твоей матери,– повторил Махеш Капур.
–Ну, до голосования еще далеко, и я уверен, что она проявится через неделю-другую,– оптимистично заявил Ман.
Он уже строил планы в связи с предстоящей поездкой в Брахмпур, о которой говорил отец. Ему казалось, что отец чуть ли не впервые в жизни стал ему доверять и даже в определенном отношении зависел от него.
Вошел Варис, объявив, что они едут на митинг Социалистической партии. Хотят ли министр-сахиб и Ман-сахиб присоединиться к ним?
Махеш Капур подумал, что с его стороны было бы некорректно присутствовать на митинге, поскольку Варис организовал какие-то помехи ораторам, Мана же такие соображения не смущали, он хотел видеть все происходящее.
17.6
Митинг Социалистической партии начался с опозданием на сорок пять минут под необъятным красно-зеленым тентом, растянутым над футбольным полем государственной школы в Байтаре, где проводились все главные городские собрания. Какие-то люди на подмостках старались развлечь публику и развеять тягостное ожидание. Несколько человек поздоровались с Варисом, и он был очень доволен тем, что оказался в центре внимания. Он обошел знакомых, выполняя приветственные жесты адаб и намасте или просто хлопая человека по спине, и всем представлял Мана.
–Это парень, который спас жизнь навабзаде,– произносил Варис с таким пафосом, что даже скептически настроенный Ман смущался.
