Это письмо предназначено лично тебе, и я призываю тебя как следует подумать над ним, поскольку его содержание того требует, но не показывать другим членам нашей семьи. Ма, без сомнения, поймет его неправильно, и Савита, думаю, тоже. Что касается главного персонажа письма, то могу только добавить, что он изводит нас постоянными приглашениями в гости. Но мы реагируем на это прохладно и избегаем визита в Прагапур на повторный гаргантюанский ланч. Мы не поддерживаем его претензий на статус одного из членов нашей семьи – разве что он действительно станет таковым. Понятно, что выбор за тобой и в нашей частной жизни мы будем приветствовать любого, кого ты выберешь в мужья. Но при всех благих намерениях надо иметь возможность открыто высказывать свое мнение, что я и делаю в этом письме.
Я не буду излагать тебе все семейные новости и обсуждать всякие мелочи, а только выражаю тебе под конец свою любовь и надежду на твое счастливое будущее. То же самое просит передать тебе Минакши, которая согласна со мной по всем пунктам.
Твой Арун-бхай
Это письмо Лата перечитала несколько раз. Сначала – в основном из-за крайне неразборчивого почерка Аруна – очень медленно и вдумчиво, как и велел автор письма. Она хотела было поговорить по душам с Савитой, или с Малати, или с матерью – или со всеми тремя,– но затем подумала, что это ничего не изменит и может лишь сбить ее с толку. Решение должна принять она сама.
В тот же вечер она написала Харешу теплое письмо, с благодарностью принимая его неоднократно повторявшееся предложение руки и сердца.
18.21
–Ох, нет!– воскликнула Малати, вытаращив глаза.– Не может быть! Ты уже отправила письмо?
–Да,– ответила Лата.
Они сидели в тени форта на песчаном берегу Ганга и глядели на его теплую серую воду, сверкавшую на солнце.
–Ты сошла с ума, буквально сошла с ума. Как тебе это в голову пришло?
–Ты вроде ма: «О моя бедная Лата! Моя бедная Лата!»
–Она так к этому отнеслась? Я думала, она за Хареша,– сказала Малати.– Конечно, надо делать то, что мамочка велит. Я же категорически против. Лата, ты не можешь погубить свою жизнь таким образом.
–Я вовсе не гублю свою жизнь,– горячо возразила Лата.– А ма, возможно, восприняла бы это именно так. Она почему-то в обиде на Хареша. Арун-то был настроен против него с самого начала. Но маме я не говорила о своем решении. Ты первая, и напрасно ты стараешься испортить мне настроение.
–Вовсе не напрасно, оно и должно испортиться,– бросила Малати, испепеляя Лату зеленым пламенем своих глаз.– Тогда ты, может быть, придешь в себя и возьмешь сказанные ему слова обратно. Ты любишь Кабира и должна выйти за него.
–Никто ничего не должен. Выходи за него сама, если хочешь,– произнесла Лата, раскрасневшись.– Ой, нет! Не выходи. Я никогда не смогу простить тебе это. Пожалуйста, Малу, не надо говорить о Кабире.
–Ты горько пожалеешь об этом,– сказала Малати.– Попомни мои слова.
–Это мои проблемы,– ответила Лата, стараясь говорить сдержанно.
–Почему ты не посоветовалась со мной, прежде чем окончательно решать этот вопрос? Ты вообще с кем-нибудь советовалась? Или додумалась до этого своим глупым умишком?
–Я советовалась с моими обезьянками,– сказала Лата спокойно.
Малати хотелось пристукнуть ее за глупые шутки в столь ответственный момент.
–И со сборником стихов,– добавила Лата.
–Стихов!– презрительно фыркнула Малати.– Поэзия полностью разрушила твою личность. У тебя слишком светлый ум, чтобы тратить его на английскую литературу. Хотя, похоже, и не такой уж светлый.
–Ты же первая советовала мне его бросить. Ты забыла?
–Я изменила свое мнение, и ты знаешь об этом. Я ошибалась, ужасно ошибалась. Весь мир в опасности из-за слишком поспешных решений.
–Как ты думаешь, почему я отказываюсь от него?– спросила Лата, повернувшись к подруге.
–Потому что он мусульманин.
Лата помолчала, прежде чем ответить:
–Нет, не только поэтому. Тут не одна причина.
Малати негодующе фыркнула из-за этого жалкого нежелания сознаться в очевидном.
–Малати, я не могу выразить это словами,– вздохнула Лата.– Очень трудно разобраться в моих чувствах к нему. С ним я перестаю быть самой собой. Я спрашиваю себя, неужели эта ревнивая, не владеющая собой женская особь, которая не может выкинуть мужчину из головы,– это я? И ты хочешь, чтобы я так мучилась? Я знаю, что так будет всегда, если я останусь с ним.
–Но, Лата, как ты не понимаешь – это же показывает, как сильно ты его любишь!– воскликнула Малати.
–Я не хочу этого!– крикнула Лата в ответ.– Не хочу. Если это и есть настоящая страсть, то я предпочитаю жить без страстей. Смотри, что страсти сделали с Капурами: Ман раздавлен, его мать мертва, отец убит горем. Я помню, что я чувствовала, когда подумала, что Кабир встречается с другой девушкой, и этого вполне достаточно, чтобы возненавидеть страсть. Страстно и навсегда.
–Это я виновата,– сказала Малати, горестно качая головой.– Господи, как я жалею, что написала это письмо в Калькутту! И ты тоже об этом пожалеешь.
–Да нет, Малати, письмо тут ни при чем. Хорошо, что ты его написала.
У Малати был глубоко несчастный вид.
–Лата, ты просто не сознаешь, от чего ты отказываешься. Ты делаешь неправильный выбор. Лучше остаться на какое-то время незамужней, переждать и трезво все взвесить. А можно и вообще не выходить замуж, не так уж это страшно.
Лата молчала, пропуская пригоршню песка сквозь пальцы.
–А как насчет этого поэта, Амита?– спросила Малати.– Он выбыл из игры?
При мысли об Амите Лата улыбнулась:
–Я его не прогоняла, если ты об этом, но не представляю себя в роли его жены. Мы слишком похожи. Его настроения меняются с такой же частотой и непредсказуемостью, как и мои. Представь, каково будет детям. А если он погрузится в свою книгу, то, боюсь, времени на меня уже не останется. Тонко чувствующие люди обычно нечувствительны к другим – уж я-то знаю. Кстати, он только что сделал мне предложение.
Малати была потрясена.
–Ты никогда ничего мне не рассказываешь!– воскликнула она сердито.
–Это произошло только вчера и совершенно неожиданно,– объяснила Лата, доставая акростих Амита из кармана своего камиза.– Я взяла это с собой, зная, что ты любишь изучать документы по тому или иному делу.
Малати прочла стихотворение и сказала:
–Если бы кто-нибудь написал мне такое, я тут же вышла бы за него.
–За чем же дело стало?– рассмеялась Лата.– Он все еще свободен, и я нисколько не возражала бы.– Обвив рукой плечо Малати, она продолжила:– Для меня выходить замуж за Амита было бы безумием. Помимо всего прочего, я по горло сыта обществом моего брата Аруна. Если бы я жила в пяти минутах ходьбы от него, то неминуемо свихнулась бы.
