Обычно близнецы просто презирали других людей— тупых, уродливых, наивных, бедных… Укаждого человека отыскивался недостаток, закоторый его можно было унизить. Коноваловым вкаком-то смысле везло— нившколе, нивспортивных секциях ненашёлся кто-то способный дать имотпор. Они гуляли навсе деньги— находили козла отпущения иупорно гнобили его, отдуши насмехаясь. Когда имстановилось скучно, они выбирали новую жертву ивсё повторялось. Исейчас… Сейчас Коноваловы просто-напросто непонимали, что делать. Жаловаться Роду непобежишь— отец может затакую слабость инаследства лишить. ВАкадемии жеблизнецы превратились впосмешище, даикто имтеперь поверит— после того-то, как они всех открыто полили грязью.
—Почему она наменя так смотрит?— прошептала Настя, покосившись нанизкую полную девицу, которая стояла укамина.
—Может, потому что тысказала, что унеё лошадиные зубы ижирная жопа?— хмыкнул Андрей, записывая решение задачи, исосуждением цокнул языком.— Аядавно говорил, хватит проезжаться повнешности, это убого. Укого что болит, тот отом иговорит,— онсделанной печалью вздохнул.— Ябынатвоём месте переживал онедостатке мозгов. Тытолько иделаешь, что крутишься перед зеркалом ивыискиваешь недостатки.
—Что-то ктебе очередь невыстраивается после того, как тывсех прополоскал,— Настя приложила ладонь куху иповертела головой.— Хотя нет, погоди… Что выговорите? Выхотите дружить смоим братом? Вам понравилось, как онназвал вас тупым недоноском, которого может обмануть пьяная курица?
—Заткнись,— процедил Андрей, откинув учебник, исжал кулаки. Настя, моментально считав настроение брата, отодвинулась подальше— иногда иейприлетало завсё хорошее. НоАндрей еёнеударил— прикрыл глаза, глубоко вдохнул-выдохнул испокойно произнёс:— Невремя ссориться. Отнас даже идиоты-прихлебалы отвернулись. Крысы! Нам нужно придумать, как отомстить Ломоносову ивосстановить репутацию. Янесобираюсь доконца обучения быть изгоем!
—Будет сложно,— Настя уткнулась втетрадку. Она нехотела признаваться втом, что боялась Ломоносова. Этот парень явно был извысшей лиги, братцу такой соперник непозубам. Аей… Что ж, она бысудовольствием пожила спокойной обычной жизнью без интриг иковарства. Неточтобы ейэто очень нравилось. Откровенно говоря, Настю заставлял брат участвовать втравле ипрочих гнусностях. Аейнехватало духу, чтобы отказаться. Нуиещё Настя подозревала, что может оказаться наместе тех людей, которых унижал брат.
—Спасибо, капитан очевидность,— процедил Андрей ипередразнил её:— Будет сложно. Дура, тыхотя быидею какую предложила, перед тем как сдаться.
—Янесдаюсь…— робко возразила Настя изамолчала, заметив, как перед входом вгостиную столпилось пять человек. Четверо были физиками, авот пятый— чернокнижником совторого курса. Настя видела этого парня встоловой идаже строила ему глазки. Он, правда, необратил нанеё внимания. Гей, наверное. Настя сердито поджала губки, вспомнив, как еёигнорировали, ивслушалась вчужую беседу.
—…обязательно приходите,— произнёс чернокнижник.— Мывсю ночь зависать будем, если хорошо пойдёт. Аядумаю, что пойдёт! Выпонимаете, там сама кураторша разрешила! Нас точно никто несдаст! ИЛомоносов обещал кучу жратвы ивыпивки!
—Незнаю…— неуверенно протянула одна издевочек-физиков.— Уменя домашки много… ИВладимир завтра нас наполигоне гонять будет. Спохмельем там скакать— ну-у-у-у-у-у, тако-о-о-о-о-о-ое…
—Мыпридём,— перебила другая девчонка иткнула еёлоктем вбок.— Никуда твой Владимир неденется. Перебьётся один раз, если тынебудешь перед ним задницей крутить. Даивообще… Чего тынанего повелась? Онжестрашный как моя жизнь! Ещё ишрамы эти, бр-р-р-р-р-р… Сходим навечеринку, развеемся, аты, глядишь, парня себе подыщешь. Нормального, анеэтого страхолюдину!
—Оннестрахолюдина…
Девушки начали спорить, ноНастя уже неслушала. Она повернулась кбрату ивозбуждённо зашептала:
—Тыслышал, слышал? Ломоносов устраивает гулянку! Если мывызовем директора, тоонвздрючит нетолько его, ноивсех приглашённых!
—Можешь же, когда хочешь,— глумливо ухмыльнулся Андрей и, потрепав еёпощеке, начал собирать учебники итетради.— Пошли комне вкомнату. Если что, завтра скажем, что рано легли спать.
* * *
Приключения директора вАкадемии.
Подгоняемый разыгравшейся паранойей, Виктор Викторович проверял комнату раз заразом ивитоге пошёл вдуш лишь через час после возвращения. Новсё равно оннечувствовал себя вбезопасности— Академия стала для него домом, Виктор Викторович невероятно любил еёизаботился отом, чтобы она процветала иразрасталась. Да, конечно, бюрократия была гвоздём вего заднице, нодиректор старался закрывать наэто глаза. Вконце концов, увсего есть достоинства инедостатки. Чем-то приходилось жертвовать, агде-то— идти науступки. Новпоследнее время унего всё чаще появлялась мысль обувольнении. Вот Император-то обрадуется… Всё-таки Академия была объектом государственной важности, идиректора сюда назначали сличного благословения Императора.
Умывшись ипочистив зубы, Виктор Викторович рухнул вкровать инаощупь натянул насебя одеяло. Желание спать победило тревогу— онпочти сразу впал вполудрёму, нозаснуть неуспел, так как вдверь тихонько постучали. Виктор Викторович взглянул начасы ипонял, что ошибся— будильник показывал пять утра, инасамом деле директор проспал почти семь часов. Нодля уставшего организма это время отдыха ощущалось как мгновение.
Виктор Викторович поднялся, попривычке накинул насебя заклинание привлекательности, надел тёплый махровый халат иприоткрыл дверь. Наего пороге стояли двое— девушка ипарень, оба блондины, очень похожие друг надруга. Директор напряг память ивспомнил— двойнята Коноваловы спервого курса.
—Здравствуйте,— тихо-тихо проговорил Андрей иворовато оглянулся.— Мыхотим рассказать вам кое-что важное.
—Говорите,— разрешил Виктор Викторович исложил руки нагруди.— Что-то произошло?
—Нет,— отрицательно покачал головой Андрей итут жепоспешно добавил:— Нопроизойдёт. Вобщежитии чернокнижников сегодня будет вечеринка. Салкоголем. Иеёорганизовал Марк Ломоносов. Вытолько никому неговорите, пожалуйста, что это мывам рассказали! Иначе унас будут проблемы…— онприобнял сестру исостроил жалобную мину.
Виктор Викторович мысленно закатил глаза: оподвигах Андрея онуже был наслышан. Многие преподаватели уже жаловались наего поведение, нопока небыло серьёзных поводов, чтобы его прищучить. Так что вблагородство ичестность Андрей директор неверил. Видимо, Ломоносов как-то насолил близнецам.
—Спасибо заинформацию исознательность,— поблагодарил Виктор Викторович.— Ясейчас наведаюсь вгостиную чернокнижников. Но, ребята, если всё повторится, как исалхимической лабораторией, ясерьёзно вас накажу. Разыгрывать меня— плохая идея.
—Нет, что вы!— испуганно пролепетала Настя.— Мывас неразыгрываем! Ивтот раз ячестно-честно слышала, как Ломоносов собирае…
—Заткнись, дура,— прошипел Андрей, но, перехватив строгий взгляд директора, растянул губы вулыбке, схватил сестру заруку ипопятился:— Ну, мыпойдём…
—Идите, идите,— кивнул Виктор Викторович изакрыл дверь. Ончувствовал, что вэтот раз близнецы дали верную наводку, ноему так нехотелось разбираться состуденческими глупостями! Директор подошёл ксвоему спрятанному встене бару, достал бутылку водки, налил стопочку ивыпил. Подумал-подумал илёг накровать. Сознательность боролась снежеланием куда-либо выходить. Онприкрыл глаза ирешил дать чернокнижникам ещё полчаса— илучше быони заэто время свернули лавочку иразошлись поспальням. Виктор Викторович всё-таки смог собрать силу воли вкулак ивстать— онпереоделся вделовой костюм инаправился кчернокнижникам.
