Что мыпочерпнём изэтой истории? Влюбом повествовании больше фактов, чем кажется. Во-первых, Иван Нахимович— криминальный тип, уголовник ибандит издевяностых. Натурально. Во-вторых, киллерам про его внезапное освобождение «продажные копы» сообщили, иначе, откуда такая оперативность. Или свои жеподчиненные. В-третьих, онздорово умеет стрелять, реально крут иазартен. И, в-четвертых, вресторане всвоем личном кабинете ондержал автомат. Поэтому. Яружьё ожидал найти. Двустволку какую. Если человека привычка держать взапасе артиллерию уже спасала, ондолжен занеё держаться. Впожилом возрасте привычки неменяют.
—Атравмат?
—Ерунда, легальная детская игрушка. Оружие всейфе заперто. Онещё ивмурован. Так цивилизованнее. Сдругой стороны, если придут собыском, неотбрешешься что незнал, невидел. Возможно, есть лицен…
—Звук другой,— спокойно перебил меня Кабыр, попивая второй бокал.
—Что?
Расхаживая покабинетам, яварварски постукивал монтировкой помебели иобстановке. Теперь шел вдоль окон. Ихбыло четыре, отбивал помощным подоконникам тук-тук-тук.
Кабыр молча показал пальцем наплоскость возле кожаного кресла биг босса.
Япостучал ещё раз. Звук как звук. Через пару секунд мыотодвинули мебель, стопились вокруг подоконника (этот прямо заспиной директорского кресла) ипроверяли перестуками. Тайник? Возможно. Нет никаких кнопок, панелей, чего-то такого же. Попросил всех отойти иударил своим инструментом наотмашь поподоконнику.
АйдаХакас. Слух как уПаганини. Тайник. Подоконник был полый, хрупкий. Раскололся. Под ним ниша. Когда увидел содержимое— ахнул. Ахтыжтвоя бабушка волшебный кот. Автомат Калашникова собственной персоной. Сдеревянным прикладом, тускло блестящий, весь вмасле, соштатным советским ремешком, рядышком четыре магазина. Родной штык-нож. Тёмный пакет. Открыли. Паспорт гражданина Йемена, пять тысяч евро, две— долларов, пачка йеменских неизвестных мне денег, какой-то ключ, накладные усы (последнее меня повеселило), тугой сверток, развернули— длинная черная куртка, дорогая ибезвкусная, слишком большая для любого изнас. Нахрена вэтом «тревожном чемоданчике» куртка? Карманы пусты.
Вопреки стереотипам американцев, некаждый русский умеет стрелять из«калаша». Взял вруки. Так. Что мне рассказывали? Приклад кплечу. Переключатель огня вниз— предохранитель. Вверх доупора— одиночный огонь. Среднее положение— очередями. Хорошо, делаем вниз доупора. Прицелился впечать награмоте «Зафинансовую помощь вреконструкции городской больницы №2» врамочке, соединив мушки. Стрелять нестал. Магазины врюкзак. Штык попросил Кабыр вкачестве вознаграждения. Тут жеприцепил напояс. Наша маленькая армия вооружается.
Вуглу, заграмотами инебольшим бюстом Ленина, чёрный ход— дверь, зашитая такими жепанелями, как истена (непотайной ход, просто несильно заметный). Открыли, там узкий грязный коридор кпожарному выходу. Ценного вкоридоре нет. Выходит, реально путь отступления когда-то давно (судя попыли) подготовил.
Мыобыскали ещё раз этот кабинет ивторой (исполнительного), ноничего особенного (кроме странного женского нижнего белья большого размера), ненашли. Савтоматом настроение резко пошло вверх. Реально, спятью магазинами ненавоюешь, ноиголыми руками нас невозьмешь.
Спустились вгнездо охраны. Брониками нагрузил Алика, покрутили дубинки. Такое себе оружие, чересчур гуманное. Баллончик повесила напояс Лиза.
—Послушайте,— начал я.— Вот встоле коробка амбарных ключей. Отнекоторых замков потерритории. Есть унас большая проблема. Снег идёт. Надо куда-то загнать грузовик. Здорово что онпод окнами, нобеспокойно мне, надо быего припрятать. Будем тянуть, ещё иоткапывать придётся. Давайте походим, подберем варианты для гаража.
Ксожалению, все мыпро Завод иего порядки незнали. Заспиной АБК— громадина цеха №2. Всторону перекрестка трехэтажный квадрат строения. Подошли, подобрали ключи. Так. Половину первого этажа занимает автосервис. Запертые нароль-ставни выезды наулицу. Вторая часть, входами натерриторию— какой-то подпольный мебельный цех. Парни смотрели равнодушно, аяобрадовался. Настоящий подарок судьбы. Вдень катастрофы арендаторы авторемонта многое вывезли (хотя два полуразобранных авто бросили), нотам осталось полно инструментов, механизмов иматериалов. Мои мысли всё время возвращались кмародёрам, один изкоторых пока пытался изменить форму моего черепа подарил бесценную монтировку. Гопники доходят доЗавода легко инепринужденно. Нужны преимущества истены сзаборами помогут слабо. Оружейных, строительных итуристических магазинов вокрестностях нет. Придется выкручиваться при помощи инструментов.
УДениса есть монтировка, уКабыра мой топор. Вручил Алику инструмент, напоминающий ледоруб надлинной ручке. Если что будет изображать картину «Иван Грозный убивает Льва Троцкого».
Навтором этаже этого здания пара офисов, втом числе мебельщиков. Третий— пуст. Вернулись ковторому цеху. Самое большое здание наЗаводе. Туда было несколько входов. Мыопробовали дверь, врезанную вогромные боковые ворота. Можно ичерез окно, высоковато, зато без решётки, но— ключ подобрался. Соскрипом распахнули.
Цех встретил нас полумраком, приятной тишиной, слегка тёплым воздухом, пропитанным машинным маслом, уютной пылью ииндустриализацией. Откуда тут тепло?
Зашли как вкаком-то фильме про Индиану Джонса. Цех— громадина. Основной зал, высокий, широкий, длинный. Ближе кстенам два ряда опорных колонн, высится без перегородок навысоту метров двенадцать-пятнадцать. Стены грызные, пыльные, местами висят куски непонятных труб. Изнутри поместился бынебольшой корабль.
Полы бетонные, местами сохранился дощатый настил. Сравнительно ровное пространство, только захламлено какими-то ящиками, кучами бетонных обломков, пустой кабельной изоляцией. Раньше здесь стояли какие-то станки, агрегаты, конструкции. Всё безжалостно снято ивывезено, распродано, сдано наметаллолом. Исчез даже кран-манипулятор, которым можно было перемещать грузы внутри цеха (отнего остались только следы креплений ибудка крановщика набольшой высоте).
Внутри было нето, чтобы тепло, нонетак холодно, как наулице. Здоровенные окна нафасадах давали мутный свет. Никакого снега, никакого движения воздуха, сравнительная герметичность, если еёможно обеспечить при таком количестве окон. Наш грузовик разместится тут как лягушонок вбассейне.
Решено, дальше неищем. Поручил парням отстегнуть фиксаторы ворот иоткрыть их, прочистив или продавив снежные заносы.
Пешком прошел всё трассу движения грузовика. Несмотря набольшие колеса ивысокую посадку, даже ему придется тяжко. Так, тут стопка каких-то плит. Очистил верхушку чтобы увидеть иненаехать. Нельзя развернуться, мусор валяется. Ладно, значит задним ходом, потом прямо, направо ипосугробам досамого цеха. Снега намело много. Если сяду, будем выкапывать. Само собой, резина— летняя.
Достал ключи, открыл, завёл. Отыскал вкабине Андрея щётку, отряхнул все стёкла изеркала, пока греется. Жаль водилу. Сейчас бымывместе лазили поЗаводу, искали оружие. Если он(вотличие отменя, неслужившего) умел пользоваться АК, стал бынашим автоматчиком. Вместе спасали быЛизу, может она запала бынанего, аятихонько завидовал. Онгрел бысейчас технику. Жаль. Надо быпохоронить. Смерть, это нечто неисправимое. Зато его убийство итот ушлёпок очень доходчиво объяснили, насколько изменился мир.
