Мыпостучали. Явпереди, повернут полубоком, топор воткнут вснег. Открыл крепкий мужичок вкрасной спортивной форме.
—Доброго здоровья, хозяин. Познакомиться пришли.
Онпосмотрел устало, зачем-то кивнул.
—Ну, меня Мстислав зовут. Только придержите свои шутки про Ростроповича.
—Как можно, япро князя хотел. Антон, это Денис. Унас лагерь выживших наокраине города. Называемся имени Фрунзе.
—Аааа… Ретрограды. Унас когда-то был альпинистский отряд имени Буденного. Непонимаю какое отношение имеет усатый кавалерист кальпспорту. Аваш Фрунзе?
—Честно говоря, тоже подбросили как кукушонка. Просто совпадение. Без особого смысла.
—Вся наша жизнь совпадение без этого самого смысла.
—Да, жизнь странная штука.
—Нелепые разговоры посреди зимнего лета. Ну, что мыстоим вдверях? Проходите, что ли. Чем-чем, апродуктами необделён. Накормлю, напою. Авыневидели тут медведя, пока гуляли?
—Гм. Медведя? Нет. Это самое. Может только напару минут, погреться, познакомится. Денис, язайду, атыпоищи, где там наш товарищ ходит. Он, видите ли, пописать отошёл. Нашёл время.
Прошёл. Коротко расспросил. Онотвечал медленно, ноохотно, полюдям соскучился. Это была усадьба его отца иматери. Царство имнебесное.
Мстислав оказался альпинист, натуральный, любил горы, имел награды, регалии, работал настройке (промышленным альпинистом, горы сами посебе некормят, аденьги-то нужны). Когда тряхнуло, находился втрехстах километрах, наочередном объекте. Схватил снаряжение, попрощался ипошёл домой кродителям. Ксожалению, живыми онихуже неувидел. Они жили здесь, нахуторе, отец курил махорку, которую сам жеивыращивал, мать растила огурцы, картошку ималину. Когда ударил лютый мороз, они тихо замерзли впостели, обнявшись. АМстислав, похудевший, обезумевший отпереходов, ночуя сбомжами, первый участок напопутке, дальше бегом, пешком, ориентируясь попамяти, разводя костры, кушая полуразогретые консервы— дошёл. Но, слишком поздно.
—Замерзли, как миллионы или миллиарды людей вовсем мире,— резюмировал я.
—Срать яхотел наваши миллионы имиллиарды, Антон,— зло возразил хозяин дома.
—Резонно. Непоспорю. Больше скажу, думаю примерно так же. Примите мои соболезнования. Пусть земля имбудет пухом. Спросите, чего мыприпёрлись?
—Ищете что быукрасть, нонападать несобираетесь. Иначе уже бынапали. Янеэксперт, нокарман увас топорщится. Оружие?
Ямолча достал пистолет, показал, убрал, пожал плечами.
—Несовсем, Мстислав.
—Можете меня Альпинистом называть. Среди своих позывной «Голландец».
—Отчего так?
—Молодой был, худой, легкий. Однажды шквальным ветром вместе снеправильно поставленной палаткой приподняло вверх ипомотало. Небольшой урок отматушки-природы. Неубился, оторвало всего наметр. Повезло что ветер нешвырнул вниз. Юрий Максимыч меня вшутку «Летучий голландец» стал называть. Потом слово «летучий» отвалилось как излишнее.
—Товарищ Альпинист Голландец. Выодиночка?
—Давай наты.
—Без проблем. Давай кнам, вместе веселее. Мывыживаем как можем. Отчий дом оставлять жалко, нотыподумай. Нам человек, который смог пешком прошагать триста километров очень нужен.
—Тогда снега небыло.
—Неважно. Спрашивай про лагерь, про нас. Ненаработу нанимаешься, интерес должен быть обоюдный.
—Поставлю чайник, уменя печь горит круглые сутки. Разговор потребует времени.
* * *
Альпинист остался думать, носклонен согласится.
Вещё одной деревне ближе кгороду жили богатые упакованные люди. Мыпознакомились, однако предлагать импереезд нестал. Слишком довольные морды. Кто-то даже конец света встречает скомфортом. Мужа звали Максим, жену Серафима. Такие, стереотипные богатеи. Распрощались, вечером вернулись влагерь.
Пока нас небыло, пробили часть рва кангару, обнаружили два пассажирских поезда (ценность находки почти нулевая).
Вышел насвязь. Дела убазы нормально. Вкомпании Дениса прогулялся посвежей траншее, которая была одновременно иархеологической раскопкой. Альпинист. Хе. Нам быархеолога, использовать эффективные методы поиска.
Ров петлял чтобы нырять внутрь вагона, пройти сквозь тамбур, потом ещё раз вдругой вагон. Внизу было довольно уютно, нет ветра, поощущениям даже тепло. Раскопки упирались вкруглый бок цистерны спотёртой надписью «УралВагонЗавод».
—Проверим, что вцистерне?— кивнул Денису.
Вообще, где-то должна быть лесенка. Которую ещё предстоит откапывать. Номынетакие, мыполезли вверх подобно котятам, навсех четырёх. Взобрались. Теперь снежными лопатами копаем поверху. Доплощадки, где должен быть люк.
Всё это имелось ибыло изрядно грязным.
Винтовой запор спломбой. Сбиваю богатырскими ударами топора. Отвинчиваю тугой вентиль. Откидываю крышку, включаем фонари.
Нучто, неплохо. Ещё когда открыли люк— вноздри ударил привычный запах. Банально, соляра. Незамерзла, родненькая (вообще, при таких температурах могла идолжна была, видимо всугробе «теплее», чем наверху). Немного загустела. Живём. Солярка замерзает при минус десяти, керосин при минус сорока пяти. Вроде. Найдем керосин, сможем забодяжить зимний дизель. Как никрути шестьдесят тонн солярки это целое богатство. Конечно, аналогичному объему зерна ябыл бырад больше.
* * *
Утро. После второй находки энергоносителя две группы «археологов» занимались траншеей постоянно. Одна изАнгара, другая навстречу. Работали шустро, однако задул злой шквальный ветер, принялся заваливать наш раскоп обратно. Вот говнище. Тогда студент Вася (вообще-то его звали Сергей Сергеевич Васильченко), поправив очки, попросил разрешение задрапировать наш окоп подручными материалами.
Нучто, инициатива штука хорошая. Оказывается, вангаре были аккуратно сложены (безобразно навалены) чудесные, почти новые (старые, погнутые изасранные птицами) железные строительные леса. Собирали изних пазл, перекрывая отысканными там жедосками, какими-то кусками деревоплиты ипрочим хламом. Получался неплохецкий туннель. Да, низкий, узкий, тесный. Нопомере того, как снег наваливало сверху, появлялась тишина иуверенность что так вполне можно будет ходить.
Железная дорога— это круто.
Несмотря наветер, оставил Дениса застаршего, пошёл сКабыром проверить населенный пункт кзападу отстанции. Два километра попутям, рядом ручей Кривуша, село назывался Белая Кривуша.
Шли ходко, подороге ядумал. Когда покарте стало показывать дома, анаповерхности один только снег, приуныл. Тем неменее статистика штука упрямая. Кто-то выжил.
«Кто-то» представлял собой четыре местные семьи, ккоторым мывломились, испугали какого-то пацана, нобыли приняты довольно радушно. Уходить, присоединятся кнам, впрочем, они неспешили. Спасались всвоих собственных домах, поставленных плотно, внизине уручья, сдействующим колодцем (ручей замерз, колодец нет).
