Для трактора расширили (пришлось выгнать наработу уже уставшую команду студентов, само собой они из-за этого «роптали») наклонный спуск вздание вокзала. Широченные двери отковыряли, распахнули. Они впустили трактор напарковку посреди большого фойе, или зала ожидания. Оставлять трактор просто наповерхности нельзя, сегодня будет опять заминус сорок, онпросто замерзнет кебене матери. Тарахтение двигателя наполнило мёртвое здание веселым гулом. Как бывший цивилизованный человек немного скучал потехнологическим шумам, грохоту ишелесту, пищанию, гулу, жужжанию. Всем этим признакам того, что вторая природа доминирует над первой. Вернее сказать— доминировала. Пока что тарахтение признак того, что мыинаши технологии ещё живы.
Петухов без команды заглушил, вылез, достал тряпочку истал придирчиво вытирать своего коня. Ха. Ручаюсь, что раньше онктехнике так ревностно неотносился (иначе трактор невыглядел быкак одноглазый кибер-зомби сосвалки).
Время девять. Озадачил Дениса выйти насвязь сбазой. Унего был позывной «Советник», который онпридумал сам (атак его всё больше Сёгуном называли, из-за крепкой приверженности ккатане). Хотелось спать. Тем неменее, отпер кабинет напротив входа внаш подвал, отыскал тетрадь сширокими полями, стретьей попытки действующую ручку (письменные принадлежности плохо переносили мороз). Разжёг керосиновую лампу, вызвал Джорджа Мартина, вместе сним написал список обитателей лагеря, обсудил положение дел, назначил его администратором Станции (онпромолчал, ноприосанился ивглазах появился блеск), пообещал огласить это своё решение. Стал вызывать поодному вновь прибывших.
Короткий разговор, фамилия, имя, отчество, дата рождения— возраст, профессия, полезные навыки, настроение, состояние здоровья, спрашивал какие есть проблемы ипожелания. Записывал втетрадку.
Всё это слегка напоминало допрос, ноимело практическую цель. Подвал слишком тесен для толпы народа. Заразговорами изаписями капризной ручки япопытался прикинуть, сколько оптимально должно базироваться наСтанции. Пятой допрошенной была Мария изстажёров. Дал ейручку, попросил под диктовку написать кусок стихотворения «белеет парус одинокий». Проверил. Почерк ровный, читаемый, много лучше иразборчивей чем мой. Назначил еёписарем.
Допросы пошли веселее, я, словно опытный НКВД-шник расхаживал покабинету, пялился вокно (там показывали мутно-тёмный (всё женочь) снег, задавал вопросы, приглядывал, чтобы Мария успевала записывать. Кполовине двенадцатого опросил всех (долго немогли вычислить, кого потеряли, получалось тридцать семь, забыли Дядю Аркадия), отпустил своего писаря.
Сел вкресло. Если быкурил, тосейчас самое время.
Показался Денис.
—Антон Александрович, явам пожрать принёс.
—Заботушка моя Денис свет Михайлович! Совсем оеде забыл.
—Позвать Кабыра Великого Охотника Ястребиное Ухо насовет племён?
—Скорей ужКабыра Зоркий Глаз вПрицеле Мосинки. Тызаметил, что онопять спас наши жопы отразвальцовки медвежьими лапами?
—Наш друг смел иотважен. Влабиринтах серых пятиэтажек.
Смёл кашу заминуту, ссожалением поскрёб помиске. Без хлеба ненаелся. Из-за морозов постоянно хотелось жрать.
Напоздний совет собрались ещё иДядя Аркадий, Мартин, благо кресел хватило навсех (они были пластиковыми, деревянные время отвремени оказывались сожженными, несмотря напросьбу употреблять уголь).
Подвели итоги. Сохоты вернулись все, даже страктором иновообращенными. Сдругой стороны, теперь влагере стало тесновато. Наиболее логично— отправить часть наосновную базу, тем более продукты наСтанции сжирались спервой космической скоростью.
Отсюда логичный вопрос, кого оставляем? Достал список, долго ивеско торговались. Яненапирал, сам незнал вточности как поступить. Зато цепко помнил про трактор. Витоге— завтра, если мороз несильно лютый, отправляем первую партию набазу. Потом возим уголь вперемежку слюдьми иполезным барахлом. Большую изтуш медведя отправим. Меньшая остается наразделку исъедание настанции. Завтра будет сравнительно нерабочий день.
Оставляем копателя Юру, Бармена (онсам просил ещё какое-то время посталкерить), трех студентов сМартином, Виталия (онвообще спостоянной станционной припиской иникуда нервался), изновеньких просил остаться Яков Юрьевич, немолодой биолог спролетарскими руками иего супруга Светлана Евсеевна. Я, бравые парни имехвод Петухов— всостоянии кочевников, тотам, тоздесь. Дядю Аркадия просил перебраться наосновную базу, чтобы разбавить интеллигентские мысли Библиотекаря, потому что содной стороны, онузурпировал глубокие знания иумные мысли, сдругой— говорил ивел себя как конченный мудак, втом числе непрестанно критиковал Цех, его жизнь ируководство (заглаза, при Иваныче онязык нераспускал).
Итого остается восемь человек. Юра просил привезти ему винтовку, один изостающихся студентов заслужил ПМ(засамовар). Вооружение настанции хилое, номаленькую группу мародёров или диких зверей отгонят, отсерьезного нападения имположено бежать нахутор кАльпинисту. Заним ещё заехать. Куда его девать? Спрошу, носклонен придать его основной базе, там надо продолжать сталкерить, хотя бы, чтобы непрерывно добывать продукты.
Икопать вагоны. Ясоставил схему. Восемь путей. Считая отвокзала напервых двух— пассажирские. Третий ичетвертый пусты. Потом цистерны. Навосьмой разномастные открытые платформы. Наседьмой уголь, нашестой какие-то удобрения ищебень. Пятая сзакрытыми вагонами, ещё невскрывали. Ноэто только вразрезе. Неужели нигде никрупы, никубинского сахара-сырца, нирезервуаров соливковым маслом, ниупаковок консервированных кабачков? Что-то должно быть. Надо искать. Миллионы тонн зерна вгод пожелезке возят, аунас мифологический моржовый хрен смашинным маслом.
Поинформации одного изновеньких (явсех просил рассказать, что интересного имеют сказать), звали его Данил, сам сдальнего Востока, но«там долги, мать ибабка всё пропивают», служил армейку здесь, недалеко. После службы непоехал домой, ещё додембеля прикинул что куда, остался работать наполставки впитомнике, шабашил мелким квартирным ремонтом, пытался торговать запчастями. Соответственно, знал расположение части, где уних склад оружия, продовольствия.
Заманчиво, конечно, только эта часть находилась вглухом лесу, вокруг болота, всорока четырех километрах квостоку отгорода. Амыназападных окраинах, сдругой его стороны, что ситуацию только усложняет.
Есть такое понятие— «горизонт событий». Если отбросить лирику, тоэто такой горизонт, что тебе совершенно фиолетово, что заним. События там неоказывают влияние натвою жизнь. Хоть голые бабы хороводы скачут, хоть псёглавцы коммунизм строят. Один хрен. Поощущениям эти пять десятков кэмэ— запределами нашего доступа. Как жизнь вКореях, северной июжной. Замерзли они все, схлестнулись ливпредсмертной битве, или наоборот, помирились, как только загнулся последний американский солдат. Всё равномерно фиолетово инеоказывает влияния нанашу реальность.
Но! «Горизонт событий» понятие условное (вотличие отастрономии, там это нечто точное). Трактор сильно меняет ситуацию. Тем более можно инужно найти другой драндулет, посерьезнее. Этим мысбравыми парнями изаймемся. Ксожалению, прижатый кстенке, Петухов сознался что тэ-шестнадцать, МТЗ-восемьдесят, ЮМЗ, вот это его предел. Вболее тяжелой технике онпонимает небольше, чем Ленин винтегральных схемах. Зато мастерски умеет пить самогон. Отличный блять навык.
