Даутцен закидывает мешок с головой Деворы на плечо и в последний раз окидывает комнату взглядом. Теперь у нее нет дома. Семьи и подруг. Только одежда и тело под ней. Она умерла для прежнего мира и воскресла для жизни иной.
Исмат облизывается и подходит к окну. С каждым шагом он становится все больше и больше. Теперь это нечто среднее между тигром и бегемотом. Огромный зверь пригибается к полу.
Даутцен забирается ему на спину и обнимает за шею.
Шерсть пахнет кровью.
—Держись крепче, мой маленький бутерброд, а то упадешь маслом вниз! Что тогда с нами будет?
Исмат прыгает в открытое окно. И дальше на крышу ближайшего дома, а оттуда лезет на стену замка и вниз. Он бежит всю ночь напролет и весь день и дальше. Через реки, поля и леса. Тысячи верст. Миллиарды шагов. Он уносит Даутцен на встречу судьбе.
Глава 8
1
Когтистые горы скверное место.
Здесь всюду смерть.
Ни деревьев, ни травы, ни животных. Только камни и мертвецы.
Герои, воры, рыцари, бандиты, крестьяне и дураки. Все, кто пришел сюда за сокровищами дракона Тетура стали игрушкой для ветра. Порыв холодного воздуха бросает со скал в пропасть ребра и берцовые кости, позвонки и куски сгнившей одежды. Борей задувает сильнее. Он будто все ищет и никак не может найти. Даже ветру это кажется странным. Здесь нет ни одного черепа. Только руки да ноги, позвоночники и кости таза. Все головы куда-то исчезли. Кто-то собрал страшную жатву и унес ее в глубины горной гряды.
Ветер злится. Он швыряет снег с вершины самого высокого пика и гонит зиму обратно в ущелье. Там холодно. Ночью мороз. Все мертво. И никогда ничего не станет живым.
Белая пустыня тянется по каменистому дну в разрушенный город Махса. Когда-то давно он был домом для людей из всех уголков Старого королевства. Теперь это кладбище. Вместо плит и могил здесь остатки лачуг, зданий, площадей, башен и храмов. Все черное, как ночь. Сажа и пепел. Вся красота жизни исчезла. Ничто из творений человека не сохранилось в своем первозданном виде. Только памятник на площади рядом с храмом Ваала. Женщина тянет руки к далекому небу. Она держит в ладонях сердце ребенка.
Вселенная остывает. Гаснут последний звезды. Тьма будет вечной. Так хочет дракон. Это его злая воля заставляет Борей дуть с нарастающей силой, срывая мясо с костей мертвецов, что лежат на пути в город.
Когтистые горы не место для одинокого странника.
Но вот он.
Идет себе как ни в чем не бывало.
Любимец богов. Прислужник дракона.
Какой-то древний старик в остроконечной шляпе волшебника бредет усталой походкой в сторону долины, где когда-то был хвойный лес. Он то и дело останавливается, расчищает снег голыми руками и подбирает с земли пару тоненьких веток, сухую траву и кору. Охапка становится больше и тяжелее, но старик будто не замечает вес своей ноши. Он вдыхает морозный воздух полной грудью и улыбается ветру.
Он сохранил все свои зубы.
Чего же грустить?
Старик напевает под нос любимую песню:
I’m just a dreamer
I dream my life away
I’m just a dreamer
Who dreams of better days
Борей швыряет ему в лицо комья снега.
Заткнись, мерзкий дед!
Метель становится все хуже и хуже. Скоро ночь. Пора возвращаться в пещеру. Человек должен греть свои кости, а не морозить задницу, когда на дворе свирепствует наколдованная злым драконом метель.
И охапка с дровами уже достаточно тяжела.
И одежда не спасает от укусов мороза.
И ноги болят.
Но что-то тянет старика идти дальше.
Он чувствует присутствие кого-то чужого в ущелье. Может быть сюда опять занесло еще одного идиота, который решил стать королем или жить тысячи лет не старея. Все чего-то хотят. Сразу. Немедленно. И главное без подвоха. Но волшебство так не действует. За силу нужно платить. Вот и валяются тут кругом одни кости. Дураки умирают, а их место занимают новые дураки. Таков путь неразумных.
Старик поправил шляпу и огляделся вокруг.
Белая мгла. Только ветер свистит.
Нет. Не похоже.
Метель никогда не урчит.
Странник бросает свою ношу и осторожно заглядывает за скалу, которая прикрывает вход в долину. Там на ржавом мхе и старых листьях лежит здоровенный котище. Он свернулся калачиком, но не спит. Его огромные зеленые глаза внимательно следят за юной девушкой, почти ребенком. Она уткнулась зверю в шею и похожа на мертвую принцессу из сказок. Белые волосы словно река Лета, текут по черной шерсти кота и падают на голые камни.
Странное зрелище.
Не каждый день встретишь оборотня и девушку-смерть во плоти.
Но старик видал и не такое. Его морщинам уже две сотни лет. С каждым годом их становится больше. И кажется скоро он сам перестанет быть человеком, превратившись в одну большую трещину на теле земли.
Странник вышел из тени скалы и покашлял в кулак.
Кот взглянул на него и отвернулся.
Мертвая девушка шевельнулась во сне. Но не проснулась. Ее ладонь, такая же пожухлая, как листья деревьев в долине, нежно погладила зверя по шерсти.
—Вижу ты привел дракону ребенка. Какая удача.
Кот дернул хвостом и швырнул в старика целым градом камней. Но ни один из них не причинил страннику вред. Все они пролетели мимо.
Старик улыбнулся.
—Прости дурака. Думал ты фамильяр без хозяйки.
Зверь шикнул на незваного гостя и опять отвернулся к девочке. Он лизнул ей ладонь и тихо мяукнул несколько раз. Но ребенок не отозвался. Она лишь вздрогнула от холода, а может быть от кошмара, который ей снился.
—Она девственница. Чую это даже отсюда. Вкусная кровь?
Кот молчит.
Старик помялся с ноги на ногу.
Пора уходить.
Ночь уже заглянула в ущелье. Метель все сильнее заносит дорогу. Через пару часов здесь будет так холодно, что никакая одежда уже не спасет.
Нет страннику дела до огромных котов и мертвых детей. Любой бы ушел. Но старик не может так поступить.
—Твоей подруге нужно в тепло. Иначе умрет. Она человек, а не демон на службе Ваала.
На этот раз кот даже не повернулся.
—В моей пещере горит огонь. Я сварил мясное рагу.
Зверь даже ухом не водит.
Все сидит. Сторожит полумертвую девочку.
Старик почесал бороду и добавил:
—И где-то за полками с реагентами есть пара бутылок ведьминой крови.
