—Что же ты так сразу…— Такен показал, что расстроился.— С чего ты взял, что я собираюсь отказываться хотя бы от одного своего ученика?
—Если не откажетесь, рано или поздно это приведет к бойне.
—Да, не упрощаешь ты мне разговор,— вздохнул Такен.— Но позволь закончить мысль. В юные годы я любил читать книги и каждый раз представлял, как бы повёл себя в той или иной ситуации. Это неплохо помогает в жизни. Потому что сейчас не надо гадать, что произойдет. Ты прав, велика вероятность, что случится трагедия. Но знаешь, тут как с колдунами. Велика вероятность, что случится трагедия, но это не повод сдаваться, так ведь?
—Я и не собираюсь сдаваться,— упрямо ответил Гатс.
Пусть и без огонька. Кальян сделал своё дело. Его расслабило. Заметив это, Такен отобрал трубку у ученика, отложил в сторону и быстро сообразил чай. В который добавил пару глотков настойки.
—Пей. Смочи горло,— протянул он кружу Гатсу.— И закусывай. Еда — клевая штука, знаешь ли. Покушал — и сразу на душе хорошо.
Гатс взял и кружку, и еду. Но ел так, будто врагам глотки грызет.
—Тебе сейчас плохо,— Такен перестал дурачиться и перешёл на серьезный тон.— Я тебя понимаю. Поверь, не ты один терял. И поверь, в твоей жизни будут и другие потери. Но у тебя пока ещё есть выбор, как прожить жизнь. Изгоем, предателем…— Такен отметил, как Гатс дернулся в ответ на это слово.— И закончить путь мертвецом… Или прожить жизнь так, чтобы твоим родителям и брату не было неловко за то, что ты просрал свой шанс.
—Шанс?— с издевкой спросил Гатс.— Шанс на что? Ещё скажите, что на нормальную жизнь. Это какую же? Там, где есть близкие? Любимая женщина? Быть может, друзья? Знаете, у меня с этим как-то не ладится. Друзей я умею только терять. С девушкой — всё портить. Да и сами запретили нам любые отношения. Так о каком шансе речь-то?
—Тебя выгнали из клана?— задал Такен вопрос.
—Да,— дернулся Гатс.— Глава сама лично мне это сказала.
Такен медленно кивнул, отметив, что ученик в докладе не все подробности выложил.
—Тогда давай говорить по факту. Ты хочешь убить Вологодских. Так?
—Да.
—А сил хватит?
—Нет,— Гатс этот момент хорошо осознавал, поэтому ответил спокойно.
—Тогда какой смысл суетиться? Собрался отыграться на слабой девчонке? Если честно, вот этим поступком ты меня больше всего разочаровал. Она-то тут при чем?
—Она отродье Вологодских,— посмотрел Гатс исподлобья.
—Она даже не их родная дочь,— покачал головой Такен.— К тому же она уделала тебя в сухую. Хороша девка, ничего не скажешь,— хмыкнул Такен.— Так и что получается… Худощавую соплячку ты убить не можешь. Да и низко это. Твой брат бы одобрил? А отец? Я его знал лично. Не то чтобы близко, но вроде у него был свой кодекс чести, и не помню, чтобы он самоутверждался за счёт слабых.
На самом деле Такен понятия не имел, что там делал Мясник, а что нет. К врагам он был суров и жесток. Но да, в совсем уж подлостях замечен не был.
—Она и сама не прочь убить меня,— неуверенно сказал Гатс.
Потому что слова Мастера нашли отклик в нем. Брат перед своей смертью сказал следующее: «Если хочешь расти, бейся с теми, кто сильнее».
Как относиться к этим словам, после того как брата убили, когда он бросил вызов тому, кто сильнее, Гатс так и не понял. Но сейчас где-то в душе он сознавал, что нападение на Тамару было жестом отчаяния. И вовсе не поступком, достойным северянина и воина.
Хотя, если вспомнить, какую силу она показала и как его повалила, не всё так однозначно. Это не просто девчонка. Она настоящий монстр. Отродье Вологодских, одним словом.
—Ещё бы. Ты так пылал жаждой убийства,— сказал Такен.— К тому же точишь зуб на её родителей. Для неё стая — это святое.
—И что вы хотите?— спросил Гатс устало. Весь запал его ушёл, и он почувствовал себя разбитым и до жути одиноким.
—На, затянись ещё,— Такен протянул трубку обратно, сменив мундштук.— Во-первых, никаких убийств на моей территории,— добавил он твердо.— Во-вторых, Вологодские не твой уровень. Поэтому у тебя два пути. Первый — напасть на них и сдохнуть. Кому от этого легче будет? Второй — затаиться, сжать свою боль, засунуть поглубже и использовать её как топливо, чтобы становиться сильнее.
—Что толку? Они слишком далеко.
Гатс не представлял, как можно догнать таких монстров.
—Да, далеко. Возможно, ты их и не догонишь. Но ты, кажется, забыл, что мы тут важным делом заняты. Поэтому, даже если не догонишь, но сможешь сделать что-то полезное, жизнь будет прожита не зря. Понимаешь ли ты это, Гатс? Откровенно говоря, твоя жизнь сейчас — полное дерьмо. И единственное, что её может спасти — новый смысл, который ты должен выбрать сам. Я тебе могу лишь предложить, но не сделать за тебя выбор.
—А как же все слова про то, что мы инструменты?
—Если бы всё так было просто,— хмыкнул Такен.— Так что же ты хочешь? Помимо того, чтобы всех поубивать и пафосно сдохнуть самому.
—Мне нужна сила,— сказал Гатс, подумав и проигнорировав подколку.
—Этим мы здесь и занимаемся. Я не отказываюсь обучать тебя. Также не отказываюсь от покровительства и защиты. Взамен прошу того же самого, что и в первый наш разговор, верности и приверженности общему делу. Полной твоей самоотдачи.
—Я не могу обещать, что сдержусь, когда увижу их…— отвёл Гатс взгляд.
Демоны внутри требовали крови, и, несмотря на откровенный разговор, Гатс пока не был готов рассказать об этой тайне.
—Мы что-нибудь придумаем. Время — иногда лучшее лекарство. А теперь, раз уж я тебя привёл в это секретное место, давая напьемся,— потянулся Такен к настойкам.— Научу тебя пить. Будешь потом внукам рассказывать, как пил с великим мастером…— рассмеялся Такен.
И рассмеялся так искренне, что демоны на какое-то время притихли.
Глава 18. Поединок на арене, или Как Спартанец понял, что ему ещё учиться и учиться
От взгляда Грозы я замер. На всякий случай. Не было в нем ничего живого. Но вот прошёл короткий миг, я моргнул, и наваждение ушло. Женщина снова выглядела как обычно. В походном костюме, со спокойно лежащими волосами и отсутствием ядовитого свечения в глазах.
—Добивать надо было!— рявкнула она раздраженно.— Хороший дроу — мертвый дроу!
—Так чего не добили своего противника?— спросил я.
Гроза недовольно дернула подбородком, а Люций посмотрел осуждающе. Не из-за самих слов, а из-за того, что я оказался настолько глуп, чтобы провоцировать женщину в такой момент.
Тем не менее в скандал это не вылилось.
Гроза осмотрелась, снова полыхнув зеленью в глазах, и скомандовала уходить. А я лежу. Не сказать, что чувствую в себе силы куда-то идти и бежать. В этом бою слишком выложиться пришлось. Считай, всего себя отдал. Нет, если прижмет, то ещё потрепыхаюсь, но вроде никто не прижимает, поэтому я не прочь полежать минутку-другую.
