Время летело, и не успели мы оглянуться, как представление закончилось и на сцену снова вернулся дядя Вик, чтобы рассказать зрителям, какими выходами надо воспользоваться и что предупредительные билетёры готовы указать всем дорогу.
Мы натянули куртки и проследовали к выходу Б, как было велено. К этому моменту нам всем жутко хотелось по-маленькому, так что мы выбрались из толпы и как ошпаренные помчались к туалетам, следуя за указателями.
Папа сказал, что они с Эди через несколько минут будут ждать нас прямо у выхода и чтобы мы никуда больше не разбредались. Мы сделали свои дела и, вымыв руки, вышли наружу. В коридоре стало очень тихо. Было похоже, что люди покинули здание необычайно быстро.
Папа выглядел немного оживлённее, чем в последнее время. Тень всё ещё льнула к нему, но была у самых ног, тёрлась вокруг его щиколоток как бродячий пёс. Его туча была сейчас бледно-серой. Можно даже сказать, это был тёмный оттенок белого. Выглядело так, будто дождь вот-вот прольётся или, с той же вероятностью, пройдёт стороной. Всё это были хорошие признаки, и я задавалась вопросом, не значит ли это, что мы близки к тому, чтобы найти Филлис. Папа очень хотел, чтобы мы немедленно пошли на выход и отправились домой.
—Так, откуда мы шли?— спросил папа с растерянным видом. Оба конца коридора выглядели совершенно одинаково.
—Определённо с той стороны,— Эди показал направо.
—Да, я тоже так думаю,— добавила я.
Мы шли и шли дальше по коридору, надеясь увидеть указатель или кого-нибудь из билетёров. Не было ничего. Только сильный, яркий свет, исходящий от потолочных светильников, да бесконечное множество фотографий звёзд по всем стенам.
Мы всё шли по коридору и уже подумывали о том, чтобы развернуться и пойти в другую сторону, когда опять дошли до туалетов, до тех самых, где только что были…
—Алё,— сказала Лоис.— Пап, мы только что были в этих туалетах.
—Ты уверена, Лоис? Здесь наверняка много туалетов по всему зданию.
—Папочка, это те же самые. Смотри, эта дверь для девочек, эта для мальчиков, а вот мусорка, куда я бросила пустую бутылку из-под воды.— Она без церемоний сунула руку в урну, которая, по счастью, была достаточно полной, так что ей не пришлось зарываться слишком глубоко,— и вытащила свою неповторимую бутылку, где была вода со вкусом чёрной смородины.
—Видишь?— с торжеством в голосе сказала она.
Папа был слегка озадачен.
—Н-да, это странно. Кажется, мы просто сделали круг. А, погодите-ка, тут ещё одна дверь. Может, мы её раньше не заметили? Кто-нибудь из вас помнит, мы проходили через дверь, чтобы попасть в этот коридор?
Мы дружно молча помотали головами.
—Ладно, проверим.
Мы смотрели на папу с опаской. Мы-то уже были большими специалистами по прохождению через странные двери. Мы знали, что это может привести нас в какое-нибудь неожиданное место, но вопрос был в том, распространяются ли все эти штуки на папу?
Мне не пришлось долго ждать. Папа взял быка за рога и повернул ручку двери кремового цвета, совершенно обычной с виду. Мы вслед за ним вошли в тёмное обширное пространство. Дверь закрылась за нами и тут же исчезла, растворившись вдали. Мы оказались взаперти. Тут, примерно в полутора метрах перед нами, стояли моя мама и Маркус, занятые серьёзным разговором.
Папа обернулся к нам, лицо его побледнело. Он потёр глаза и схватился за голову:
—О господи, что происходит? Пожалуйста, пусть я почувствую себя нормально. Сейчас досчитаю до пяти и продышусь.
Мне было невыносимо видеть, что папа думает, будто это видение — часть его болезни.
Мне нужно было убедить его, что это реальность.
—Пап, всё нормально. Мы тоже это видим.
—Что?— прошептал он, отводя руки от лица.
—Мы тоже видим маму и Маркуса. Не пугайся.
Эди отошёл от нас и стал изучать пространство в поисках каких-нибудь подсказок. Мама и Маркус, казалось, не замечали нас — они были поглощены беседой.
Папа снова повернулся туда, где стояла мама — судя по всему, в полном сценическом костюме, а с ней этот вкрадчивый Маркус; волосы у него были зализаны назад, отчего нос казался ещё громаднее. На маме был чёрный парик, а у платья были широкие рукава фасона «летучая мышь», и они со свистом колыхались и взмывали, когда она двигала руками. Мама была совсем на себя не похожа, и мне стало как-то не по себе.
—Рэй!— позвал папа.— Ты меня слышишь?
Тишина.
—Рэй!— папа крикнул погромче.— Ради всего святого, кто-нибудь скажет мне, что тут происходит?
—Мистер Пеллоу,— вмешался Эди.
—Джон. Ради бога, Эди, называй меня Джоном.
—Эм-м, Джон, я бы сказал, что мы в пространстве под сценой Королевского театра в Сент-Хеленс, где выступает мама Рози. Вон там за Маркусом лестница, что ведёт на главную сцену. На правый край сцены, если точнее. Ваша жена и Маркус не могут услышать нас, потому что мы вторглись в их мир, перешли границу. Мы проникли в будущее и просто подглядываем за событиями, которые ещё должны произойти.
В эту секунду Маркус схватил маму и приник к её лицу в смачном поцелуе. Мама в ужасе оттолкнула его:
—Хватит, Маркус! Прошу, отвяжись от меня.
—Да ладно, Рэй. Ты знаешь, что тебе это по вкусу.
Он снова придвинул своё лицо к ней, а руки у него были словно паучьи лапы, что уцепились за её талию и не давали ей отпихнуть его.
Мамины руки вдруг ослабли, повисли, будто она признала своё поражение и уступила его домогательствам.
Мы были в ужасе. Папа подбежал к этой позорной сцене и набросился на Маркуса, но тщетно. Он, как и мама, был всего лишь миражом, и папины руки прошли прямо сквозь него.
Вдруг раздался громкий звук «бум-м-м», и всё пространство как-то завибрировало в ответ. Лоис, Эди и меня отбросило назад, и мы приземлились на крышку огромного сундука, которая подалась под нами, когда мы плюхнулись сверху. Мы стали тонуть, как мармеладки, брошенные в растаявшее мороженое. Всё, что я запомнила, пока нас затягивало вниз, это отдающийся эхом папин крик «НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!».
22.В червоточине
Мы приземлились очень быстро, так что на этот раз, к счастью, наше падение не было похоже на тот чудовищный затяжной прыжок, который мы пережили, когда зашли в дверь номер три во время первой вылазки через портал. Сейчас ощущение было такое, будто мы потеряли равновесие и свалились в тёмный ящик. Я не испугалась, просто растерялась и немного беспокоилась, как там папа, ведь он остался с мамой и Маркусом, которые вообще его не видели. Я прикидывала, станет ли папа нас искать или ударится в панику. Похоже, Эди смог читать мои мысли:
