—Филлис,— потихоньку спросила я, пытаясь уложить в голове то, что она мне рассказала,— как ты узнала всё это про Джона Родда, да ещё с такими подробностями?
—Всё потому, милая, что Джон Родд — мой двоюродный пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед.
Эди обернулся, поражённый, и мы все с удивлением уставились на Филлис. Даже Лоис, которая до сих пор прижималась к ней, тихо отступила, понимая, что это по-настоящему важные слова, хоть и не осознавая всего их значения.
—Так если вы родственники,— спросил Эди,— то почему же ты не могла остановить их и как вышло, что ты оказалась на другой стороне?
—Да,— присоединилась я.— Конечно, кто же, как не ты, мог прекратить это, Филлис, раз они из твоей семьи.
—Если бы это было так просто, милая. Я росла в конце девятнадцатого века, родилась в 1865 году, во времена царствования королевы Виктории.
Я попробовала быстро сосчитать в уме — и видела, что Эди тоже этим занят,— и убедилась, что если Филлис родилась в 1865 году, то сейчас ей намного больше ста лет. Я ощутила, как у меня челюсть отвисла от удивления.
—Это та леди, что на стене в метро, на станции «Виктория»?— вставила словечко Лоис.
—Да, именно так, милая.
—Продолжайте, Филлис. Вы рассказывали нам о том, почему не можете положить всему этому конец,— нетерпеливо перебил Эди.
—Ах да,— спохватилась Филлис.— На чём я остановилась? Вся моя семья знала историю про Джона Родда, про то, как его прокляла Ализон и её семья колдунов, и, само собой, я верила этому всей душой. Эта история завораживала меня, но я всегда чувствовала, что очень отличаюсь от своих родителей. Когда я была маленькой, то всякий раз, как моя семья ходила в церковь по воскресеньям, я норовила улизнуть со службы и поиграть на кладбище, где и встретила своего милого друга Беовульфа. Он всегда убегал прочь, когда мои родные выходили из церкви, и однажды я спросила, отчего он никогда не показывается им на глаза. Он рассказал мне, что наши семьи считаются заклятыми врагами из-за легенды о Джоне Родде и Ализон, двоюродной пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прабабке Беовульфа. Я не могла понять, отчего я должна ненавидеть мальчика, с которым мы играли и который был единственным человеком, с кем я могла по-настоящему поговорить. И конечно, тогда я ещё не понимала, что причина, по которой я чувствовала себя особенной, была в том, что я и сама была наделена даром волшебства. Некоторые люди наследуют способности к колдовству, как это было в случае с Беовульфом, а у других — как у меня — это просто дар.
—А ваши родные узнали о вашей дружбе?— Мы с Эди были потрясены и зачарованы рассказом, но я видела, что Лоис ёрзает от нетерпения.
—К несчастью, да. Мне как раз исполнилось восемнадцать, и мои родители застали Беовульфа поджидавшим меня позади церкви в одно прекрасное утро. Они запретили мне видеться с ним, сказав, что я вожусь с ведьмами и колдунами и что на меня тоже падёт проклятие, если я стану проводить с ним время. Но дело было в том, что рядом с Вульфи моё сердце пело. Тогда-то я и начала петь. Мне было невыносимо представить свою жизнь без него, так что я сбежала из дома, чтобы быть рядом с ним. Как следствие, мои родные прокляли меня и поклялись, что между нами вечно будет вражда, ведь я поступила вероломно, сблизившись с ним. Видите ли, я просто не могла жить без своего любимого Вульфи, и вот так-то нас изгнали из наших семей.— Филлис печально вздохнула.— Любовь должна была объединить нас, мои милые, а вместо того она всех рассорила. Но мы чувствовали, что должны уплатить эту цену, чтобы быть вместе.
—Но ведь прошло столько времени, Филлис, и всё это уже должно потерять значение. Разве не стоит всем просто забыть о прошлом и идти вперёд?— добавила я.
—Да, идти вперёд,— подхватила Лоис.
—Иногда людям страшно идти вперёд,— весьма мудро вставил Эди.— У нас в Индии есть поговорка, которую вечно повторяет моя мама: «Не споткнулся о гору, да споткнулся о камень».
Филлис была озадачена.
—Это значит, что нам нужно оценить перспективу в целом. Там, в вашем прошлом, был лишь камень, а не гора. Разглядите его в истинном свете и не позволяйте одному неверному шагу сбить вас с пути к счастью,— закончил свою мысль Эди.
Я аж рот раскрыла от его мудрости. Иногда он по-настоящему удивлял меня.
—Вы, молодой человек,— сказала Филлис со слабой улыбкой,— невероятно разумны и мудры. Я воспользуюсь вашим советом.
—Итак,— нетерпеливо вмешалась я,— Филлис, как ты очутилась здесь, а не на мамином пресс-показе?
—О да, я об этом и рассказываю, разве нет? Я совершила одну ошибку, дети. Я забыла о свободе воли.
—Это тот фильм про китов?— спросила Лоис, глубокомысленно склонив голову набок.
—Нет, глупышка, тот фильм называется «Освободите Вилли».
—Не называй меня глупышкой, Рози,— Лоис сердито сверкнула глазами.
—Ладно, давайте просто вернёмся к рассказу, пожалуйста,— умоляюще воззвал Эди к нам обеим.
Лоис, под шумок вытащив Би из рук Филлис, отвернулась от меня, задрав нос.
—Свобода воли. Перед нами есть всевозможные варианты событий. Ты можешь пойти из школы одной дорогой и споткнуться на неровной тротуарной плитке, а можешь пойти другой дорогой и избежать встречи с этой плиткой.
Она посмотрела на наши выжидающие лица.
—Я хочу сказать, дети, что, может, мне и нет нужды вмешиваться и стараться поправить ту плитку, чтобы вы об неё не споткнулись, если вы выберете другую дорогу.
—И как это применимо к нашему случаю?— озадаченно спросила я.
—Ну смотри: я знала, что Маркус попытается атаковать вашу мать. Я не учла того факта, что она даст ему отпор или что ваш отец в нужный момент вступит в игру. Мне довольно стыдно сознаваться в этом, но я думала, что она может принять его ухаживания,— сказала Филлис со смущённым и хмурым видом.
—Но всё в порядке, Филлис, она этого не сделала. Мы сами видели, да, ребята?— я призвала остальных подтвердить мои слова.
К моему удивлению, заговорила Лоис:
—Мама пыталась оттолкнуть Маркуса, но он был такой сильный, а она устала. Она сейчас всё время усталая, совсем без сил. А потом был большой «Бум!», и мы оказались в маленькой тёмной комнате.
Филлис призадумалась.
—А, как только Рэй перестала сопротивляться, прогремел разряд. Расскажите, что ещё вы видели, дети.
Эди посмотрел на меня:
—Давай, Розмари, расскажи Филлис, что ты видела, когда вернулась туда во второй раз.
—Во второй раз я снова перенеслась туда, когда мы зажгли мою свечу с вечера призыва силы.— Филлис открыла было рот, чтобы спросить меня о чём-то, но я продолжала, отчаянно спеша поделиться информацией:— Маркус пытался очаровать маму и завоевать её расположение, но внезапно появился папа, так что Маркус надулся и ушёл, а мама с папой помирились, и никакого «бум» не было.
