Хаук опустил голову и снова чуть отстал. Как и советовал Джей, он использовал возникший перерыв «с пользой». Вернее, пытался. Хрен там. Все мысли упорно крутились вокруг учителя и брошенных им отрядов.
Джереми Расселл сильно отличался от того, что о нем говорили в забегаловках, не только внешне. Хаук понял это давно. Как и то, что байкам веры нет. Черт знает, зачем люди придумывали весь этот бред и откуда брался такой неправдоподобный — теперь высотник это понимал — сказочный образ. Пустошь ведь легко могла его развеять с первым же шагом за купол. Но нет, даже бывалые из бывалых с убежденным видом толкали речи о великих «К-9». Неужели этому миру так нужна была такая светлая, по-своему добрая быль? Или вера. Почему-то чем больше Хаук об этом думал, тем страшнее и горше ему становилось. Он слышал речи фанатиков, вопящих на площадях о разумности Пустоши. Слышал проповеди последователей старой веры, которые на тех же площадях и помостах призывали «каяться и просить о прощении». Слышал россказни прожженных циников за дешевой выпивкой.
А вот теперь оказывается, что те самые циники также толкали свои сказки. И верили в них. Без сомнений верили.
Хаук вздохнул и чуть вздрогнул от раздавшегося рядом знакомого щелчка. Джей спрятал пистолет, а слева рухнуло в песок прыгнувшее на них пятнистое нечто. Но не рассыпалась пеплом, как все твари до этого:
—А чего оно целое?— едва успел брякнуть высотник, как сверху свалилось размазанное светлое пятно, замерло несуразным силуэтом в перьях, схватило мощными когтями тушку и унеслось вверх, подняв тучу песка и пыли.— Хера…
—Охотники не опасны,— со смешком хлопнул Джей по спине.— Питаются только мелочью. На людей не нападают. Если гнезда не трогать.
Хаук сглотнул и передернул плечами. Отчего-то захотелось спросить, съедобны ли сами охотники или нет, но Джей до этого о них даже не упоминал. Потому с языка сорвалось совсем другое:
—Так чего та штука не сгорела? Ты же попал.
—Это зависит от энергии, вложенной в выстрел. Я стрелял так же, как и по листикам — само собой, змейке этого не хватило. Она сама крупнее, а ядро стабильнее. Вообще, возможность испепелить тварь зависит от гораздо больших факторов. Тварей, на которых охотятся ради ядер, сжечь и вовсе невозможно.
—А ядро… это сердце, да? Ты, вроде, говорил…
—Не только. Иногда глаза, иногда другие части тела. На болотах водится тварь, у которой самое сильное ядро это не сердце, а шипастый шар на хвосте. Она им атакует, и эффект такой же, как от улучшенного оружия.
—А крошаксы?
—С них не добывают. Их ядра малы, нестабильны и легко разрушаются.
—Значит, мы останемся без «бонуса за вредность»? Только задание?
Тут вольные расхохотались как-то все разом. Особенно Джейд:
—А у юнги-то торговая жилка! Ты смотри, сам ниче не может, а уже о профите думает!
—Мы свое получим, можешь не волноваться,— с ехидной усмешкой заверил Джей, и Хаук окончательно стушевался. Ну их. Ведь даже без задней мысли спрашивал.
Тем временем солнце уже начало садиться, окрашивая песок в рыже-красные тона. Когда шли в первый раз, Хаук не обратил на это внимания, но на горизонте пустыня будто пламенела. Вся, кроме неясной темной линии впереди. Похоже, эта полоса и была тем самым плато. Их целью.
Темнело быстро. В городе не обращаешь на это внимание. Дневной свет заменяется искусственным гораздо раньше, чем окончательно опустится ночь. А после часть фонарей просто отрубают. Сейчас же сумерки окутывали сгущающейся темнотой и неожиданной прохладой. Зубодробительной. Вот Джейд уже накинула капюшон и замоталась шарфом, которым оказался ее широкий зеленый пояс; Кас поднял воротник; Джей… А Джей вот никак не отреагировал на явное похолодание. Как до этого игнорировал жару. Даже зависть брала. Непонятно только, выдержка это его или свойство одежды? Сам Хаук поежился и по примеру старшего высотника поднял воротник. Хорошо хоть проклятый рюкзак грел спину и даже защищал от поднявшегося ветра — теперь Хаук был даже рад своей роли в отряде.
—Что-то в первый раз было теплее.
—А когда большой толпой идешь, холод почти не чувствуется. В городах его и вовсе нет — купол защищает так же, как и от ветра.
Что верно, то верно. Хаук за всю свою жизнь никогда не ощущал столь резкой смены температуры, хотя слабо представлял себе, как это вообще возможно — защитить от подобного.
—Потерпи. Через полчасика уже будем вставать на ночь.
—А мы не окочуримся сидеть на месте?
—Нет. Печка согреет, барьер сохранит тепло. Хотя спать советую в спальнике.
—А можно и без?
—Можно, конечно. Главное — подстилка. Остальное как хочешь. Я объясню ближе к делу. На примере оно сподручнее.
Хаук кивнул и, поняв намек, отвалил с вопросами. А вскоре Джей нашел подходящее место, в этот раз предпочтя пустырь торчащим валунам и плоскому камню. И началась очередная лекция. Что-то Хаук уже слышал, но все равно было интересно. Только в этот раз ему позволили помочь ставить барьер.
Легкий шарик лег в песок и выпустил механические лапки, закрепляясь. Второй. Третий… Пятый. Опорные точки, создающие аналог городского купола. Таких должно быть по одному на каждого в отряде, но не меньше пяти. Из объяснений Джея Хаук понял, что такие вот условия упираются в площадь самого барьера.
На активацию одного остальные шарики откликнулись призрачным свечением и выстрелили по лучу, образуя пирамиду. Ветер исчез. Небо с искрами звезд подернулось голубоватой дымкой, которая даже облака превращала в нечто вроде мокрой ваты. А вместо чувства безграничной свободы и необъятности окружающего пришел странный уют.
—Запомни, Хаук,— говорил Джей, пока высотник вглядывался в размытые точки звезд,— основное отличие этого купола от городского, кроме мощности,— отсутствие защиты снизу. Потому кто-то всегда дежурит.
—Ни зги ж не видно.
—Таким, как я, это не особенно мешает. Но так или иначе, существует поддержка.— Джей передал Хауку небольшой планшет, который до этого держал в руках. Привычная панель с ядром с одной стороны и несколькими кнопками с другой удобно легла в руку. На экране же отражалось что-то вроде карты. Во всяком случае, ту россыпь валунов, от которой небольшой отряд ушел не особенно далеко, высотник признал.— Каждая из направляющих купола по совместительству радар. Обычно связные настраивают систему так, что она способна не только отличать людей от тварей, но и определять своих-чужих. Сейчас этого нет. Площадь внутри купола не просматривается. Снаружи могут быть отметки двух цветов: синие и красные. Синие — это отклик от других людей. Красные — от ядер тварей. Чем ярче точка — тем сильнее. Штука в том, что далеко не всех можно так распознать. Потому слух, глаза и опыт послужат тебе не хуже. Радиус — два километра. Вопросы?
—Пока нет.
—Отлично,— Джей забрал устройство и небрежно сунул его в руки Каса.— Тогда перейдем к самому важному — ночевке. Ты уже в курсе, что «внешние» в городе никогда не спят на кровати. Причина тому — пустое пространство под спящим. В Пустоши, если вокруг тебя мало живых, допускать его нельзя.
