Ли припарковался и направился к зданию. Первая пара уже давно началась. Весеннее солнце освещало пустую дорогу к кампусу. Он зашел внутрь, вызвал лифт и нажал на последний этаж.
На крыше за столом одиноко сидела Чан Хичжин. Она была лучшей подругой Син Миён, которая погибла одиннадцать лет назад. Следователь кивнул в знак приветствия и сел напротив.
–Вы курите?– предложила ему сигарету Хичжин.
–Спасибо, не люблю запах табака,– ответил Ли.
На самом деле он нейтрально относился к курению. Но каждый раз, вдыхая сигаретный дым, чувствовал запах, похожий на благовония шаманов. Ли не хотел быть никаким образом связанным с шаманизмом и его атрибутами. Он и его собеседница обменялись визитками.
–Спасибо за содействие, профессор Чан,– сказал Ли.
Хичжин зажгла сигарету и покачала головой:
–Что вы, какой профессор. Я еще не защитила докторскую. Пока читаю здесь лекции по контракту.
Следователь кивнул и достал записную книжку:
–Какой Миён была в школе?
–Верной подругой, умной и начитанной.
Хичжин задумалась, вспоминая одноклассницу. Немного помолчав, она добавила:
–Миён не должна была умереть такой смертью.
Улыбка пропала с ее лица.
–Насколько я знаю, вы учились в одном классе и дружили. Что вы можете сказать о ее школьном окружении?– спросил Ли.
–Миён считала меня своей единственной подругой. Она была замкнутой.
–Значит, вы знали ее лучше всех.
Хичжин неопределенно покачала головой.
–В старших классах она неожиданно записалась в театральный кружок. Я удивилась – странный поступок. Думала, Миён выберет литературный. Из скромной застенчивой девочки она превратилась в симпатичную девушку – расцвела, стала стильно одеваться. Это заметили все. Меньше чем за год она стала лучшей в театральном кружке и начала отдаляться от меня. С тех пор мы перестали общаться, стали совсем чужими. Окончив школу, я пошла на инженерную специальность, а Миён поступила в университет изящных искусств, чтобы изучать кино и театр. Это увеличило и без того глубокую пропасть между нами. Ходили слухи, что ей предложили главную роль в сериале, но она отказалась, якобы сославшись на религиозные убеждения. Другие говорили, что она перестала сниматься и переехала в Индию, третьи – что жила в Сеуле… Но правду уже не узнает никто.
Она стряхнула пепел с сигареты.
Ли, который все это время внимательно слушал, достал из кармана свернутый лист бумаги. Это была статья Син Миён, которую прислала ему Сохи.
–Что это…– удивилась Хичжин, но быстро вспомнила:– Точно, я читала ее. Миён очень хорошо писала, не хуже главы литературного кружка.
–Я не верю в страшилки про призраков, но как вы думаете, почему Миён решила расстаться с жизнью именно в школе Чонмун? Может, у вас есть предположения?– Следователя интересовала связь между проклятием и самоубийством Миён.
–Я уже говорила вам, что, окончив школу, переехала в другой город.
–Когда вы в последний раз видели Син Миён?
Хичжин избегала зрительного контакта и нервно давила окурок в пепельнице.
–Может быть, перед тем как отравиться, она рассказывала что-то странное или вела себя необычно?– настойчиво продолжал Ли.
Хичжин вздохнула, на мгновение закрыла глаза, но ничего не ответила. Следователь повторил вопрос. Безрезультатно.
Она закурила вторую сигарету. Едкий запах дыма раздражал Ли. Он вздохнул, достал телефон и показал фото охранника:
–Вы помните этого человека?
–Не может быть… он все еще работает в школе?
–Каким он был, когда вы учились? Вы помните что-нибудь необычное?
Хичжин покачала головой.
–Я слышала, что недавно в школе Чонмун произошло убийство. Кажется, его все называют «убийством в школьной лаборатории». Наверное, поэтому вы здесь. Уверена, что охранник у вас первый в списке подозреваемых. Но он не виновен. Он не мог этого сделать.
–Почему вы так считаете?
–Раньше его все называли школьным Син Сону, еще Ча Сынвоном
[37]. Дети сейчас не знают, кто это такие, но… он был настоящим благородным героем. Такой человек не мог причинить кому-то вред. Я в это не верю. Школьники были от него без ума, хотя обычно охранников никто не замечает. Знаете, почему все называли его охранником, а не сторожем?
Ли покачал головой.
–Он…
Вдруг подул ветер. Листок в руке Хичжин задрожал. Бросив на него взгляд, она продолжила:
–Сначала надо разобраться с историей Миён. В двухтысячном году в своей статье она писала, что все живы и здоровы. Но она ошибалась – ее заметка датируется началом декабря, значит, год еще не закончился. Не все ученицы школы дожили до нового года. В канун Рождества кое-что произошло.
Углубившись в воспоминания, Хичжин убрала в сумку листок, который дал ей следователь.
–Жизнь непредсказуема. Иногда намерения хороших людей могут навредить, а намерения негодяев, которых интересуют только деньги,– изменить человечество. Миён написала эту статью, чтобы школьницы поменьше думали о проклятии, но именно из-за нее все еще больше уверовали в него. Они помешались на идее отыскать дневник. Несчастный случай произошел в канун Рождества. Две ученицы спрятались на ночь в школе. Ими двигало не любопытство и даже не смелость. Их поразила история Миён, но они неправильно ее поняли. Школьницы были убеждены, что она действительно читала тот дневник, и пришли, чтобы сжечь его. Они разделились. Одна обыскивала первый этаж, другая – второй. Одна из девочек оступилась, и от свечки, которую она держала в руках, загорелась штора. Начался пожар. Именно той ночью на помощь пришел наш благородный герой.
Следователь перестал писать:
–Охранник?..
Хичжин кивнула, посмотрев на него с видом: «А кто же еще?»
–На крики сбежались люди. Они стояли во дворе школы, но ничего не могли сделать. Тогда школьный сторож, работавший на полставки, бросился в огонь. Его пытались остановить, кричали, но он не слушал. Никто даже не надеялся, что он останется в живых. Я стояла в толпе и рыдала от страха. Но вдруг, вытерев слезы и бросив взгляд на горящее здание школы, я увидела посреди пламени темную фигуру. Охранник выбрался, неся на спине ученицу. Я снова разрыдалась, на этот раз от счастья. Взрослые тоже не могли сдержать слез. Произошло настоящее рождественское чудо. Где-то далеко выла пожарная сирена. Происходящее было похоже на последний кадр из фильма со счастливым концом.
Следователь застыл в изумлении. «Многие ли бросятся в огонь, чтобы спасти человека?» Он даже про себя не мог бы сказать точно, хотя и приносил присягу. Представив, как охранник бросается в огонь под звуки сирены, Ли проникся к нему глубоким уважением.
