И все же мутный, мутный тип этот Неждан Лыко… и из стражи ушел – мутно. Вполне мог оказаться виноватым в гибели многих своих соратников… Да только никаких доказательств тому не имелось – одни догадки, домыслы. Миша первое время приставил к Неждану людей для пригляда, да потом убрал – ничего крамольного новоявленный частный предприниматель не делал. Хотя ремонт ладей… очень для нужных встреч удобно. Может, зря пригляд снял? Поторопился? А что если…
Интересно, как там Зевота Хромец? С хозяином его, Гюрятой, кстати, сотник сразу же договорился, после возвращения с поисков. Своеземец хоть и выглядел кержак кержаком, борода до пупа лопатой, однако человеком оказался понятливым – уступил своего холопа на время, и не задорого. Так сказать, не только ради заработка, но и уважения для.
Хромец вообще-то уже должен был подойти…
Глянув в окно, Михайла покричал караульного:
–Там, за воротами… нет ли кого?
–Не, господин сотник, людей нету!– обернувшись, проворно доложил караульщик с надвратной башенки, вернее – с целого помоста.
Все эти присказки про «людей» Мишаня знал уже, а потому тут же переспросил конкретно:
–Людей нет… А холопы, челядь?
–Гюряты Собакина холоп хромой!– прокричал стражник – юный парнишка-первогодок в короткой кольчужке и шлеме.– С утра ошивается. Говорит – тебя, господине, ждет. Так и пущай ждет – его дело холопское.
Ну да, да – очень даже правильно поступил страж, как и принято. Не холопье дело господ беспокоить, о себе напоминать – только робко просить можно да ждати!
–Прикажи – пусть пройдет в горницу,– махнул рукой Михаил.
–Холопу?!
–Ему, ему… хромому этому…
–Есть, господин сотник!– поправив шлем, юный страж повернулся к улице.– Эй, человече! Ты, ты, хроменький. А ну, живо дуй в горницу к господину сотнику! Калитку сейчас отворят.
Проковыляв по крыльцу и сеням, Зевота Хромец поклонился с порога в пояс.
–Вот что, Зевота,– без всяких предисловий начал беседу сотник.– Разговор наш на реке помнишь?
–Помню, господине,– снова поклонился Хромец.
Михайла поморщился:
–Хватит кланяться – слушай…
Полностью погруженный в местную средневековую жизнь и обычаи, Миша никак не мог предложить Хромцу сесть на лавку – не положено то холопу, рабу, как и не мог просто поговорить с ним по душам или разъяснить задачу спокойно, без приказа. Не поняли бы! Свои бы не поняли… не оценили. Ну, да главное, чтобы сам исполнитель свою задачу понял.
На лавку… вернее – в креслице, кстати, потом и можно – в качестве поощрения…
Если дела пойдут…
–Все понял?– закончив инструктаж, сотник пристально посмотрел на Хромца.– Повтори.
–Следить тайно за всеми подозрительными, каковыми кто-то покажется лично мне. Так, господин? Ну и за Нежданом приглядеть.
–Да. Все верно. Главное, сам себя не покажи.
–Да это уж я понимаю…
Покончив с Зевотой, сотник приказал седлать лошадей – навестить вдову Костомару. С собою он прихватил дюжину воинов и Добровою – та вела жизнь свободной охотницы и делала что хотела, без всякой оглядки на старшака, Егора Унятина, давно уже махнувшего рукой на своенравную девчонку. Да и что сказать – от всех приключений Войши в роду Унятиных пока что имелись только прибытки – серебришко, кое-какие трофеи, а главное – доброе расположение господина сотника, человека в Ратном не последнего. Своеземец Егор Унятин был человеком далеко не глупым, все это прекрасно понимал и вполне трезво оценивал. А когда кое-кто в роду посмел заикнуться «о неподобающем поведении девицы»– тут же заткнул наглецу рот. Мнение же иных ратнинцев, конечно, тоже было важным, но… не важнее расположения сотника. Да и вообще, род Лисовиных в Ратном всем и рулил!
–Ратники построены, господин сотник!– заглянув в дверь, доложил десятник Ермил.– Щиты и тяжелое вооружение прикажешь брать?
–Прикажу брать,– Михайла озабоченно кивнул.
–Есть! Только это… ратники еще в тяжелом не справны…
Черт его знает, может, и дюжины против такого же количества лиходеев – мало! Может, еще кого взять? Мало ли…
–Вот еще, Ермиле… Еще возьмешь с собой Реготу Сивкова, Глузда… и Федула с Мекшой. Эти пусть вооружатся, как следует! Да… и наставницу Лану покличь. Пусть все занятия отменит.
И половчанка пригодится, а как же! Девчонка из лука бьет – как дышит. Ну и в пытках толк знает… А мало ли? Все правильно – это в той, прошлой, жизни женщин почему-то слабым полом именовали. Здесь – все сильные! А Войша с Ланой – особенно…
–Да! Кто из десятников ныне свободен?
–Так из десятников – никого,– тряхнув темною челкой, Ермил задумчиво поморгал.– Ну, и Демьян-полусотник…
–О! Как раз он-то мне и надобен. Не в службу, а в дружбу – покличь!
Демьяна Миша послал к «журавлям», к старосте Глебу. Все как полагается – с нарядной свитой на быстрых конях, с подарками. Так сказать – полуофициальный визит вежливости. От Демьяна требовалось добраться до Глеба как можно скорее, и – самое главное – предупредить, что Михайла-сотник собирается проведать Костомару-вдову. Известить, как того требовали правила приличия – Костомара-то на «журавлиных» землях жила… правда, пока что было еще не очень понятно, кому князь туровский Вячеслав пожалует земли сгинувшего боярина Журавля – ведь единственный-то наследник, юный боярич Юрий, погиб еще с год назад. Так пока толком и не решилось, кому земли – Глебу или прежнему старосте – Торону? Последний активно интриговал и как раз сейчас отправился в Туров… что выходило вовсе не худо для Мишиного визита.
«Тяжелые» всадники отличались от легковооруженных не только длинными кольчугами и миндалевидными щитами. На груди кольчуги были усилены стальными пластинами, выкованными дядькой Лавром и Тимофеем Кузнечиком, окромя того, еще и имелись «перстатые» кольчужные рукавицы, стальные поручи и поножи, ну и, как водится, шлем с бармицей и забралом-личиной. И конечно – длинное ясеневое копье с упором, чтоб наносить с разгона неудержимый таранный удар, не хуже европейских рыцарей.
Всей этой амуницией нужно было уметь пользоваться – так ведь и тренировались, и в походах – тоже. К слову, «тяжелый» кольчужный доспех весил килограммов двадцать – двадцать пять, ничуть не стесняя взрослого тренированного ратника. А вот подросткам – да, тем тяжело приходилось.
Зато своя тяжелая кавалерия – основа средневекового войска! Земля дрожит – враг бежит! Верная, выученная – пусть пока и «на вырост». Еще землю за службу давать, с крестьянами – чтоб было с чего амуницию покупать да кормиться. Личные гербы – чтоб гордились и детей в той же гордости воспитывали. Такие вот верные вассалы… Ну а как иначе-то? На своем коште такое войско содержать – никакого серебришка не напасешься. Поэтому – крестьяне, эксплуатация, все по Марксу… Ну а куда деваться-то?
