–Ты не можешь знать наверняка.
Япристально ее рассматриваю.
–Со мной он поступил точно так же. Похоже, ему нравится позволять своей добыче приблизиться книжнему городу, апотом нанести удар, но мы обе знаем, что сЭвридикой все было сделано намеренно. Он устроил ловушку, и,если бы Аид внее не попал, человек Зевса заколол бы Эвридику. Посмотри мне вглаза искажи, что свято веришь вто, что Зевс никогда не навредит ни одной из твоих дочерей, чтобы проучить меня. Ответь честно.
Она открывает рот, явно полная решимости идти напролом, но осекается.
–Боги, Персефона, ты чертовски упряма.
–Всмысле?
Мама качает головой снеожиданно усталым видом.
–Ты никогда не была вопасности. Тебе просто нужно было выйти за этого ублюдка ииграть роль хорошей жены, пока он не потеряет бдительность. Ябы позаботилась обо всем остальном.
Подозрения, которые были уменя ссамого начала, возвращаются.
–Утебя был план.
–Конечно, уменя был план! Он монстр, но монстр могущественный. Ты могла стать Герой.
–Яникогда не хотела становиться Герой.
–Да, явкурсе.– Она отмахивается, как часто поступает со всем, что не вписывается вее планы.– Теперь это спорный вопрос. Зевс– обуза.
Ясмотрю на нее во все глаза.
–Ты приняла это решение еще до того, как япредложила сделку.
–Ну конечно.– Ее карие глаза, так похожие на мои, прищуриваются.– Он угрожал двум моим дочерям. Он изжил себя. Ябы предпочла вести дела сего сыном ибудущим наследником.
Японимаю, на что она намекает, иуменя перехватывает дыхание. Язнала, что моя мать безжалостна всвоих амбициях, но это уже совсем другое дело. Уменя дрожат ноги, но яслишком далеко зашла ине могу отступить.
–Икаков был план? Тот, что ясорвала своим побегом?
–Ничего сложного.– Она дергает плечом.– Легкий яд, чтобы нейтрализовать его, не убивая при этом.– Потому что, если бы он умер, то Персей стал бы следующим Зевсом, азначит, ты бы перестала быть Герой.
–Черт, мама.– Якачаю головой.– Ты вселяешь ужас.
–Аты училась улучших.– Она жестом указывает на себя.– Ты предлагаешь хорошую сделку.
–Да.Именно так.– Прочищаю внезапно пересохшее горло.– Яостанусь вОлимпе ибуду подталкивать Аида ктому, чтобы он несколько раз вгод появлялся на публике снашей семьей.– Предлагать последнее яне имею права, но сделаю что угодно, лишь бы избежать войны. Что угодно.
Мать хмурится.
–Ты планировала покинуть Олимп стех пор, как явступила на эту должность.
Конечно, ей известно омоих планах. Уменя больше нет сил этому удивляться.
–Это не помешало тебе отдать меня Зевсу.
Она слегка вздрагивает.
–Мне жаль, что это причинило тебе боль.– Но это не то же самое, что сожалеть осовершенном ей поступке.
Яприподнимаю голову.
–Тогда искупи свою вину исогласись на предложенную мной сделку. Если ты действительно хочешь, чтобы яосталась, то так этого можно добиться.– Явижу, что она колеблется, имне приходится давить со всех сторон.– Подумай, мама. Война принесет пользу только генералам. Если позволишь Зевсу совершить личную кровную месть ивтянуть весь наш город вконфликт, это подорвет власть, которую ты наращивала стех пор, как стала Деметрой.– Яне сказала ничего нового. Она бы не согласилась на сделку, если бы не думала отом же.
Наконец, мать отводит взгляд, сжав челюсти.
–Это огромный риск.
–Только если ты действительно веришь, что Зевс более могущественен, чем остальные из Тринадцати. Ты сама сказала: он стал обузой. Его титул– не единственный наследный. Он даже не отвечает за жизненно важные ресурсы. Еду, информацию, импорт иэкспорт, даже солдат, которые будут сражаться ввойне, не имея выбора. Всем этим занимаются другие члены Тринадцати. Если они– если ты– откажешь ему вподдержке, какие унего останутся ресурсы?
–Яне могу говорить за других.
Безрадостно смеюсь.
–Мама, теперь ты просто вредничаешь. Мы обе прекрасно знаем, что половина из Тринадцати вдолгу перед тобой. Ты слишком упорно работала, чтобы пренебрегать своим влиянием, когда утебя наконец-то появилась возможность использовать его во благо.
Она вновь смотрит на меня.
–Янаживу себе врагов.
–Лишь выведешь на чистую воду тех, что уже нажила,– поправляю я.
Мать отвечает странной, сдержанной улыбкой.
–Аты внимательнее, чем ядумала.
–Как ты сказала, яучилась улучших.– Хоть яине согласна со многими ее решениями, не могу лгать иделать вид, будто образ, который ятак долго воплощала, придумала ясама. Янаблюдала, как она лавирует среди влиятельных игроков этого города, ислепила себя по ее подобию, чтобы странствовать по этим водоворотам ибурным потокам, не поднимая волну.– Ты должна сделать это.
Она делает медленный вдох, асвыдохом все сомнения будто покидают ее.
–Шесть мероприятий.
–Что, прости?
–Ты гарантируешь, что Аид посетит как минимум шесть мероприятий втечение календарного года, предпочтительно по моему выбору.– Она смотрит мне вглаза.– Акроме того, он позволит, чтобы нас сним видели вместе достаточно часто, чтобы предположить, что мы союзники.
Прищуриваюсь.
–Ты не можешь его контролировать.
–Конечно нет. Но впечатление важнее всего. Если остальные вОлимпе будут думать, что Аид уменя на подхвате, моя власть вырастет многократно.
Это огромный риск. Пусть Тринадцать знают, что Аид существует, но до недавнего времени все остальные вверхнем городе этого не знали. Если они решат, что Аид имоя мать союзники, это скажется на всех заключенных ей сделках. Никто не захочет, открыв дверь, увидеть, что на пороге их ждет призрак Олимпа, потому что они разозлили Деметру.
Но это решающий фактор. Она просит создать впечатление, что между ними заключен союз. Аид не будет обязан поддерживать ее, если не захочет этого сам. Ему просто нужно появляться сней на людях.
–Ладно.
–Тогда договорились.– Она протягивает руку.
Ядолго смотрю на ее ладонь. Как только соглашусь, обратного пути не будет. Мне точно не выбраться из Олимпа. Не избежать борьбы за власть, политики иударов вспину, которые сопутствуют жизни вгороде. Если сделаю это, то окунусь по самую шею, но сделаю это добровольно. Яне смогу делать вид, будто уменя не было выбора. Не смогу потом передумать иумываться слезами. Ядействую сшироко открытыми глазами идолжна смириться сэтим.
Если не заключу эту сделку, вОлимпе начнется война. Сотни людей могут погибнуть, скорее всего, даже больше. Аид может погибнуть. Но даже если он справится, то какой ценой? Он уже многое пережил, струдом оправился от стольких потерь. Если ямогу спасти его от новых бед, то хочу сделать это.
