Весла были втянуты в клюзы, корабли шли под парусами, подгоняемые мощным теплым течением, которое, согласно эльфийским картам, огибало всё Последнее море по широкому кругу.
Аркан хотел еще раз просмотреть табель с оплатой за службу у эльфийских Владык. Сумма была получена приличная, и даже без учета битком набитых добычей с Низац Роск трюмов каждый из бойцов мог считать себя состоятельным человеком — по крайней мере, на полгода-год. И только Рем развернул лист бумаги, и сосредоточился на строчках с цифрами, как его настиг Эадор.
—Я случайно увидел, как ты шел сюда,— несмело начал эльф.— Я не следил за тобой, просто находился в нашей каюте, услышал шаги…
Каюта эльфийских дипломатов была как раз в носовой части, и поэтому Рем просто кивнул. Дипломатами их назначили (Эадор отправился в земли людей с офицерами Галрасом и Финве) и теперь они старались познакомится с наемниками и привыкнуть к обычаям людей.
—Накопилось много вопросов, Рем. Я не знаю к кому больше обратиться, кроме тебя. Тем более когда-то ты обещал мне длинный рассказ…
Аркан сунул бумагу за пазуху и потер лицо ладонями — пялиться в цифры — удовольствие ниже среднего, и беседа с Эадором была хорошим оправданием, чтобы отложить заполнение табеля на завтра.
—Так что там у тебя, мой друг?— спросил он по-эльфийски.
—Мэллон?— повторил Эадор.— Друг? Ты называешь меня другом?
—Эй, не придирайся к словам! Друг — это тот, кому я доверяю, с кем побывал в передрягах, и кто прикрывал мне спину. И с кем я могу побеседовать, не стесняясь высказать всё, что думаю.
Эльф задумчиво кивнул.
—Ты спас меня от тех людей, популяров. Я тебе обязан. А теперь ты назвал меня другом — это дорогого стоит. А бывает у людей так, что какие-то убеждения или взгляды одного из друзей не поддерживает другой?
—Да — если это умные, воспитанные люди. У меня были друзья-оптиматы, и популяры тоже. А я — ортодокс, но это не мешало нам общаться и драться с общими врагами, и вместе делать работу.
—Просто у нас, тъялери, это не так. Друг — это тот, кому ничего не нужно объяснять, кто понимает тебя с полуслова. Галрас и Финве — мои друзья, я знаю их не один десяток лет. Но теперь они отдалились от меня. Знаешь почему?
—Ты убил Фангала, да? Ребята рассказывали, что ты столкнул его с моста в реку. По мне — всё правильно сделал.
—Я не хотел его убивать!— чуть не сорвался на крик эльф.— Он прикрывал отступление своих обессилевших соратников после прорыва, и я лишь хотел сбить с ног, взять в плен…
—Но он поскользнулся на кишках, да? Ты пнул его ногой в спину, он поскользнулся на чьих-то потрохах и перелетел через перила моста — прямо в чертову речку Лзаа, и разбился о камни, и вода утащила его…
Эльф поморщился, но потом махнул рукой:
—Так всё и было. То, что устроили люди — это была настоящая бойня. Разор всё рассчитал правильно — надменность и самонадеянность эльфов, подпитавшись победой над полусотней Септимия выросли до небывалых размеров. И они влезли в ловушку и поплатились собственными жизнями. Как Фангал умудрился прорвать кольцо и выйти к мосту — до сих пор не понимаю… И если бы ты не справился с… Э-э-э…
—С чудовищем.
—Пусть будет с чудовищем… Они бы ушли! Вырвались бы из окружения! Фангал единственный сохранил способность сражаться, остальные вдруг замерли, будто парализованные… А он рубился двумя мечами и убил нескольких людей, а я… Я пнул его в спину, и он погиб. И знаешь что?— эльф глянул прямо в глаза Аркану, и Рем не увидел в этом взгляде сожаления.— Мне плевать. Так вы, люди, говорите?
—Так. Тебе плевать — а как же котята и грудные младенцы?
—Грудные младенцы не сжигают поселения и не откусывают головы своим соотечественникам,— отрубил Эадор.
Рем откинулся на стуле, удивленно глядя на собеседника.
—Да ты потихоньку превращаешься в ортодокса, мой эльфийский друг!— и ухмыльнулся.
—Вот об этом я и хотел бы поговорить. Расскажи мне про ортодоксов, про вашу веру. И про популяров, и почему они держали меня в клетке… И чем от тех и других отличаются оптиматы?
—Ну, друг мой, тут без бутылки не разберешься… Пойдем в трюм, буду пользоваться служебным положением…
* * *
В трюме они устроились на тюках с шелком — трофеем с Низац Роск. Тиберий закинул на тюки большую оплетенную бутыль с вином и два кубка.
—Наливай, друг мой! И слушай, ибо я не буду повторять дважды!
—Слушаю и внимаю,— поддержал ёрнический тон Эадор.
Оба расхохотались, вспомнив, что подобный разговор уже начинался — по пути в Доль Наяда.
—Итак, про Ковчеги ты уже знаешь. И знаешь, что мы, люди — не от мира сего. У нас был свой мир. И своя вера — в Бога, Творца миров, в Сына Человеческого, принесшего благую весть… В общем, она была очень похожа на то, во что мы… Во что я верю сейчас. Для настоящих ортодоксов и вопросов не стоит — мы преемники учеников Сына Человеческого, пусть после его рождения и прошли тысячи лет, и родился он в другом мире. А я привык во всём сомневаться — такая моя натура. В общем, дело в том, что на самом первом Ковчеге, который пристал в устье Рубона Великого — там был человек… Святой. Походный капеллан — это такой священник, который отправляется с солдатами в бой, чтобы духовно их поддерживать…
—Магически?— поднял бровь эльф.
—Сложно сказать… Религия и магия имеют очень сложные отношения, сам понимаешь. Да и с магией в нашем родном мире было не всё ясно… В общем, звали его Ежи, и он был священником. Он потерял зрение в одном из боёв, и его возвращали на родину для лечения. Он был хорошим священником, настоящим — поэтому знал почти все литании и псалмы наизусть. А еще он знал наизусть Слово Сына Человеческого. По крайней мере, большую его часть. Судя по комментариям святого Ежи, оно было составлено из четырех частей — рассказов четырех учеников Сына Человеческого о его учении и жизни. Видимо, святой всё-таки интерпретировал писание по-своему… Ну, это уже мои домыслы. Главное — эта Книга стала основой нашей веры. Что такое хорошо, и что такое плохо для человека — это мы знаем именно оттуда. Не убей, не укради, почитай отца и мать свою, и всё такое прочее…
—Не убей?— засомневался Эадор.
—Ну да. В целом — да. Но с оговорками…— и Рем закатив глаза выдал несколько цитат: — «Нет больше любви той, чем отдать жизнь за друзей своих»… Или вот эта: «Зубы грешника сокрушаться!» «Продай одежду свою и купи меч…» ну и еще несколько. То есть убивать нельзя, но защищать своих близких и свои идеалы — обязательно. В таком плане. Есть и более агрессивные трактовки, но мы, ортодоксы, вообще-то не занимаемся толкованием Писания…
—Да-да, об этом я помню.
—Так вот, и для нас, и для оптиматов с популярами — Слово Сына Человеческого это основа. Поэтому нельзя сказать что мы верим в разного Бога или у нас разные заповеди… Мы все осознаем, что вера, религия у нас одна — просто подход разный. И стал он разным не сразу.
