Правильным поступком было бы сказать ей «нет» и не делать её моей пирогововой рабыней. Но я бы ни за что не отказался от обычных пирогов. Особенно, если они были чем-то похожи на остальную еду, которую она готовила.
Пайпер поглубже устроилась в кресле, поднося кружку с кофе к этим мягким губам. Держу пари, на вкус они были как глазурь, которой были политы булочки. Мысль о том, чтобы провести языком по контурам её рта, заставила мой член дернуться.
Даже с похмелья он рвался в путь.
Но это уже не то, чем мы были раньше. Мы были соседями, не более того.
Пайпер сегодня выглядела такой довольной. На ней были зеленые леггинсы и свободная чёрная футболка с длинными рукавами. Её ноги были скрещены, и вместо тех модных каблуков, которые она обычно носила, сегодня на ней были простые белые кроссовки.
Она даже сутулилась для разнообразия, и было приятно видеть её такой расслабленной в её стуле.
Её стул.
Её. Стул.
—О, чёрт!— Я вскочил со своего места, развернувшись к входной двери. Я распахнул её и вышел в беспорядок на моём крыльце. Мои руки зарылись в волосы, а глаза вылезли из орбит.
Пайпер, возможно, и прибралась внутри моем дома, но она оставила катастрофу снаружи, чтобы я мог с ней справиться.
—Сукин сын.— Головная боль, которую прогнали булочки и чашки кофе, снова проявлялась.
—Как я поняла, этот стул был слишком коротким,— невозмутимо произнесла Пайпер, выходя на улицу с обеими нашими кофейными чашками. Она протянула мне мою, затем села на стул, который я не убил.
Мои глаза оставались прикованными к кровавой бойне.
—О чём, черт возьми, я думал?
—Что использование топора заняло бы слишком много времени?
Я нахмурился.
—Как умно.
—Сарказм — моё любимое оружие. В отличие от некоторых моих знакомых, которые предпочитают орудовать бензопилами против невинных стульев из-за того, что они не того размера. Проблема была в полутора сантиметрах, если мне не изменяет память.
—Я перфекционист.
—Неееет,— выдохнула она, хватаясь за сердце.
Смешок сорвался с моих губ.
—Что за чертов беспорядок.
—Да, ты отлично справился с этой бедняжкой. Я просто рада, что ты не отрезал себе ногу или руку в процессе.
—Я ведь не причинил тебе вреда, не так ли?— Мой взгляд в панике метнулся к ней, осматривая её с головы до ног.
Но она отмахнулась от меня.
—Я в порядке.
Мои плечи поникли, и я направился к лестнице на крыльцо, опускаясь на то же место, где сидел прошлой ночью с Пайпер. Только на этот раз, вместо того, чтобы положить голову ей на колени и смотреть в лес, я сел боком к ней.
Прошлая ночь становилась всё более отчетливой, как и мой пьяный бред.
В своём пьяном угаре я открыл дверь в своё прошлое. Она имела полное право на объяснение, и маленькая часть меня хотела признаться во всём прямо здесь и сейчас. Всё стало бы проще для нас — для меня,— если бы я, наконец, снял с себя бремя того, как я оказался здесь, в этом лесу?
Нет. Я не был готов. Эти воспоминания были под замком слишком долго. Даже по прошествии трёх лет боль была невыносимой. Как только я расскажу эту историю, я, без сомнения, разозлюсь. А я не доверял себе рядом с ней, когда был в ярости.
Примером служит то, что я сделал с её стулом.
—О прошлой ночи и о том, что я сказал. Я знаю, что должен тебе всё объяснить, но…
—Кейн,— прервала она меня,— не беспокойся об этом.
—Правда?
Она кивнула.
—Если ты когда-нибудь захочешь поговорить, я буду рядом, чтобы выслушать. Но ты мне ничего не должен.
Я кивнул, глядя на свои колени, и прошептал:
—Спасибо.
—На самом деле, я думаю, что это мне нужно кое-что объяснить. Мне жаль, что я так ушла после ужина.
—Всё в порядке.
—Это не так.
—Ты убралась в моём доме и приготовила мне завтрак. Ты также позаботилась о том, чтобы я не обезглавил себя бензопилой. Всё в порядке.
Она улыбнулась.
—И всё же я хотела бы объясниться. Если ты не возражаешь.
—Вовсе нет.
Её глаза утратили весёлость, когда она посмотрела на деревья. Это будет не какое-то лёгкое объяснение или куча бессмысленных оправданий. Она собиралась рассказать мне о причине, по которой она исчезла в Монтане и искала убежища на нашей горе.
—Мой бывший муж не хотел разводиться. Фактически, он боролся с этим изо всех сил почти два года, оспаривая каждое соглашение, составленное моим адвокатом. Он продолжал говорить, что это потому что он любит меня. Может быть, это и правда, но также я думаю, что он не хотел оставаться один. Он привык получать безраздельное внимание, и с того дня, как я встретила его, он был моим всем.
Я понял это из той части их телефонного разговора, которую подслушал.
—Мы поженились сразу после колледжа,— сказала она.— Мы оба были действительно сосредоточены на нашей карьере, и жизнь была хороша. Мы были молоды. Мы были «Счастливы в браке» — ярлык которого все так усердно добиваются. Но через пару лет мне захотелось большего. Я хотела быть «мамочкой». Итак, мы начали пробовать завести ребенка. Прошел год, потом другой, и ничего. Я была так молода, что это не должно было стать проблемой, поэтому мы решили обратиться к специалисту по фертильности.
Боль в её голосе причиняла физическую боль, но я молчал, слушая, как она изливает своё сердце на моем крыльце.
—Мы не могли… Я не могла иметь детей.— Одинокая слеза скатилась по её щеке, и она смахнула её.
—Мне жаль.
Она заставила себя улыбнуться.
—Существует множество методов и вариантов лечения бесплодия. Мы могли бы продолжить попытки. Но всё же эту новость было тяжело услышать, и я восприняла её не очень хорошо.
Пайпер покрутила кружку, наблюдая, как на дне кружатся осадки.
—Адам тоже воспринял это не очень хорошо. Вместо того чтобы остаться дома, чтобы утешить свою жену, он пригласил свою великолепную коллегу на ужин в мой любимый ресторан. А потом он поцеловал её, и его поймали.
Мои руки крепче сжали кружку. Разговоры о детях обычно заставляли меня бежать в горы. Образ Пайпер, держащей спелёнатый свёрток, был намного больше, чем я мог вынести этим утром. Поэтому я прогнал его прочь, не позволяя болезненным воспоминаниям заглушить меня. И вместо этого я сосредоточился на другой эмоции. Той, которая помогла мне пережить много трудных времён. Гнев.
Какой грёбаный мудак будет изменять своей жене? И при таких обстоятельствах? Этот ублюдок заслужил, чтобы ему надрали задницу. И не один раз.
