—Мы должны еще раз позвонить твоей маме,— предложила я.— Ты можешь рассказать ей о мини-ящиках для инструментов, которые ты нашел.
Это были самые милые игрушки, которые я когда-либо видела. Какое-то время мальчики не смогут с ними играть, но Кейн все равно купил их в магазине игрушек.
—Может быть, я должен был подождать с ними,— пробормотал он.
—Почему?
—Без причины.
Была причина. Кейн беспокоился, что с малышами может случиться что-то плохое. За последние два месяца я много раз заставала его задумавшимся. Я находила его в детской, держащего в руках белые пинетки или мягкое одеяло, и тупо уставившегося в стену. Он полностью терялся в своей голове, борясь со своими страхами.
Каждый раз я делала единственное, что приходило в голову.
Обнимала его.
Я ни разу не обещала ему, что все будет хорошо. Жизнь была непредсказуемой и суровой — это он понимал лучше, чем кто-либо другой.
—Позвони ей.— Я знала, что разговор с мамой поможет развеять некоторые из его страхов.
Сюзанна Рейнольдс прочно вошла в нашу жизнь. Я никогда не встречала эту женщину. Никогда не видела её фотографии, поэтому понятия не имела, как она выглядит. Но она стала одним из самых важных людей в моей жизни.
Потому что она была важна для Кейна.
Он звонил ей каждый день, пытаясь наверстать потерянные годы. Он говорил с ней о детях и о своей работе. Он представил её мне по телефону на следующий день после того, как рассказал мне о Шеннон и их дочери.
Кейн подключил свой телефон к системе «Тахо». Он ездил на ней так часто, что это была уже его машина. Всякий раз, когда мне нужно было ехать по работе к дому Логана, он подвозил меня, а затем забирал. Он возил меня на ужин или в продуктовый магазин. Тея дразнила меня тем, что я единственный человек в Ларк Коув, у которого есть шофер.
Звук гудка заполнил кабину. Мы пытались связаться с Сюзанной после того, как вышли из кабинета врача, но так и не дозвонились. Я боялась, что она снова не возьмёт трубку, когда пошёл четвертый гудок, но в последнюю секунду она ответила.
—Привет,— выдохнула она.
—Привет мама. Ты занята?
—Привет! Нет, я просто была в гараже, убирала цветочные горшки, пока не пошел снег.
Кейн нахмурился.
—Я должен был сделать это для тебя, когда был там.
—Мумии все еще цвели. И не то чтобы я не делала этого раньше.
—Извини.— Кейн крепче сжал руль. Я потеряла счет его извинениям за последние два месяца.
—Привет, Сюзанна,— пропел я, чтобы она знала, что я здесь.
—Пайпер! Какой приятный сюрприз. Так… вы узнали, ребята?
Я улыбнулась и посмотрела на Кейна. Он тоже улыбался, когда сообщал хорошие новости.
—Мальчики.
—Мальчики!— обрадовалась Сюзанна.— Мальчики-близнецы. Иметь двух мальчиков так весело.
Я склонила голову набок, осмысляя её слова. Сюзанна говорила так, будто знала, каково это иметь двух мальчиков, но, насколько я знала, Кейн был единственным ребенком.
Я открыла было рот, чтобы спросить, но Кейн перебил меня.
—Похоже, ты занята, мама. Я отпущу тебя и позвоню позже.
—Нет, я…
Он повесил трубку. Его глаза были прикованы к дороге, пока я смотрела на него. Одним нажатием кнопки он испортил особый день.
Последние пару месяцев он был замечательным во многих отношениях. Он стал открываться и говорить больше. Он не хмурился и не дулся, как мужчина, которого я встретила этим летом. Когда мы не виделись несколько часов, он искал меня.
Он приходил ко мне в кабинет поздороваться. Если я готовила ужин, он сидел напротив меня на острове и слушал, как я говорю о работе. Каждую ночь мы вместе сидели на диване и смотрели телевизор, а когда я неизбежно засыпала за просмотром фильма или шоу, он уносил меня в постель.
Во многих смыслах мы были парой. У нас не было секса. Мы не целовались. Но Кейн часто прикасался ко мне. Он держал меня за руку. Массировал мне плечи или ноги, когда я уставала. Он по-прежнему оставался суровым горцем, в которого я влюбилась, но также показывал мне свою более мягкую сторону, ту, которая была заботливой, внимательной и настоящей.
Все было бы идеально, если бы не тот факт, что он не доверял мне. Он что-то скрывал.
Это означало, что я тоже кое-что скрывала. Своё сердце.
Как я могла доверить ему свое сердце, если он не доверял мне свое прошлое? Как я могла любить его полностью, когда он хранил свои секреты под замком?
Я позволила себе поверить, что мой брак был блаженным и счастливым, не обращая внимания на проблемы, которые накапливались у нас с Адамом. Я не буду делать этого снова.
Я дала Кейну время — два месяца, если быть точной. Я была терпелива, надеясь, что остальная часть его признания придет сама собой. Но спустя столько времени я потеряла надежду. Были времена, когда Кейн разговаривал со своей матерью приглушенным шепотом из комнаты для гостей. Как и сейчас, он никогда не позволял мне говорить с ней долго. Что бы он ни скрывал, это имело прямое отношение к его семье.
Что с ними случилось? Почему он исчез в горах на три года?
Я отказалась просить ответы. Отвергнутая.
Я спросила однажды, и он оттолкнул меня. Он повесил трубку когда разговаривал со своей матерью, чтобы отгородиться от меня. Ну, я тоже умела молчать.
Я высвободилась из руки Кейна и скрестила руки на груди. Когда я повернулась к боковому окну, он только вздохнул.
Но говорил ли он? Нет. Он просто вёз нас ко мне домой.
Когда он припарковался, я не стала ждать, пока он откроет мою дверь, как обычно. Я сама открыла её и поспешила внутрь. Я пошла в кухонную кладовую и порылась в своей заначке с крекерами в поисках еще одного перекуса.
Мой рот был набит, я сердито жевала сырные чипсы, когда он вошел в внутрь. Его руки были перегружены нашими покупками
—Серьёзно?— Я закатила глаза, проглатывая свой кусок.— Нельзя было принести всё за два раза?
—Я могу принести всё сразу.
—Не важно.— Я засунула в рот еще крекеров.
Кейн сделал бы что угодно, лишь бы избежать многократного хождения к машине. Когда мы покупали продукты, он загружал каждый пластиковый пакет себе на предплечья, а затем прижимал к груди галлон молока и коробку имбирного эля. Он регулярно рисковал благополучием моих продуктов, потому что не хотел ходить дважды.
Он понес сумки по коридору, чтобы доставить их в мою спальню и детскую. Я продолжала вымещать свое раздражение на мужчину, жуя.
Когда Кейн вернулся на кухню, на его лице было написано извинение.
—Она была занята.
