—Мисс Эрлих, простите, что заставил ждать,— низкий грудной голос — удивительное сходство, иллюзия, неудачная шутка, привет от давнего мертвеца.
—Это я приехала раньше,— заставляя слова звучать спокойно и ровно, унимая нервность рук, медленно откладывая стопку рисунков и оборачиваясь. Бледное скуластое лицо с глубокими, серыми, как грозовое небо глазами, едва уловимая усмешка тонких губ. Меньше секунды на узнавание, стремительный миг на взрыв эмоций и ровно три гулких шага до меткой пощечины:
—Ты живой!
—Ай-яй-яй, дикая молодая Повилика!— ладонь, пойманная в капкан сильных пальцев, прижатая к теплой щеке. Пульс, бьющийся под кожей, дыхание, разрывающее грудь.
—Гин…
—Полина…
И поцелуй, подтверждающий жизнь, наполняющий пустоту, заставляющий сердце биться счастьем, сводящим с ума.
—Но как?
—Магия,— все та же усмешка, пойманная на кончик языка, пока руки проверяют реальность тел, проникают под одежду, спешат жить.
* * *
Тонкое, не скрывающее красоты платье на изящных изгибах молодого тела. Черный обвивающий руку цветок, распускающий лепестки у ключицы, и мои ладони, касающиеся его, скидывающие бретель, освобождающие шею долгим, мучительно крепким поцелуям. Наградой за томительные вековые ожидания стон согласия, слетающий с влажных приоткрытых губ. Холодные длинные пальцы — резкие, нетерпеливо распахивающие рубашку на моем теле, скользящие по вздымающейся груди, изучающие идущую от сердца вязь гиностеммы.
—Завядшая, как и мой,— шепчет любимая, целуя черные листья и вязь стеблей, опускается ниже, толкая меня на диван, прямо поверх разбросанных эскизов. И я поддаюсь, увлекая ее за собой в самое лучшее из возможных грехопадений. Нет нужды в повиликовом радио — мы понимает друг друга без слов. Мы еще успеем обсудить, как порождённый однажды моим отчаяньем волшебный Халлербос день за днем возвращал отмершим корням полученную силу, обсудим ее победы и свершения на пути от девчонки к независимой женщине, и будем часами говорить обо всем. У нас впереди целая человеческая жизнь. А пока под сенью плакучих ив мы обретаем сокровище, стоящее вечности и всей магии мира. Под поцелуями и ласками стонет, открываясь мне навстречу, госпожа моего сердца, моя любовь.
Моя Повилика.
Вена. 460ый год от первого ростка, пора цветения, наутро после новой Луны.
Конец второй книги
