—Ты… Ты сейчас серьезно?! Это же очевидно!— продолжала надрываться Кристин.— Ты живешь в одной комнате с прямыми доказательствами, но додумалась до этого только сейчас?! Похоже, я переоценила твои умственные способности! А я-то все думаю: чего эта обезьянка пристала к Рею? Подумать только! Все это время ты действительно считала его виновным,— она смеялась и смеялась, сгибаясь пополам и вытирая выступившие слезы, но Рида молча наблюдала за ее истерикой, которая прекратилась так же неожиданно, как и началась.— Он вовсе не способен на убийство гражданских,— Рида мысленно фыркнула, машинально потирая бок, некогда простреленный по приказу этого «неспособного».
—Зачем вы сделали это?— тихо проронила Рида.
—Зачем?— Кристин удивленно подняла брови и тут же расплылась в покровительственной улыбке.— Потому что это весело? Потому что это был лишь один из десятков актов провокации? Да… А еще…— она склонила голову вперед так, что засаленные светлые пряди упали на ее лицо.— Потому что все вы заслужили только смерть,— Рида невольно вздрогнула и рефлекторно попыталась отодвинуться дальше, но уперлась боком в дверь.— Когда-то давно,— Кристин дрожащими пальцами провела по металлическому пруту,— мы с тобой сошлись на том, что этот мир ужасен. Люди и маги — безвольные глупцы, погрязшие в своем лицемерии. Мы мечтали изменить мир, но ты сдался,— она нежно коснулась впавшей щеки.— Ты сказал, что мир нельзя изменить, что для этого требуются жертвы, на которые ты идти не готов. Зато я готова!
—Ваш муж был уверен, что те смерти на его совести. Он даже пытался доказать нам, что это все ради общего блага,— Рида отчаянно старалась найти в Кристин остатки совести.
—Совершая ошибки, мы склонны искать им оправдания. Так почему бы не поискать оправдания в планах и мечтах столетней давности?— Кристин перевела на нее пустой взгляд, пугающе сочетающийся с широкой улыбкой.
Рида отвернулась, не в силах больше смотреть на собеседницу. Хотелось просто встать и убежать. Спрятаться под стол с головой, и чтобы бабушка потом приговаривала, что все это бессмысленный страшный сон. Но реальность жестока.
—Вы безумны, сиера,— кое-как выдавила из себя Рида.— Я… я не понимаю вас. Вы угробили десятки жизней, подставили мужа, а сейчас лелеете его, как собственного ребенка, убили собственного отца…
—Может, уже прекратишь тыкать мне в лицо эти никчемным трупом?!— моментально взвилась колдунья, от вспыхнувшей ярости подскочив с пола.
—Как можно так говорить о своих родных?— следом поднялась на ноги Рида, но не от злости, а на случай, если понадобится защищаться.
—А как можно отзываться иначе о том, кто лишил жизни собственную жену?!— рявкнула Кристин.— Тридцать лет назад, когда зверье решило, что у него есть право, когда оно вломилось в наш дом, этот ублюдок заперся со мной в чулане,— голос женщины задрожал, а по щекам покатились крупные слезы.— А ее…— она нервно сглотнула, ноги ее подкосились, и Кристин рухнула на колени.— Они выстрелили в нее на моих глазах,— лицо ее исказила безумная гримаса.— Но и этого вам, ублюдкам, было мало! Толпа разодрала ее на части. Она еще была жива… Она так кричала,— женщина закусила губу, чувствуя, что сейчас заплачет.— А он не сделал ничего! Он просто затыкал мне рот и смотрел, ждал, когда они уйдут! А теперь давай, расскажи мне, какие вы хорошие и разумные! Все равно, что собаки, почувствовавшие вкус крови…
Кристин стояла на коленях, глядя в пол и безмолвно роняя слезы. Искалеченные пальцы вцепились в разодранный подол платья, а изо рта доносился лишь яростный клекот и сдерживаемые рыдания.
Рида смотрела на нее, и сердце ее наполнялось жалостью. Но не той, которую испытываешь, глядя на бездомного щеночка или побитого ребенка. Это жалость к человеку, опустившемуся на самое дно, уже переставшему даже пытаться выкарабкаться и отчаянно обвиняющего весь мир в своих бедах. Чувство, странным образом смешивающееся с отвращением и неподдельным страхом однажды оказаться на месте падших. Рида смотрела на этот дрожащий от злости комок плоти, облаченный в обрывки дорогой ткани, и думала о том, как много на самом деле могла бы ей сказать, объяснить. Но разум настойчиво твердил, что в этом нет никакого смысла, что взрослая женщина, которая для себя все решила, не прислушается. А еще на грани сознания крутилась мысль, что денек с утра не задался, и не стоит сильнее искушать судьбу. Засим рука, невольно потянувшаяся к плечу женщины, была безжалостно отдернута.
—Что толку говорить сейчас об этом?— Рида села на пол и оперлась на дверь спиной.— Все мысли и мотивы, мечты и цели — все они не имеют никакого смысла здесь. Прошлое и будущее остались за толстенным слоем металла,— она лениво постучала по обшарпанному корпусу двери.
Тот отозвался глухим звоном, сквозь который внезапно послышалось скрежетание замков. Обе женщины моментально встрепенулись. Замок проворачивался лениво и неохотно, то и дело застревая. Кто бы ни был за дверью, вряд ли ему ранее доводилось открывать ее. Рида поднялась на ноги и, внутренне напрягшись, отошла слегка в сторону, чтобы ее не было сразу видно. Визитер не подумал о том, чтобы использовать дурман. Глупо упускать такой шанс!
Кристин в этом была с ней солидарна.
Женщины переглянулись, и колдунья, поднявшись на ноги, заняла позицию с другой стороны двери, готовая атаковать в любой момент. Кончики ее пальцев угрожающе окутал красный свет, и на мгновение ключ замер, словно визитер обдумывал, а стоит ли ему вообще заходить внутрь.
Тишина.
От напряжения у Риды на лбу выступил пот. Мрачное беззвучие казалось невыносимо долгим, и взгляд колдуньи уже начал безысходно метаться по двери.
Старые петли заскрипели.
Мгновение.
И обеих женщин отбросило к клетке.
Сбоку от Риды послышался нечеловеческий вопль, и несколько вспышек к ряду озарили палату и коридор за дверью, растекаясь по незримому барьеру. Кристин подскочила почти мгновенно, и, если бы ее не вело в сторону, можно было бы решить, что она совсем не чувствует боли. Рида же с трудом отскребла себя от решетки, кое-как восстановив дыхание. Голова закружилась при попытке встать, а по затылку, кажется, потекла струйка крови. Держась за прутья решетки, за которой от страха сжался Реймонд, Рида подслеповато щурилась и пыталась разглядеть прибывшего.
Тем временем Кристин вновь ринулась в атаку, пытаясь прорваться наружу. Несколько заклинаний вновь бесславно разбились о барьер при входе, и тогда женщина, с утробным рыком бросилась к выходу, моментально сцепившись с противником. Женские крики и хрипы громом прокатывались по коридору, прерываемые глухими ударами и звуками рвущейся ткани.
Рида, сплюнув сгусток крови, поковыляла к двери, стараясь не привлекать к себе внимания, и осторожно выскользнула в коридор. Лишь мельком она глянула на сражающихся, как зеленая вспышка тут же ослепила ее. Рида подалась назад, прижавшись к стене и закрыв рукой глаза, и стала понемногу двигаться хоть куда-то, лишь бы подальше от шума схватки. Однако после вспышки бой прекратился. Ткань платья зашуршала по кафелю, приближаясь. Нелепо зашарив ногой позади себя, Рида попыталась отдалиться, хотя и прекрасно понимала, что вслепую бегать по незнакомым коридорам бесполезно. Она попыталась открыть глаза, но видела перед собой лишь расплывчатый силуэт, оказавшийся совсем рядом с ней. Тонкие пальцы мертвой хваткой впились в запястье Риды, отводя ее руку от глаз. И только девушка собралась отбиваться всеми правдами и неправдами, как зазвучал до смешного знакомый голос:
