— Потихоньку подготавливает… Надо держаться и все
такое… А ты как думаешь?
— Я думаю, хоронить человека раньше времени ни к, чему.
— Да… — вроде бы согласился он, тяжело поднялся и
направился к двери, я пошла его проводить. Уже на улице Витька вдруг сказал,
как видно, только что вспомнив: — Мою машину нашли. Вдребезги разбитую,
какой-то кретин свалился на ней с обрыва и угодил в болото. Один багажник
торчал.
— А кретин был в машине? — ужаснулась я.
— Наверное. В кабине пусто. Только ведь она гармошкой
сложилась. Вряд ли он выжил. А предположить, что кто-то ее столкнул с обрыва
просто так, по-моему, глупо, она же денег стоит.
— Да… — согласилась я и попросила: — Витя, ты не мог бы
для меня узнать кое-что? О фирме «Дана», что это вообще такое и чем там заняты
люди?
— А зачем тебе? — заинтересовался Витька. —
Это имеет какое-то отношение к Альке?
— Это имеет отношение к моему другу. Узнаешь?
— Узнаю, — кивнул он и, непривычно сутулясь,
побрел по улице, а я вернулась в квартиру.
Михаил стоял и смотрел в окно.
— Это ее муж?
— Да. Нашли его машину. В ночь со среды на четверг, в
ней вроде бы что-то искали, по крайней мере так кажется Витьке, а днем ее вовсе
угнали, когда он зашел перекусить в кафе. Витька говорит, машину разбили в
лепешку.
— Думаете, это связано с исчезновением вашей подруги?
— Я вам, Миша, честно скажу. Уже не знаю, что и думать.
— Таня, а записка, которую вам оставила подруга, у вас
не сохранилась?
— Сейчас посмотрю, должна быть в вазе, на
холодильнике. — Записка точно была в вазе. — Вот.
Он взглянул и сказал:
— Даты нет.
— Да… Более того, я даже не уверена, что написана она в
четверг, а не в среду. — Михаил нахмурился, а я пояснила: — В четверг я
нашла ее на полу, вот здесь… Но она могла упасть туда в среду, и я ее просто не
заметила.
— Но машину вы перегнали, и она исчезла со стоянки?
— Да.
— А та машина, которую нашли сегодня?
— Эта Витькина. У него был «Фольксваген», у Альки
«Ауди». Слушайте, а вдруг ее почерк подделали? — озарило меня. —
Кому-то понадобилось запутать все еще больше, и мне оставили записку. Можно
проверить, действительно ее Алька писала или нет?
— Конечно. У вас есть ее письма?
Я стала копаться в «темнушке» и в одной из коробок
обнаружила Алькины письма. Михаил взял письма и записку, аккуратно свернул и
сунул в карман.
— Едем на дачу, — заявил он. — Далеко это?
— Не очень.
Мы вышли, загрузились в Мишину «девятку» и отправились в
Лапино.
— Сначала лучше заехать к соседям, — предложила я,
когда мы свернули с шоссе. — Предупредить, чтобы не беспокоились. Они за
дачей приглядывали и собаку кормили, пока Норд не пропал.
Дома был один Василий Кузьмич, мы погоревали о Норде,
удивляясь, куда он мог запропасть, я сказала, что заехала забрать сумку,
которую оставила в прошлый раз, и вернулась в машину.
— Дом на отшибе, — заметил Михаил, когда мы
притормозили возле ворот. — Место тихое…
Ключ по-прежнему висел на собачьей конуре, я открыла дверь и
устроила Михаилу экскурсию. Он тщательно все осмотрел, потратив на это не
меньше часа. Поразмышляв немного, я показала ему тайник. Михаил высыпал из
папки на кровать письма и фотографии и принялся все это изучать. Я стояла возле
окна, пялилась на сосны и думала о том, что могло произойти с Алькой.
— Таня, взгляните…
Я вздрогнула и торопливо подошла к кровати, Михаил протянул
мне фотографию, точнее, ее часть. На фотографии была Алька, смеющаяся,
возбужденная и, по-моему, пьяная. На второй половине фотографии, которая по
неведомой причине отсутствовала, безусловно, был мужчина: рука его лежала на
Алькином бедре. Еще виднелся кусочек плеча в красной рубахе или футболке.
— Что скажете? — спросил Михаил.
Я пожала плечами:
— Люди поссорились, Алька разрезала фотографию и ту
часть, где изображен бывший возлюбленный, выбросила. Обычное дело.
— Да, если фотографию разрезала ваша подруга.
— Выдумаете…
— Я думаю, вполне возможно, кто-то очень не хотел,
чтобы его лицо попалось нам на глаза.
— Нам? — прямо-таки потряслась я, а справившись с
дыханием, добавила с недоумением: — Логичнее было бы уничтожить всю фотографию.
— Возможно. Если не возражаете, я возьму ее с собой.
— Возьмите, — вздохнула я.
Мы убрали папку, еще раз тщательно осмотрели весь дом и даже
попытались отыскать — пропавшие колготки — разумеется, безуспешно.
Не знаю, на что рассчитывал Михаил, но наш визит на дачу
явно разочаровал его.
Мы вернулись в город и поехали на квартиру Сережи.
— Хочу поискать у него, — пояснил Михаил. —
Может, найдем какую-то зацепку.
Не скажу, что роль сыщика особенно меня привлекала. Однако
Альку я хотела найти во что бы то ни стало, а Мишино присутствие меня
успокаивало.
Мы въехали во двор двенадцатиэтажки, показавшийся мне смутно
знакомым. Дальше было еще интереснее: на лифте поднялись на шестой этаж и
встали возле двери, обитой деревянными рейками. Конечно, в городе полно таких
дверей, но я вдруг решила, что когда-то была здесь.
Сама квартира никаких воспоминаний не вызвала, и я подумала,
что ошиблась. По просьбе Миши села на диван, а мой спутник устроил в квартире
форменный обыск, причем явно нервничал. Очень скоро его поиски увенчались
успехом: он держал в руках половинку фотографии.
Сережа в красной рубашке весело смеялся в объектив. Мы
сложили две половинки — и сомнения отпали: Сережа и Алька знали друг друга,
более того, они явно были любовниками.
Я в крайней растерянности взглянула на Михаила, трижды
хлопнула ресницами и не сразу сообразила прикрыть рот. А потом попыталась
напрячься и что-нибудь вспомнить об этом парне. Не могла мне Алька о нем не
рассказать: настоящий красавец.
