— Какая разница, — ответил он и вдруг заплакал,
слезы катились по его лицу, а он смотрел на меня широко распахнутыми глазами.
— Витя, — прошептала я, вскочила, обняла его и,
кажется, тоже заревела.
Через некоторое время мы немного успокоились, хотя Витька
дрожал, поводил плечами, точно в ознобе, и вообще выглядел неважно, а я хлюпала
носом и терла глаза.
Появилась Тамара, хмуро посмотрела на нас и заварила еще
кофе, на этот раз мы его выпили.
— Зачем тебе эта фирма понадобилась? — неожиданно
спросил Витька.
— «Дана»? Я же говорила: приятель работает. Что это за
фирма?
— Левая. Я у своих ребят узнавал: говорят, туфта чистой
воды. Продают по компьютеру в год, а катаются как сыр в масле. Кстати, хозяин
ее последние дни сам не свой, у них какие-то неприятности. Конкретно, ни чем
занимаются, ни тем более что за неприятности, узнать не удалось. Но есть
мнение, что фирма имеет какое-то отношение к Илье Петровичу Сергееву, по кличке
Мальчик.
— Это кто такой? — удивилась я.
Витька тоже удивился:
— Всю жизнь здесь живешь и ни разу не слышала?
— Нет. А должна была?
Витька хмыкнул и покачал головой.
— Счастливый ты человек… Мальчик — личность почти
легендарная… удачливый, стервец… и очень опасный. Бандит, одним словом.
— Ясно. И мой знакомый работал у него. Что ж, кое-что
всегда лучше, чем ничего.
— Это ты о чем?
— О расследовании. Тут такое дело… — Я вздохнула и
покаялась: — Не хотела тебя лишний раз тревожить… В общем, когда я ехала с
фабрики, то познакомилась с одним парнем: «Ауди» сломалась, а он остановился
помочь. Потом этого парня убили, и я единственная свидетельница. Понимаешь? Его
брат работает в милиции, хочет отыскать убийц, а я ему помогаю. Похоже, что
Алькино исчезновение и убийство этого парня как-то связаны.
— Как? — не понял Витька, я решила, что сообщать
ему еще об одном Алькином любовнике ни к чему, и туманно ответила:
— Есть кое-что…
Расспрашивать Витька не стал.
— Не совалась бы ты, — нахмурился он. — Толку
мало, а опасность большая. Такими делами должна заниматься милиция.
— Он как раз из милиции.
— Вот и пусть ищет, а ты не суйся. Особенно в дело, где
Мальчик свой интерес имеет. Слушай, а ты в милицию заявила? — догадался
спросить он. — Про убийство это?
— Я звонила, — неохотно ответила я. — А потом
все рассказала Мише. Говорю, он работает в милиции.
— Или бы уж вовсе молчала, или заявила как
положено, — недовольно заметил Витька. — Чего ты вечно лезешь, куда
не просят?
Это показалось обидным. Мы посидели еще некоторое время,
уныло перебрасываясь словами, потом отправились спать.
Квартира у Альки, несмотря на богатство подруги, была самая
что ни на есть обыкновенная, двухкомнатная. То есть квартир у них было две, но
по привычке жили в этой и еще строили коттедж недалеко от центра. Строительство
шло уже три года и продвигалось медленно: ни Алька, ни тем более Витька
особенно не торопились. Дома они бывали редко, и двух комнат им за глаза
хватало, торжественные даты предпочитали отмечать в ресторанах. Правда,
квартира выглядела не чета моей, то есть роскошно. И мебели было много.
— Ты ляжешь в спальне? — спросила Витьку Тамара,
тот поежился и сказал:
— Нет. В гостиной, на диване.
В спальне легли мы: Тамара на широченной хозяйской постели,
а я на кресле, возле двери.
Ближе к часу ночи я вроде бы уснула, а проснулась из-за
кошки. Алька жила на втором этаже, из кухни был выход на лоджию, которую уже
давно почему-то облюбовала соседская кошка. Сейчас она сидела там и громкими
воплями созывала всю кошачью братию, хотя весна давно кончилась, была середина
лета и кошкам надлежало вести себя прилично.
Чертыхаясь, я приподняла голову и глухо простонала, голову
разламывало, не иначе как от кошачьих воплей, я с трудом поднялась и шагнула из
комнаты с намерением запустить в нахальную кошку что-нибудь тяжелое. Ноги были
как ватные, и вообще я чувствовала себя прескверно.
Двери кухни и спальни были открыты настежь, чему я слегка
удивилась, так как хорошо помнила, что сама эту самую дверь закрывала. Впрочем,
Тамара могла выходить и забыла ее закрыть. Тут я повела носом, потом торопливо
шагнула в кухню, сказала:
— Мать честна… — И выключила газ, затем торопливо
распахнула дверь на лоджию и выскочила туда. Глотнув несколько раз опьяняющий
воздух, я рванулась обратно в спальню и, словно куль муки, с трудом вытащила на
лоджию бесчувственную Тамару. Вытаскивать Витьку из гостиной сил уже не
оставалось, поэтому я просто начала лупить его.
— Чего?! — не понял он спросонок.
Тут я обратила внимание на окно гостиной: одна створка была
открыта, и хотя дверь была открыта тоже, но, подумав, я решила, что человек,
замысливший групповое самоубийство, не стал бы оставлять открытым окно в
комнате.
— Как Тамара? — всполошился Витька, вскочил с
дивана и схватился за виски: — Черт, голова раскалывается!
Он натянул халат, и мы вдвоем бросились на лоджию. К этому
моменту Тамара пришла в себя и с изумлением оглядывалась по сторонам.
— Что случилось? — спросила она в полном замешательстве.
— Газом отравились, — сообщила я.
— Что за глупость? — возмутилась Тамара. — Я
всегда проверяю газ перед тем, как лечь спать. Все было в порядке. Кто же это
мог? — удивилась она и уставилась на меня.
Я вздохнула и направилась к телефону, решив, несмотря на
неурочное время, позвонить Михаилу.
Голос у него был сонный, и он не сразу сообразил, что я
пытаюсь ему втолковать.
— Отравили газом? — переспросил он.
— Пытались, — поправила я.
— Что за чушь… извини. Может быть…
— Миша, духовка была открыта, газ включен, двери
распахнуты Я проснулась по чистой случайности: не переношу кошачьих воплей.
Если бы не соседская кошка, утром в квартире было бы три трупа.
— В милицию звонила?
— Нет еще.
— Звони. У меня с утра дела, встретимся часа в три.
Куда за тобой заехать?
— Домой. Думаю, нет смысла жить у чужих людей:
безопасностью и не пахнет, а хлопотно.
