Простившись с Мишей, я позвонила в милицию и некоторое время
препиралась с дежурным. Тамара с Витькой были на лоджии, и я сочла за благо
присоединиться к ним.
Витькина сестра смотрела на меня с откровенным подозрением.
— Кто-то решил разделаться с вами, — поучала она
Витьку профессорским тоном, точно читала лекцию. — Сначала исчезла Алечка,
а потом решили расправиться с тобой. Уезжай к Свете (Света, младшая Витькина
сестра и моя подруга, уже лет пять жила в Петрозаводске), находиться здесь тебе
опасно. Ты должен понять: тебя только что пытались убить.
Витька потерянно смотрел попеременно то на сестру, то на
серое небо над головой и вздыхал.
Встревать в их разговор я не стала, хотя и имела свое мнение
по поводу происшедшего. Спальня находилась прямо напротив кухни, окно в спальне
было закрыто, и получалось, что именно у нас, то есть у меня и Тамары, был
твердый шанс покинуть бренный мир, а вот Витьке умирать вовсе не обязательно,
поскольку окно у него было открыто. В общем, меня уже трижды пытались
укокошить. Типы, которые этим занимались, либо растяпы, либо хронические
неудачники, тьфу, тьфу, не сглазить бы!
Мои невеселые мысли прервало появление милиции. Нас допросили,
осмотрели замок и, обнаружив на нем какие-то царапины, пришли к выводу, что его
открыли отмычкой, после чего преступник включил газ и спокойненько скрылся. Так
как Тамара говорила очень много, а я только когда меня спрашивали и то
неохотно, милиционеры тоже склонялись к выводу, что причина чьей-то немилости к
нам кроется в Витькином бизнесе: исчезновение жены, неудачное покушение…
Милиции виднее, но наш предполагаемый киллер тип занятный: не палит из пушки,
бомбы не подкладывает, а тихо-мирно травит жертву газом.
Ответив на вопросы, заданные мне с некоторой
настороженностью и сопровождаемые пронзительными взглядами, я выпила три
таблетки от головной боли и попросила разрешения уехать. Его дали с неохотой.
Чувствовалось, что я на большом подозрении у милиции. Однако тот факт, что
именно я разбудила хозяев и выволокла их на лоджию, сбивал с толку, и меня в
конце концов отпустили.
Оказавшись на улице, я пешком преодолела несколько кварталов
и устроилась на скамейке в парке. Мне хотелось обдумать в тишине сложившуюся
ситуацию. Если Сережа действительно был связан с бандитами и погиб, а они из-за
своей жадности устроили охоту на меня (делать им, видно, нечего), это дурацкое
отравление выглядело совершенно нелепо. Газ — это не по-бандитски. Куда проще
огреть меня чем-то по голове или сбить машиной… Господи, спаси! «Сплошная
чепуха и неразбериха, — пожаловалась я. — К тому же, если это
все-таки бандиты, логичнее было бы сначала побеседовать со мной, если их
интересует пакетик, который вез Сережа, а меня просто берут и травят газом.
Выходит, убийцы Сережи обо мне понятия не имеют. А кто же тогда спешит со мной
разделаться? И по какой причине? Что же я умудрилась узнать такое, о чем знать
не должна? Гадай теперь, где и что?»
Тут я подумала о Мише. Парень он неплохой, но его появление
и дальнейшие действия рождали в душе беспокойство. Он служит в милиции и, по
моему мнению, должен был уговорить меня отправиться к следователю, а не
затевать эту игру в сыщики. Я еще немного поразмышляла. Конечно, он блондин, красавец
и мне нравится, и ничего подозрительного я в нем до сих пор не усмотрела, но… К
примеру, Алька моя лучшая подруга, однако много чего от меня утаила, да еще в
дорогу отправила с неведомой целью. Верь людям после этого… Но на дачу Алька
точно приезжала… Вопрос: на свидание или были у нее другие планы, о которых мне
опять же ничего не известно. Ко всему прочему, ее любовник, я имею в виду
Александра Георгиевича, тоже мог соврать, а на самом деле все-таки был с Алькой
в среду на даче.
Я взглянула на часы и пошла искать телефон-автомат. Мишу
застала дома.
— Слушай, ты не узнал, чем занимался в среду Алькин
приятель — Самохин Александр Георгиевич? В самом деле торчал на работе или
отлучался?
— Займусь, — ответил Миша, и мы вновь простились
до трех часов, а я вернулась на скамейку и еще немного посидела. Сомнения меня
не оставили, их даже прибавилось. В конце концов я решила нанести визит в некое
учреждение, где, если он тот, за кого себя выдает, трудится Михаил.
— Время самое подходящее, — сказала я себе и отправилась
туда.
Учреждение встретило меня внушительной вывеской, серыми
стенами, высоченными потолками и общим духом какой-то неприютности — обычное
впечатление от всех казенных помещений. Из холла лучами расходились коридоры, а
за высокой стойкой сидел дежурный и, судя по всему, скучал. Трое мужчин стояли
возле доски объявлений, на которой скотчем была приклеена газета, и что-то
громко обсуждали. Взглянув на эту газету, я заинтересовалась и подошла ближе.
Газета была губернская, на первой странице броский заголовок и фотография: двое
мужчин, выглядевших очень решительно. Михаила я узнала сразу, хотя фотография
похвастать качеством не могла. Я быстро прочитала заметку и устыдилась своих
недавних черных мыслей.
— Орел! — проронил мой сосед слева. — А
Мишка-то… Рэмбо, да и только…
— Нет, этот, с хвостом, который все кулаками машет…
— С мужиков причитается, — хмыкнул один из них.
— Мишка на больничном.
— А чего с ним?
— Простуда.
— Да ерунда это… с братом его что-то случилось…
Тут, совершенно некстати, дежурный обратил на меня внимание,
приподнялся и спросил:
— Девушка, что вы хотели?
Я хотела убедиться, что Михаил — тот человек, за которого
себя выдает. Читай я губернские газеты, тащиться бы сюда не пришлось. Но газеты
я никогда не читала.
— Я хотела бы поговорить с Михаилом Алексеевичем
Корниловым. Могу я его увидеть?
— А вы по какому вопросу?
— У меня к нему личное дело.
— По личному делу надо обращаться в другое
место, — наставительно заметил дежурный, я с сожалением посмотрела на него
и вышла на улицу.
