Вообще дом родителей Германа очень большой. Для меня словно вилла, разделена на два крыла. В правом расположены спальня родителей и две гостевые, в каждой комнате у них своя ванна. Наверно в этих гостевых располагаются дочь и дети, когда приезжают в гости, я так думаю. На левом крыле три спальни. Одна обставленная, в которой мы спали в прошлый раз, а другие пустые, просто отремонтированные.
После Чудесного ужина мы остаемся в гостиной одни с Германом. Разбирать елку.
Родители поднимаются к себе.
—Иди ко мне,— говорит и тянет меня за собой к елке. Точнее на пол, под елкой. На маленький пушистый ковер,— посидим чуть, потом начнем разбирать.
—Хорошо,— я располагаюсь между разведенных ног Германа, спиной к нему.
Он зарывается в мои волосы и целует шею.
—Я очень соскучился.
—Я тоже.
Гер гладит живот под свитером, нежно, спускаясь ниже к пуговице на джинсах.
—Больше не надевай джинсы, они же обтягивают живот,— говорит и поворачивает мою голову к себе.
—Хорошо,— отвечаю на автомате и в этот момент даже не задумываюсь о том, с чего вдруг такие предостережения с его стороны?!
—По-моему я тебя сейчас трахну под елкой,— он тыкает меня стоячим каменном членом.
—Даже и не думай! Гер родители не спят, могут спуститься в любой момент!— я от страха поднимаюсь, но Гер не дает, и я остаюсь сидеть перед ним, поджимая под себя колени.
—Ладно не буду! Иди ко мне!— тянет меня к себе и сажает на колени,— я хотел тебе это сказать в Париже, но больше тянуть не могу, да и здесь атмосфера ничуть не уступает огонькам Парижа!— говорит и тянет руку в карман.
Я очень сильно волнуюсь и жду, что он мне скажет то, чего я должна была сказать ему еще утром, закрываю глаза и мелко дрожу, но прихожу в настоящий шок, когда слышу:
—Я хочу, чтобы ты стала моей женой, ты согласна выйти за меня замуж?— он открывает бархатную синюю коробочку, откуда сверкает колечко с камушком.
—Я согласна!— не минуту не сомневаюсь в своем ответе, он обнимает, крепко прижимает, после надевает на меня самое красивое кольцо, которое я когда-либо видела.
—Ну раз ты согласна,— мы вдвоем смотрим на лестницу, на которой стоят родители Германа,— может вы переедете к нам?— спрашивает мама Германа, а я думаю, давно ли они там стоят и слышали ли они то, что говорил Герман пару минут назад?
ЭПИЛОГ
ГЕРМАН
Два года спустя
С утра у нас дома настоящий переполох. Все потому, я что у меня сегодня день рождения, который я между прочем не планировал праздновать. Это все Алена.
Ходит еле-еле, как утка, с огромным животом. Ей рожать со дня на день, а она вздумала отмечать мой день рождение.
—В круги семьи! Никого больше!
Ага, я бы охотно поверил, если вдруг в дверь не позвонили Вано с Олей и их маленькой дочкой. Вано распродал в Париже наш общий бизнес в прошлом году и переехал на родину с семей, теперь у нас тут общий бизнес, такой же, как в Париже. Позже приехал и Робик с Наташей и дочкой. Да у всех девочки и у нас с Аленой тоже дочь, Эвелина. Вот эти три маленькие красавицы, безобидные дети, ангелочки, но каждая по отдельности, когда же они вместе, это уже целая банда озорников. Только успей присмотреть. Если проглядел, то все, быть катастрофе.
Как в прошлый раз, на день рождении Алены, они втроем игрались тихо мирно в гостиной. Пока мы, я Вано и Робик жарили шашлык во дворе, а наши женщины накрывали стол, они успели наделать делов. Эвелина накрасила подружек подводкой для глаз. Вы бы видели эту красоту! Главное это было сделано за каких то пару минут. И всей косметике Алены пришел конец. Про состояние нашей спальни и туалетного столика я молчу.
Да, это банда, самая настоящая. Особенно, когда остаются под присмотром дедушек и бабушек. Они когда встречаются, мои родители и родители Алены — это тоже банда. Банда по садоводству. Они будто сговорились, причем во всем. Мы с Аленой не понимаем, как они жили столько лет друг без друга. Это я уже без шуток.
Когда наши родители познакомились, до нашей свадьбы, все с тех пор не разлей вода. Можно так сказать. Они купили дачу, совместно. И теперь круглый год там. Почти живут. Кроме зимы. Ладят на удивление отлично.
Наши папы все строят-пристраивают, даже баню пристроили. Копают и сажают. Малину, смородину, крыжовник, даже ежевика и та есть. Клубника, помидоры, огурцы перец и почти все овощи. Наши мамы все готовят и закрывают, варят варенье и джемы, пальчики оближешь.
Нам с Аленой и Эвелиной очень нравится у НИХ. Мы каждые выходные проводим с ними. Они уже раздумывают пристроить комнату, увеличить дачу. Потому что семья растет, и уже скоро всем места не хватит.
И вот сейчас мы оставляем девочек под присмотр родителей, которые бурно обсуждают, что будут сажать в этом году и где, на каком участке будут помидоры, а на каком огурцы.
—МамЫ и папЫ,— они синхронно поворачиваются к нам,— девочки остаются на вас, мы идем во двор, жарить шашлык! Наши женщины на кухне, занимаются закуской.
—А чего так кричать?— возмущается мой отец,— у нас прекрасный слух! Да?— смотрит на тестя, тещу и маму.
—Да!— поддерживают хором,— все под контролем, идите и не волнуйтесь!— В прошлый раз тоже самое было…
—И ничего страшного не случилось,— перебивает теща,— подумаешь новую косметику купили,— подмигивает моей маме,— когда бы еще Алена обновила свой туалетный столик?— смеются все, кроме нас. Мы одеваемся и выходим.
И это самый веселый мой день рождения!
Девочки ничего не вытворяют на этот раз, чем очень удивляют. Они заняты игрушками Эвелины, которые им дарят бабушки и дедушки. Их так много, что нам уже складывать некуда. Половина у них на даче и все равно они каждый раз покупают.
Танцы, музыка, виски, а для дам шампанское. Пьют все, кроме Алены. Моя беременяшка устала, это видно по ее лицу. Я безустанно целую ее руки и ругаю, потому что я знал, что ей тяжело, поэтому не хотел отмечать день рожденье. Ну благо Наташа и Оля помогают.
Что может быть лучше, чем родные и близкие рядом? Ничего. Я каждую минуту благодарю Бога, за то что он когда-то свел наши пути с Аленой.
У нас со дня на день родиться второй малыш. Мы верим, что это мальчик, по настоянию Алены мы не узнавали пол ребенка. Даже если это будет девочка, мы меньше ее любить не будем. Я люблю всем сердцем своих девочек. И даже ту, которая или который еще не родился.
Я помню как Алена после первых родов, на которые она меня пустила, сказала сама справится, нечего мне смотреть и слушать ее крики, она сказала, что больше не родит. Да, это было меньше года назад. Она еще кормила грудью Эвелину, но собиралась бросить, потому как считала что год кормления хватает вполне.
—Я записалась на прием к врачу,— с энтузиазмом сказала она тогда мне, а я смеялся,— пойду поставлю спираль.
