Старик замолчал.
–Ну?– поторопила егоя.– Иты, конечно, снова ждал там смотоциклом, апотом получил свою наградную неделю спевчим воробушком впостели?
–Увы, нет. Ждал нес мотоциклом, асфургоном исразу отвез беглянок настанцию. ВВосточном Берлине ихуже ждали. Инга успела лишь чмокнуть меня вщеку. По-моему, ейкуда больше хотелось остаться наедине содной изкамрадок.
–Ой-вэй…– посочувствовалая.– Аты остался наЗападе.
–Нуда,– уныло кивнул он.– Все это время мыпытались своими силами освободить Андреаса, Ульрику иостальных. Нам помогали союзники. Палестинцы Арафата, японские анархисты, итальянские «Красные бригады», братья изЛатинской Америки. Угоняли самолеты, похищали политиков, промышленников, банкиров… Однако всякий раз что-то невытанцовывалось. Вмире имелась тогда всего одна гениальная голова, способная свести концы воедино: голова спрической «Гаврош» наплечах Инги Вьетт. Нокак раз Инги небыло рядом. Всемьдесят седьмом году мыпохитили важную птицу: главного промышленника Германии Ганса-Мартина Шляйера. Одновременно палестинские братья угнали самолет «Люфтганзы». Казалосьбы, обмен неизбежен. Увы, лишь казалось. Властям надоели угоны ипохищения: они взяли штурмом самолет, апотом просто поубивали наших камрадов.
–Какэто? Прямо втюрьме?
–Прямо втюрьме. Обставили это каксамоубийства. Грязные палачи…– Призрак потер ладонью лоб.– Новернемся кИнге. Год спустя она снова высвистала меня дляновой операции. Наэтот раз речь шла опобеге двух парней из«Второго июня», сидевших втюрьме «Моабит». Незнаю, слышалали ты обэтом заведении, ноэто действительно настоящая тюряга. Изтаких небегут. Инга иее подруга нарисовали себе адвокатские документы ипрошли вкрыло длясвиданий какраз втот момент, когда парни встречались там сосвоим адвокатом. Ине просто прошли– пронесли два автомата ипистолеты. Понятия неимею, какэто имудалось. Так илииначе, из«Моабита» они вышли сбоем, застрелив чересчур геройского надзирателя иранив еще нескольких. Правда, издвух парней вывели только одного– Тиля Мейера. Второго задержали тюремщики.
–Иты опять получил только чмоки-чмоки?
–Нет,– усмехнулся старик.– Теперь уже ябыл ученый иушел наВосток вместе сними. ВВосточном Берлине нам сказали, что мыможем продолжать революцию наБлижнем Востоке. Что прятаться вГДР неполучится. Что лучше переехать вБолгарию итам подождать, пока палестинские братья решат, какигде нас употребить. Имы поехали напоезде вБолгарию. Ияуже размечтался, представляя, какмы сИнгой кувыркаемся вномере гостиницы наберегу Черного моря. Ночто тыдумаешь? Болгары нас предали. Своиже братья-социалисты арестовали нас, чтобы передать вруки западногерманской полиции! Немыслимо, нофакт. Нас сТилем отправили наЗапад.
–Только вас сТилем? АИнга иее подруга?
–Догадайся сама.
–Неужели сбежали?
–Ага. Сбежали, теперь уже отболгар. Говорю тебе, этот воробушек был гением. Мне дали шестнадцать лет тюрьмы, выпустили через десять, ввосемьдесят восьмом.
–Иты сразу нашел Ингу?
–Думаешь, это было легко? Все эти годы она скрывалась подчужими именами вВосточной Германии. Ядаже незнал, живалиона. Нопотом советский блок распался, Берлинская стена рухнула, ивсе камрады, прятавшиеся подкрылом «Штази», остались беззащиты. Какой-то подлец опознал Ингу идонес ментам. Шел уже девяностый год. Прокуратура затруднялась представить улики поделам шестидесятых-семидесятых годов. Казалось, Инга выйдет насвободу, нослучилось иначе: всплыло старое французское дело. Ввосемьдесят первом году она вочередной раз помогала нашим друзьям из«Штази» ипо ходу застрелила парижского мента. Этот идиот привязался кней заезду намотороллере безшлема, ноИнга решила, что еехотят арестовать. Глупость, что иговорить. Ейдали тринадцать, отсидела семь.
–Ине сбежала?
–Всему есть предел,– грустно проговорил Санта-Клаус.– Даже самого крепкого человека одолевает усталость. Помня историю Инги, заней втюрьме довольно строго наблюдали. Ктомуже ейбыло уже подпятьдесят.
–Нопотом-то вы встретились? Илиутебя вжизни так иосталась всего лишь одна неделя?
Он безразлично пожал плечами, толи утратив интерес кразговору, толи желая наглядно продемонстрировать, какчеловека одолевает усталость.
–Одна неделя– нетакуж имало. Мы сИнгой заново встретились уже вэтом веке. Ктобы мог подумать, что революционеры могут прожить так долго… Ноэто уже совсем другая история. Другой этап, другие задачи и, главное, другой возраст. Спасибо, что выслушала старика…– Онвзглянул начасы.– Время еще есть. Пойдем, покажу тебе твое место. Отдохни пока. Затобой придут.
6
Почистоте ипорядку просторные помещения стритфайтеров выгодно отличались оттесноватого крыла веганов, квиров ифеминисток. Мне досталась отдельная, видимо, гостевая келья, маленькая, носвоя. Засунув подкойку чемодан, яоткрыла ноутбук. Словоохотливый Призрак наговорил много чего, имне нетерпелось составить собственное мнение осоотношении правды ифантазий вего рассказе. Как-то так получилось, что прежде яничего незнала оевропейских террористах.
Встране, которую старый хмырь именовал «Палестиной», сизбытком хватало своих, арабских убийц. Яросла наулицах, покоторым, славя Аллаха, бегали ублюдки сокровавленными мачете. Ездила вавтобусах, куда влюбую минуту мог зайти поганый шахид споясом смертника. Летала насамолетах сповышенной опасностью похищения иливзрыва. Садясь засубботний стол, знала, что, если прозвучит сирена, уменя есть всего пятнадцать секунд, чтобы схватить вохапку ребенка изабежать вподвал, потому что вмой дом может прилететь «Катюша», или«Град», или«Кассам», иликакая-нибудь другая дрянь изтех, которыми они пуляют понам изГазы, Ливана, Синая…– да, собственно, отовсюду.
Втакой ситуации небольно-то интересуешься историей заграничного террора. Поэтому Европа всегда представлялась мне имоим соседям живым символом благополучия. Когда мыговорили: «каквЕвропе», или«ну, это прямо Швейцария», или«одно слово– Париж», товсякий раз имели ввиду, чтоуж там-то впринципе небывает нашего кровавого балагана. Что нам доних– какдоЛуны. Точнее, какдорая. Ивот– натебе!..
Ядовольно быстро нагуглила уйму материала потеме. Кмоему удивлению, Призрак несоврал практически нивчем. Андреас Баадер, Ульрика Майнхоф иИнга Вьетт были реальными именами реальных людей среальными биографиями. Правда, сам рассказчик Клаус Вагнер ниразу неупоминался какучастник тогдашних событий, ноне исключено, что онпросто сменил фамилию. Инга ивсамом деле ухитрилась дважды сбежать изтюрьмы испланировать другие побеги. Иона действительно умерла вмае этого года насемьдесят девятом году жизни.
Оставался вопрос: зачем? Зачем старик затеял эту лекцию, неоткрывшую, каквыяснилось, никаких тайн– ведь все содержимое рассказа можно прочитать вСети? Только лишь изсвойственного пожилым людям непреодолимого желания поделиться своим прошлым, илидаже неподелиться, акакбы воскресить его нанесколько минут хотябы словесно? Обычно ведь они ищут слушателей именно стакой целью: заново пережить, пусть ивсего лишь воспоминанием, лучшие дни своей жизни.
