Нонезря ведь говорят, что школа– неисчерпаемый источник знаний. Уроки гендерного равноправия открыли перед юным Флойдом новые эволюционные горизонты: безумец, утративший всякую связь среальностью. Можно сказать, что похороны дела были предопределены еще доего рождения.
Однако нашла коса накамень: родители второй пострадавшей школьницы наотрез отказались забрать заявление. Непомогали ниугрозы, ниобещания жирной компенсации, ниругательная кампания вместной прессе, нигрязевые потоки всоциальных сетях, нидемонстрации срадужными флагами ипортретами св. Флойда подокнами дома упрямых мракобесов. Столкнувшись состоль оскорбительным инеразумным поведением, окружной прокурор госпожа Тута Урбивай решила действовать вобход, тоесть затягивать добесконечности ибез того растяжимые юридические процедуры.
Дляначала постарались успокоить родителей, заверивих, что полиция продолжает следствие, аДжуниор, хотя ивыпущен– точнее, выпущена– насвободу, несможет скрыться отправосудия из-за электронного браслета наноге. Следующим шагом стал перевод насильника вдругой город идругую школу. Убирая Флойда-младшего изСкофилда, прокуратура планировала мало-помалу, натормозах, спустить опасную телегу сгоры, атам ивовсе похоронить ее вболоте, где десятилетиями болтаются удна нераскрытые инеудобные дела.
Семья Джуниора состояла изнего самого истарушки матери, которая милостиво согласилась напереезд приусловии предоставления бесплатной квартиры, удвоения социального пособия иналичия хотябы одной винной лавки врадиусе максимум пятидесяти ярдов отнового жилья. Кстати, старушкой мать выглядела лишь внешне: подокументам ейедва перевалило затридцать. Хотя, если оценивать возраст галлонами выпитого виски, число прожитых– вернее, пропитых– лет моглобы вырасти аж доста тридцати. Авот проблем сосменой работы непредвиделось вовсе: мамочка непроработала ниодного дня вжизни ине собиралась менять этого обыкновения вбу-дущем.
Шелдон, куда после улаживания необходимых формальностей переехали Флойд-младший смамашей, считался спокойным досонности, типично американским– встаром значении этих слов– городком, где выпуски местной газеты отличаются один отдругого лишь датой ипрогнозом погоды– просто потому, что иных новостей нет ибыть неможет. Вести оскофилдском скандале долетели сюда весьма отдаленным эхом, безконкретных имен идеталей: прокуратура предусмотрительно озаботилась наложить тотальный запрет наих публикацию.
Наличие браслета наноге легко скрывалось посредством длинной штанины; другие приметы ипризнаки тоже можно было прижелании завуалировать. Проблема, однако, заключалась втом, что Джуниор недемонстрировал такого желания. Кразочарованию окружной прокуратуры, он продолжал настаивать наношении юбки, причем безтрусов идаже безнабедренной повязки. Вовсяком случае, так онзаявил припервом знакомстве начальнику местной полиции:
–Люблю, когда проветривается. Попробуй, тебе тоже понравится. Ауж когда садишься подкуст…– дальше следовали физиологические подробности, которые шериф выслушал, стиснув зубы ивпервые задавшись вопросом, стоитли выдвигать свою кандидатуру нановый срок.
–Еслиуж тыженщина…– начал было он, ноДжуниор, уже хорошо подкованный вгендерных вопросах, оборвал копа наполуслове:
–Яне женщина! Ноине мужчина! Янахожусь впроцессе самоопределения. Утебя сэтим проблема?
–Нет-нет, что ты!– испуганно замахал руками шериф.– Просто хотел узнать, небудетли логичным сменить еще иимя. Допустим, неДжордж, аДжорджия. ИлиДжорджино…
Вответ Джуниор лишь ухмыльнулся: похоже, коп держит его задурачка. Ноон ненастолько глуп, чтобы своей волей отказываться отнепробиваемой брони, дающей черному братку заведомое право грабить, насиловать иубивать. Имя было единственным ценным подарком, который онполучил оттупой мамаши-алкоголички. Подумать только: сначала эта дура спьяну назвала его Леброном Джеймсом, апотом меняла имена чутьли некаждый год. Кем онтолько низвался: иМохаммедом Обамой, иКлинтоном Каддафи, идаже Каннибалькомом Иксом– всего ине упомнишь… По-настоящему выигрышный билет мамочка вытянула лишь полтора года тому назад. Врядли сама догадалась– кто-то надоумил, неиначе. Ивот теперь онДжордж Флойд, итвердо намерен оставаться Джорджем Флойдом догроба– желательно, золо-того…
Представляя классу нового ученика, директор Шелдонской школы мистер Глен Маккалиф выразил твердую уверенность, что старшеклассники, особенно те, кто желает впоследствии поступить вуниверситет, хорошо усвоили истинно либеральные ценности ипонятия отолерантности. Дети слушали серьезно, безкаких-либо улыбок ипосторонних эмоций. Науниверситет здесь рассчитывали почти все. Даже когда стоявший заспиной директора новичок повернулся кклассу задом иприподнял подол юбки, никто небыл шокирован иливозмущен. Истинная толерантность обязует соткрытым сердцем принимать «другого», даже когда тот ведет себя подобно павиану взоо-логическом саду.
Маккалиф остался доволен. Онзаступил вдолжность всего два года тому назад, ноуже успел многое поменять каквучебном процессе, так ивсистеме прогрессивного воспитания. Помимо внедрения новейших методик, директор ввел вшколе обязательный курс «Критической теории рас», которую преподавал лично… Инадоже такому случиться, что нам сМики заказали именно этого высокообразованного, либерального, преисполненного самых лучших намерений человека!
Вэтом месте ясделала перерыв. Предыстория оказалась настолько объемной, что, вбив вее изучение едвали неполдня, ятолько-только подошла кимени заказанного, вто время какзаказчица ивовсе пока непоявилась! Но, если честно, меня уже подмывало желание прямо сейчас купить билет насамолет, чтобы лететь вгород Шелдон исвоими руками безвсякого заказа оторвать подонку Джуниору то, что он неслишком тщательно прячет подюбкой. Яочень чувствительна кисториям обизнасилованиях, что, вобщем, неудивительно, если учесть моё личное прошлое.
Нетак давно потелеку один очень старый кибуцник рассказывал освоем богатом жизненном пути. Интервью брала молоденькая, ноуже много осебе разумеющая ведущая– старикан весьма неполиткорректно называл ее «мейделе».
–Дана,– поправлялаона.– Зовите меня Дана.
–Хорошо, мейделе,– отвечал он.– Так очем бишья?
–Одобрососедских отношениях сарабскими деревнями вокруг кибуца.
Ведущая, вполном соответствии сэтим словом, умело вела старика кнужным ввоспитательном смысле умозаключениям.
–Ахда,– оживился кибуцник.– Отношения ссоседями. Варабских деревнях всегда было много озабоченных молодых парней. Запорчу своих девок ихмогли освежевать, какбаранов, вот они ивыходили искать чужих.
–Мыведь договаривались продобрососедство…– певуче напомнила Дана.
–Нудак аяпро что, мейделе? Номы имтоже неспускали. Бывало, поймаем такого охотника, ну и…чик!
–Неужели убивали?– ужаснулась ведущая.
–Зачем убивать?– Кибуцник солидно расправил густые усы.– Ты жсама говоришь: добрососедство. Опрокидываешь его назабор задом кверху, разрезаешь штаны, оттягиваешь хорошенько мужское хозяйство иножичком кривеньким– чик! Крови почти невыходит. Чисто, по-добрососедски…
