Он отрицательно помотал головой.
–Я… яне фашист! Меня заставили! Клянусь! Насамом деле яненавижу ниггеров! Отних воняет! Они жирные!.. Развяжи меня, пожалуйста!
–Нувот,– констатировалая.– Теперь видно, что тыеще ирасист. Если откого тут воняет, так это оттебя.
–Послушай, послушай…– умоляющей скороговоркой затараторил Маккалиф.– Меня вынудили. Явсего лишь пешка. Этим округом заправляет Тута… окружной прокурор Тута Урбивай. Безнее тут никто полшага неступит. Думаешь, мне вшколе нужны насильники? Даеще итакие, какДжуниор вюбке? НоТута… Тута сказала: возьмешь его безразговоров. Тута страшный человек. Саймона упекла зарешетку тожеона. Аеслибы явозразил хоть намеком, упеклибы меня. Явыполнял приказы, только ивсего. Если выубьете меня, это ничего неизменит. Ничего…
–Выполнял приказы, а?– ухмыльнуласья.– Знакомая песня. Кончай валить надругих, Глен. Эта твоя Тута Убивай– иликак ее там– всего лишь выборная чиновница, ане дьявол воплоти. Признай уже свою вину, будь мужчиной.
Маккалиф всхлипнул:
–Клянусь тебе, яне вру. Да, Тута недьявол. Ноона– одна изподручных чертей главного дьявола. Тыправа, эта сучка нетакуж ивелика, нонанаш округ какраз хватает. Она дьявол вместном масштабе, отнее всё иидет.
–Вмасштабе округа?– переспросилая.– Подручная главного дьявола? Ну ифантазии утебя… Чтоб тебе раньше недогадаться петлю нашею надеть– могбы такие романы отчебучивать, куда там Гарри Поттеру. Иктоже унас этот главный дьявол?
–Известно кто…– прошептал Маккалиф.– Дядюшка Со, ктожееще…
Я поперхнулась. Новернувшийся Мики направил разговор вдругое русло.
–Какпоживаешь?– заботливо спросил он.– Слушаешь маму? Молодец. Теперь иди кстолу. Вот бумага, ручка. Пиши: «Виню себя вбезвременной смерти своего ученика, черного подростка Джорджа Флойда-младшего». Написал? Умница. Теперь пиши дальше: «Какдиректор школы, принимаю насебя всю полноту ответственности заэту трагедию». Теперь подпись. Вот так. И– назад кстулу. Нет-нет, несадись. Вставай. Да нерядом состулом. Вставай настул.
–За-зачем?
–Незадавай глупых вопросов!– рявкнул Мики, подтягивая веревку.– Мыже договаривались!
Маккалиф послушно залез настул. Онвсе еще начто-то надеялся.
–Мыдоговаривались… Выобещали, что будет хорошо…
–Яобещал, что будет лучше,– напомнил Мики.– Лучше, чем очень плохо. Бетти, объясни камраду ситуацию.
–Считай это продолжением Нюрнбергского процесса, Глен,– сказалая.– Фашистам место нависелице. Привет тебе отСаманты, Саймона иГолди.
Мики выбил стул. Я отвернулась. Само собой, Маккалиф получил позаслугам, нонеслишком приятно смотреть, какдергается впетле человек, скоторым тытолько что ужинала. Подождав, пока онзатихнет, мыпривели впорядок все, что нуждалось впорядке, ивернулись в«Кадиллак».
–Думаешь, они поверят всамоубийство?– спросилая, когда мыотъехали.
Мики пожал плечами:
–Может, да. Может, нет. Нообстоятельства занас. Какяпонимаю, местный шериф недолюбливал покойного. Округу тоже выгодна версия глубокого раскаянья белого директора. Тыже сама говорила, что, поихтеории…
–…Белые обязаны каяться,– закончила занегоя.– Да, наверно, тыправ.
Он покосился наменя.
–Тыэто… парик уже можно снять… Давай, девочка, шевелись– мне еще возвращать машину.
–Ага, сейчас…
Ясбросила парик, стерла грим ибыстро переоделась вобычное.
–Ине переживай тытак,– сказал Мики.– Мыже точно знаем, что онбыл подонком. Твоя Голди будет рада. Ждала-ждала– ивот дождалась.
Меня кактоком ударило. Так иесть: мисс Маутсон ждала исполнения своего заказа, ноэто ожидание было единственной зацепкой, которая удерживала ее вжизни. Теперь-то она наверняка пустит вход баночку стаблетками натумбочке. Мики стревогой посмотрел наменя.
–Чтотытак напряглась?
–Подожди…
Янабрала номер учительницы истории.
–Алло?– все теже звонкие нотки вголосе.
Вголосе, который недолжен, неможет оборваться.
–Голди, язвоню, чтобы удержать вас отглупостей.
–Откаких глупостей?– растерянно проговорилаона.
–Тех, которые вынаметили. Оба подонка мертвы, ноэто незначит, что выдолжны последовать заними. Вы нивчем невиноваты.
–Ктовы?– спросила она после секундного молчания.
–Помните книгу Айн Рэнд? Помните долину вгорах, где собирались нормальные люди, сбежавшие отподлецов?
–Помню,– она горько усмехнулась.– Ноэтой долины несуществует. Игра воображения.
–Верно,– сказалая.– Теперь эта долина– весь мир. Нормальные люди неимеют права убегать всмерть. Нормальные люди обязаны жить. Обязаны собираться вместе всвоей воображаемой долине, узнавать друг друга ибороться. Бороться вместе, какэто только что проделали мы свами. Яне знаю, что вытам запасли– таблетки, петлю илибритву, ноумоляю: уберите это куда-нибудь подальше. Выобязаны продолжать. Выдолжны это своим детям. Вы неимеете права оставлять ихподлецам ифашистам. Долина– игра воображения, новы-то реальны. Иятоже реальна. Инас еще много. Мыпросто обязаны собраться вместе.
Яне знаю, откуда вомне рождались эти слова. Незнаю, кто икаким образом выкатывал их намой язык. Они лились сами собой, беззапинки, твердые икруглые, какчистая морская галька.
Мисс Маутсон молчала.
–Алло, Голди?– позвалая.– Мыменя слышите?
–Слышу,– тихо отозваласьона.– Ктовы?
–Джон Голт.
Я произнесла это помгновенному наитию, нераздумывая, автоматически илишь потом сообразила, что эти два слова, два выкатившихся камешка призваны прозвучать дляГолди логичным продолжением ееже книжной аналогии. Она ведь сама рассказала мне, что вкниге люди использовали это имя какпароль, узнавая друг друга повопросу «Ктотакой Джон Голт?». Клянусь, яне имела ввиду ничего, кроме этого. Мисс Маутсон продолжала молчать, иянажала накнопку окончания разговора– просто потому, что наязыке кончилась галька.
Мики тоже молчал. Машина стояла утротуара. Молчала ия. Очем еще говорить после такой речи?
–Тывсе-таки сумасшедшая, Бетти,– совздохом сказал Мики.– Нарушить столько правил безопасности всего запять минут– это надо суметь… Ладно, проехали. Тывыйдешь здесь. Мотель втрех блоках отсюда– прямо инаправо. Жди меня кутру.
–Окей,– кивнула я иоткрыла дверцу «Кадиллака».
–Погоди,– остановил меня он.– Кто такой Джон Голт?
Я рассмеялась:
–Милый, тыдаже непредставляешь, какой это правильный вопрос…
9
Вномере япервым делом разделась. Сняла ссебя всё исунула вотдельную сумку– кпарику, вечернему платью итуфлям. Ксожалению, яне могла сжечь это прямо сейчас, хотя очень хотелабы. Ноне разводитьже костер прямо настоянке мотеля… Затем отправилась вдуш истояла там минимум полчаса, безуспешно смывая ссебя невидимую глазу, ноощутимую всем моим существом грязь, слизь, кровь. Мне уже приходилось убивать, нонетак. Вушах, заглушая шум падающей воды, по-прежнему звучал грохот опрокинутого напол стула ихрип умирающего человека. Легко быть заместительницей Бога-судьи; куда труднее замещать Его вкачестве палача.
