Уилл
Я прихожу в стриптиз-клуб, приготовившись к худшему, но мне сообщают, что ее уволили за то, что она ударила клиента. Я улыбаюсь впервые с тех пор, как узнал о ее исчезновении.
«Узнаю свою девочку»,– думаю я, выбегая обратно на улицу. Моего такси уже нет, поэтому я начинаю потихоньку бежать к дому Шона с рюкзаком вещей за спиной, который мне так и не представилось шанса где-то оставить.
Только я заворачиваю за угол у ее дома, как раздается крик – ее крик,– и я начинаю бежать уже со всех ног. Мое сердце едва не выпрыгивает из груди, когда я буквально взлетаю по лестнице и несусь по коридору.
Распахнув дверь, я вижу Оливию, безмолвно обмякшую в руках своего отца, который все еще держит ее за шею. Он начинает поворачиваться как раз в тот момент, когда мой кулак встречается с его лицом, рассекая щеку.
Они оба падают и так и остаются лежать на полу. Безжизненные.
Мою грудь сдавливает неимоверный груз. Накатывающий ужас просто… опустошает меня. В какой-то момент я, видимо, рухнул на колени, даже не осознавая этого, и уже прижимаю ее к себе. Она безвольно, неподвижно лежит у меня на руках.
–Нет,– выдавливаю я.– Нет, нет, нет…
Я так хочу, чтобы она вернулась – не эта оболочка, а сама Оливия, с ее острым языком, нахальством, осторожной улыбкой. Я так хочу все вернуть – все, что у меня было и что я принимал как должное, все плохое и все хорошее. Поэтому я кричу на нее, умоляю, зная, что уже слишком поздно и что в тот момент, когда я перестану кричать, мне придется признать это.
И тут она делает судорожный вдох.
Никогда еще не было звука слаще, чем этот вдох.
Я немного разжимаю объятия, ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо. Мгновение она в замешательстве, как будто только что очнулась от глубокого сна, но стоит ей заметить меня, как на ее лице появляется легкая улыбка, радость от того, что я рядом, и это сжимает мне сердце. Меня поражает тот факт, что я способен вызывать у нее такую реакцию. Никогда больше я не буду принимать все это как должное.
И лишь когда взгляд Оливии падает на отца, по-прежнему лежащего без сознания, она, похоже, вспоминает, что произошло, и эта улыбка увядает.
Я притягиваю ее к своей груди, прижимая к себе изо всех сил.
–Черт побери, Оливия. Я думал… Черт.– Я даже не могу произнести это вслух. Просто знаю, что больше никогда в своей жизни я не хочу испытать такой ужас.
Спустя несколько секунд я неохотно отпускаю ее, чтобы позвонить 911, а также связать ее отца – хотя он вряд ли придет в себя в ближайшее время. А потом опять обнимаю ее, провожу рукой по ее волосам, пытаясь убедить себя, что с ней действительно все в порядке.
–Ты могла умереть,– произношу я, задыхаясь от этих слов, ведь такая возможность подобралась к нам невероятно близко.– Прости меня… Мне так ужасно жаль.
–Но ты не сделал ничего плохого.
–Я наделал кучу ошибок. И, клянусь богом, я все это исправлю.
Полиция прибывает с оружием наперевес, хоть я и предупредил диспетчера, что нападавший уже без сознания. Тем не менее сперва они направляют дула пистолетов на меня, и лишь после криков Оливии до них доходит, что я не преступник. Ее отец так и не пришел в себя к этому моменту. Пока его забирают, я испытываю облегчение уже от того, что наконец-то вижу его в наручниках.
Оливию увозят на «Скорой», несмотря на ее возражения. Все это время я не отпускаю ее руку ни на секунду. Вроде бы с ней все в порядке, но вряд ли я когда-нибудь забуду, как она выглядела, когда я только забежал в квартиру Шона.
–Полагаю, Эрин все тебе рассказала,– вздыхает она, когда мы остаемся наедине.– Я так и знала, что если ты узнаешь про шантаж Джессики, то начнешь винить себя и решишь, что должен отправиться за мной.
Я изумленно смотрю на нее:
–Я здесь не потому, что чувствую себя виноватым. И я не понимаю, как ты могла подумать, что я выберу свою работу, а не тебя.
–Но ты ведь в самом деле выбрал работу, а не меня. Ты выбрал работу, когда отослал меня на банкете, чтобы мы сделали вид, будто ничего не произошло. Я поняла, почему ты так поступил, но…
–Оливия, я уволился.
–Что?– Она удивленно распахивает глаза.– Не делай этого! Джессика получила то, чего хотела: яуехала. Она ничего не расскажет…
–Джессика тут ни при чем. Я уволился через несколько часов после банкета. Мне просто нужно было сделать это так, чтобы не поставить под угрозу твою стипендию и не навлечь на Питера неприятности.
–Не надо,– настаивает она.– А как же ферма? Учеба Брендана?
Еще неделю назад я задавал себе те же вопросы, а теперь не могу поверить, что когда-то считал, будто они для меня так же важны, как она.
–Я сделал свой выбор, когда последовал за тобой на банкете. Тогда я поставил тебя на первое место. Все остальное как-нибудь образуется.
–Ты не обязан этого делать,– возражает Оливия.– У нас был секс, а не помолвка. Ты не вводил меня в заблуждение и не говорил, что это может быть чем-то бóльшим, так что перестань играть в благородство и вернись на свою работу.
Я наклоняюсь к ней, легко скользнув губами по ее лбу.
–Мои поступки уже давно были далеки от благородства. И сейчас они не имеют к нему никакого отношения. Я здесь, потому что люблю тебя. Потому что так влюблен в тебя, что даже не могу ясно мыслить.
Она отворачивается от меня.
Я слегка отодвигаюсь, впервые чувствуя тошнотворную вспышку неуверенности. Не знаю, какой реакции я от нее ожидал, но определенно не этой.
–Уилл, я не понимаю, как это может быть правдой,– тихо говорит она.– Мы оба знаем, насколько я ненормальная. С чего тебе хотеть быть со мной с учетом всего, что уже известно?
Я протягиваю руку и нежно беру ее за подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.
–Я бы отдал все на свете, чтобы изменить твое прошлое, но в то же время оно сделало тебя такой, какая ты есть. Ты считаешь, что в тебе много ужасного, но я люблю в тебе эти вещи. Эту твою хрупкость: то, как ты замираешь, стоит кому-то попытаться обнять тебя, сделать тебе комплимент или показать, что ты ему небезразлична. Я не могу отделить все это от твоей личности, поэтому я люблю тебя целиком. И я должен был сказать тебе это давным-давно.
Она не отвечает, просто смотрит на меня, широко распахнув глаза, как будто все это стало для нее неожиданностью, хотя и не должно было. Все кроме нас двоих поняли это еще несколько месяцев назад.
Я провожу руками по ее волосам и наклоняюсь к ней.
–На случай, если ты не делала этого раньше: сейчас тебе полагается сказать, что ты тоже меня любишь.
