Когда я больше всего нуждался внем, Гидеон неволновался нио чести, ниоб обычаях, нидаже обудущем нашего народа. Он должен был сказать гуртовщику Сассанджи, что я сбежал изученичества, ноне сделал этого. Должен был заставить меня вернуться, ноне стал. Нитогда, нипозже, хотя наша репутация встепях пострадала из-за последствий тогодня.
–Я пойду кнему,– сказаля.
–Серьезно? Икак далеко ты уйдешь?
–Я пойду неодин. Возьму своих Клинков.
Он невесело усмехнулся.
–Они больше нетвои.
Никто изних небросал мне вызов, ноникто ине сражался зато, чтобы я оставался их капитаном. Может, они предпочлибы оставаться подкомандованием Сетта, ноесли действительно верят вГидеона, вто, что он создает, то захотят помешать его кисианским союзникам все разрушить.
Сжав кулаки, я сказал:
–Тогда я вызываю тебя каккапитана Вторых клинков Торинов.
Сетт рассмеялся.
–Я некапитан Вторых клинков Торинов. НоЙитти ничего неостанется, какпринять вызов. Если ты неслушаешь меня, остается надеяться, что услышишь его клинок.
–Наэтот раз я неподведу Гидеона.– Я произнес слова тихо, хотя они резали мою душу, ломали корку гордости надмоим стыдом.– Даю слово.
Я поднял сложенные кулаки, ноСетт только хмыкнул ис неприятной гримасой повернулся клестнице.
Глава24
Кассандра
Я надеялась, что навсегда оставила позади кошмар Коя, нос закатом наш экипаж, несбавляя хода, подкатил кнеприступному городу. Императрица Хана пренебрегала безопасностью ради скорости, ноее время стремительно утекало. Вонь гниющей плоти, поначалу едва заметная, после полудня усилилась из-за отсутствия свежего воздуха втесном пространстве. Нопока труп иеромонаха хотябы неплохо двигался, да икраска еще держалась намертвых щеках.
Разговаривать мы перестали. Она– потому что надо было обдумывать действия иследить затрупом, я– из-за утомления. Груз усталости становился еще тяжелее отсознания того, что нас ждет. ВКой, который теперь удерживали чилтейцы, меня, заключенную втеле императрицы Ханы Ц’ай, какпленницу вез некто иной, каксама императрица Хана Ц’ай втеле иеромонаха Чилтея. Вподобную чушь никто неповерит.
Показались ворота Коя, ия сдавленно рассмеялась.
Напервом измножества поворотов дороги, спускающейся кгороду, иеромонах загляделся вокно. Стоящий внизу, уподножия горы, Кой освещали последние солнечные лучи. Дождь едва закончился, оставив город вмерцании разлитого золота, проникавшего иза стены. Я подвинулась ближе кокну.
–Проклятье.
–Что такое?
Императрица вобличье иеромонаха водин миг очутилась рядом сомной, имы обе стали рассматривать обширные военные укрепления– шатры, загоны, временные постройки, обнесенные частоколом.
–Там полно чилтейских солдат.
–Точно,– согласилась она.– Я думала, здесь оставили меньше. Вероятно, сообщения оразмере их войска вМейляне преувеличены.
–Иликто-то был вкурсе, что готовится, ипозаботился, чтобы там оказались невсе.
Иеромонах заинтересованно вздернул брови. Ихотя мне было известно озаключенной вего теле императрице, взгляд неказался менее презрительным.
–Ты чего-то недоговариваешь, госпожа Мариус?
Я припомнила Лео сего странным умением читать мысли, нопокачала головой.
Экипаж начал замедлятьход.
–Ты еще можешь остановиться,– сказалая.– Войдем туда– иобе погибнем.– Я мотнула головой всторону армии, которую мы неожидали увидеть.– Вот, смотри, если тебе требовались еще какие-то аргументы.
Снаружи раздался окрик стражника, исквозь стук колес послышался скрип открывающихся ворот. Дребезжание кареты затихло, поскольку теперь она катилась погладким камням, иснаружи замелькал окутанный вечером Кой, тень прежней столицы. Стены иворота остались нетронутыми, новнутри огонь дочерна выжег целые улицы, сточные канавы были забиты осколками глиняной черепицы. Окна заколочены, зияют дверные проемы. Те немногие смельчаки, что вышли наулицу, держали головы опущенными, надвинув капюшоны пониже, несмотря наблагословенную паузу внепрерывном дожде. Некоторые бежали, завидев нашу карету, ивина заслучившееся сжала непринадлежащее мне сердце.
Я отодвинулась отокошка. Завсю историю кисианцы убили немало чилтейцев, они грабили наши города, жгли поля. Ине время теперь их жалеть.
Мы неслись через погружавшийся вотьму город, идорога становилась все круче. Хотя императрица постоянно требовала прибавить ход, лошади скоро перешли срыси нашаг. Ей осталось только судорожно дергать льняную маску, укрывавшую перерезанное горло.
Наконец карета остановилась, императрица подняла тело иеромонаха ссиденья, апотом спустилась через дверцу– быстрее, чем ее успели открыть перед ним. Я последовала заней, правда, из-за связанных рук получилось неособенно грациозно.
–Ваше святейшество,– произнес один издворцовых гвардейцев, когда она спустилась надорожку.– Мы боялись потерять вас, услышав опроисходящем встолице.
–Мне вто время посчастливилось ехать позади армии,– отозвалась она синтонациями иеромонаха.– Мне необходимо переговорить скомандующим. Паланкин сюда.
Это слово прозвучало скисианским акцентом императрицы, но, хотя брови гвардейца вудивлении поехали вверх, всеже от«иеромонах произнес нечто странное» далеко до«иеромонах– мертвец, управляемый императрицей Кисии». Взгляд охранника метнулся комне, иего сомнения утонули вволне изумления.
–Императрица Хана!
Я застыла, незная, каквелабы себя втакой ситуации свергнутая императрица. Она тутже пришла мне напомощь.
–Я сказал, паланкин сюда. Гдеон?
Гвардеец отдал честь.
–Прошу прощения, ваше святейшество. Коммандер Аулус им непользуется, он предпочитает ходить пешком ине расслабляться.
Коммандер Аулус. Я запомнила это имя инадеялась, что императрица тоже.
–Понимаю,– сказал иеромонах, именя впечатлило, что императрица внутри его неответила резкостью нанепочтение.– Ксожалению, императрица утомлена ине всилах дойти пешком. Так что несите паланкин. Инемедленно.
–Да, ваше святейшество. Сию минуту, ваше святейшество.
Ктому времени, какего доставили, пара чилтейских стражников напосту уже начала переглядываться из-под шлемов, аоставшиеся люди капитана Энеаса растерянно топтались позади кареты. Никто, казалось, незнал, что делать, ия сжималась отнапряжения. Плохое начало. Недоставало только проблемы сокоченением тела иеромонаха.
Нонаконец насклоне показалась четверка спешащих слуг, амежду ними покачивался паланкин. Я попыталась встретиться глазами симператрицей, ноона старательно избегала моего взгляда, пропуская внутрь. Я едва несвалилась сног. Хотя иоблаченная втруп, она уселась гораздо изящнее. Едва мы обе оказались внутри, один носильщик хотел было задернуть шторки, чтобы скрыть отглаз защитные сооружения замка, ностражник ткнул его древком копья иприказал пошевеливаться.
