Пользуясь положением начальника императорской стражи, я осталась, когда зал опустел. Гидеон непошевелился.
–Ну что, Дишива,– сказалон, когда мы остались наедине, необорачиваясь иглядя впол.– Я нас всех опозорил?
–Нет, ваше величество.
Он повернулся, скривив губы вулыбке.
–Изтвоих уст этот титул звучит так странно.
–Произносить его тоже странно, ноты хорошо справляешься. Похоже, даже кисианцам ты нравишься. Ноя беспокоюсь.
Он выгнул брови.
–Беспокоишься? Пусть я теперь император, мнение моих людей досих пор ценно дляменя.
–Я беспокоюсь, что ты… ты слишком им доверяешь. Особенно… светлейшему Бахайну.
–Он нам нужен. Ты поморщилась, имне неприятно это признавать неменьше, чем тебе слышать, ноон нам нужен. Гурты плохо разбираются вденьгах ине особенно нуждаются вних. Обычно мы обмениваемся товарами иуслугами, ане монетами, если только неимеем дело скупцами изгородов-государств. Я могу сколько угодно носить алые тряпки исидеть хоть надесятке тронов, ноиз этого ничего невыйдет безтакого человека, какБахайн, склонившегося умоих ног. Только когда мы обретем полноправное влияние ибогатство, он станет нам ненужен.
–Он знает, что нуженнам.
–Конечно, знает,– натянуто улыбнулся Гидеон.– Именно поэтому я согласился жениться нагоспоже Сичи ине вступал сним впротивостояние. Пусть считает меня марионеткой, меня это неволнует дотех пор, пока он дает то, что нужно.
Эти прагматичные слова были одновременно самым достойным инедостойным изтого, что я когда-либо слышала. Они унижали его гордость, итем неменее он поставил нужды гурта превыше себя итем заслужил мое уважение допоследней капли.
–Ты меня понимаешь,– сказал Гидеон, будто прочтя мои мысли.– Еслибы только Рах обладал твоим пониманием…
Он незакончил фразу ивздохнул, ия задалась вопросом, былали я единственной, скем он говорит оРахе, единственной, кто также мучился из-за отступничества Раха, какон.
–Недумаю, что Раху нехватало… понимания,– сказалая, нев силах посмотреть нанего.– Ты недумал, что… Лео Виллиус…– Гидеон нахмурился, ноя зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.– Что это он виноват втом, что Рах отвернулся отнас? Он был мертв, Гидеон. Он неможет сейчас ходить иговорить втомже самом теле, будто ничего непроизошло.
Гидеон нахмурился еще сильнее.
–Я незнаю, что он такое, ноэто единственный мой козырь, накоторый никак неможет повлиять светлейший Бахайн. Одно это делает Лео Виллиуса настолько ценным, что остальное уже неимеет значения.
«Даже Рах?»– едва неспросилая, ноосеклась, взглянув насвирепое лицо Гидеона.
–Тем неменее позаботься, чтобы завтра дежурило побольше Клинков,– наконец сказалон, немного расслабившись.– Нужно, чтобы все прошло гладко.
–Да, ваше величество.
Он собрался уйти, ноостановился, поравнявшись сомной, иположил руку мне наплечо.
–Верь мне, Дишива. Нам нужно будущее. Нужно место, где мы сможем существовать. Иесли оно нездесь, то где? Если несейчас, то когда?
* * *
Будто сами боги развели длянего тучи, Гидеон вышел нарассвете безнадоедливого дождя ицарственно встал накрыльце, пока левантийцы собирались всыром, обволакивающем тумане. Мои Клинки стояли пообеим сторонам лестницы, вдверях ив стратегически важных точках двора. Невсе изних были изрода Яровен, кчему я несразу привыкла. Вохрану Гидеона вызвались Клинки изразных гуртов, нобольшинство было изрода Охт– подобно Йисс, они следовали заГидеоном стойже пламенностью, какчилтейцы засвоим Лео Виллиусом.
Встав позади ислегка встороне отГидеона, я хорошо видела собравшуюся толпу.
–Клинки великой Левантийской империи,– возвысил голос Гидеон. Внаступившей тишине все внимание было приковано кчеловеку наступенях.– Мы слишком долго были вКисии рабами, носегодня исполняется семь дней стех пор, какмы избавились отсвоих хозяев истали свободными. Непросто воинами, целителями иохотниками степей, нопредводителями новой империи, нового мира. Мира, где нас небудут выслеживать иубивать, где мы станем неотъемлемой частью нового целого.
Покой утра нарушил шквал ритмичных хлопков, ноГидеон поднял руки, итот стих.
–Семь дней свободы стоит отметить,– продолжилон.– Нопредстоит еще долгий путь, прежде чем наши дети смогут назвать эту землю своим домом. Мы победили вбитве, разбили своих рабовладельцев, новокруг остались враги, инужно показать нашим новым братьям-кисианцам, что они вбезопасности подлевантийским владычеством. Мы– нежестокие хозяева вроде темпачи иликорунцев. Мы неживем вроскоши, когда другие голодают. Мы заботимся освоем гурте, каквсегда это делали, только теперь он стал намного больше. Так что несмотрите накисианцев какна врагов, смотрите наних какна братьев, какна сестер, навашу кровь.
Послышался ропот голосов, беспокойные шорохи. Мой взгляд метался потолпе впоисках очагов недовольства, какнекогда я искала их среди своих Клинков. Ниодин предводитель неможет стоять наскале, неглядя набурное море внизу.
–Мы все разгневаны тем, что сотворили снами чилтейцы, носейчас невремя мстить, невремя окропить наши раны их кровью. Время строить, исцелять, набираться сил длябоя, который мы вскоре дадим им. Апока давайте заново построим наши святилища. Нашу жизнь. Давайте поприветствуем новую кровь иподелимся нашим укладом смиром– ивсе станем отэтого только сильнее.
Никто незахлопал, ноего слова будто наполняли собравшихся левантийцев, каккаждый вдох наполнял его грудь. Он обещал кровь ивозмездие, носначала он обещал жизнь. Понялили они вполной мере его слова илинет, новид горделиво стоявшего Гидеона немог невоодушевлять.
–Мне непостроить великое будущее безвас,– сказалон, протянув ктолпе руки.– Вы нужны мне. Все вы. Мы должны вместе сражаться занаше будущее, завеличие Левантии.
Он поднял обе руки, иприветственные крики перешли вскандирование его имени, кулаки отбивали удары втуманном утреннем воздухе.
–Гидеон! Гидеон! Гидеон!
Втот момент он был длянас такимже богом, какЛео длясвоего народа, имы верили, что можем достичь чего угодно.
Пока вплечо Гидеона невонзилась стрела. Он пошатнулся, ия что-то закричала, пытаясь оттолкнуть его спути. Сапоги поскользнулись навлажных ступенях, ия упала нанего, когда вторая стрела ударилась окамень.
Втолпе поднялись крики, мои Клинки поспешили окружить раненого императора.
–Найдите, откуда прилетела стрела!– крикнула я никому конкретному. Наверхней ступеньке Гидеон сшумом втягивал воздух, пытаясь замедлить дыхание иподняться наноги.– Нужно отвести тебя внутрь,– сказалая.– Приведите…– Я осеклась, незная, кому изцелителей можно довериться, когда всего мгновение назад левантийцы, казалось, наконец ощутили единство.– Тебе туда нельзя!– я встала перед Гидеоном, когда он попытался протолкнуться мимо моих Клинков.– Кто-то только что пытался тебя убить.
