Лашак положила руку намою.
–Какты?
Отсочувствия товарищей понесчастью всегда ком вставал вгорле.
–Хорошо. Все время чем-нибудь занята. Недумай обэтом.
Сжав мою руку крепче, Лашак зашептала наухо:
–Вчера я услышала, что сЙисс это тоже случилось.
Я повернулась, пытаясь найти наее лице следы лжи. Нообнаружила лишь кривую извиняющуюся улыбку, хотя неей следовалобы приносить извинения.
–Тем удивительнее, что она проголосовала зато, чтобы ненападать начилтейцев,– сказалая.– Они что… всех капитанов?
–Покрайней мере, всех женщин. Измужчин я слышала только оседельных мальчишках иновичках.
Я понимающе хмыкнула, хотя насамом деле ничего непоняла. Втом, чтобы деморализовать пленников, опозорив их предводителей, есть смысл, ното, что чилтейцы выбрали своей мишенью только женщин, казалось абсурдным.
Зная, что Лашак тоже нев силах ничего объяснить, я пожала плечами, вравной мере пытаясь выбросить эту мысль изголовы ииз разговора.
–Я сделала, что ты просила,– сказала Лашак после недолгого молчания.
Я огляделась. Излевантийцев поблизости находился только Локлан э’Яровен, мой конюх, ноон напевал себе поднос, осматривая копыта своей Лейи, ине мог нас слышать.
–Да, ичто?
–Учитывая угол, подкоторым стрела вошла вплечо Гидеона, она прилетела ссеверной стороны. Башня там неиспользуется, нов нее вполне можно попасть. Втом районе восновном располагаются Клинки Кара ичасть Беджути, если, конечно, предполагать, что стрелял левантиец.
–Человек, напавший нанего сножом, точно левантиец.
Лашак закивала.
–Я беспокоюсь.
–Я тоже. Неуверена, что мы справимся безнего.
Лашак снова согласилась, ая вспомнила слова Нуру обудущем госпожи Сичи, что ее безопасность тесно связана суспехом ивыживанием Гидеона. Внекотором смысле это относилось ковсемнам.
* * *
Несмотря нанападение, Гидеон продолжил расхаживать полагерю, каклюбой другой левантиец. Почти любой. Он носил алую императорскую мантию ичасто находился всопровождении посыльных илисвоих кисианских сторонников, нопо большей части всеравно выглядел какнаш гуртовщик.
Я предложила, чтобы его, также каки госпожу Сичи, сопровождали мои Клинки, ноон отказался, даже после того какя напомнила, что нападавший был левантийцем.
–Если я стану судить обовсех поделам одного, то скоро буду воевать ссобственным народом,– сказалон.– Вели Клинкам наблюдать издалека, ноя немогу быть вашим предводителем, если безних небуду вбезопасности.
Через несколько дней госпожа Сичи начала делать тоже самое. Впервые я ее увидела, когда болтала сЛашак заутренней чашкой поттуна. Это стало нашим маленьким ритуалом, краткой передышкой после хаоса зазавтраком. Отправляясь вссылку, Лашак припрятала целый бурдюк ис тех пор растягивалаего.
Мы стояли вутреннем тумане, прислонясь кстене конюшни, свидавшими виды жестяными кружками, содержимое которых длявсех выгляделобы каквода.
–Аэто негоспожа Сичи?
Я стояла сзакрытыми глазами, наслаждаясь жжением выдохшегося поттуна наязыке.
–Госпожа Сичи?– Она пересекала двор внаправлении главной конюшни, рядом шла Нуру идва Клинка нашаг позади. Они досих пор странно выглядели дляменя валых плащах, иеще более странно было ходить попятам задамой, будто она новорожденный жеребенок.– Да, этоона.
–Я ее досих пор толком ине видела, она все время заперта всвоей комнате илив том шелковом ящике.– Лашак прищурилась.– Хм, Гидеону почти можно позавидовать.
–Думаешь?– Я отпила еще глоток поттуна ипокатала его ворту.– Она втвоем вкусе?
–Вее походке есть решительность. Иона так гордо задирает подбородок, будто бросая нам вызов. Да, определенно она вмоем вкусе. Нои Гидеон тоже, такчто…
Она озорно улыбнулась, ия пихнула ее локтем.
–Даже недумай. Нам тут нужно поменьше проблем, ане побольше.
Лашак рассмеялась иопрокинула остатки поттуна, агоспожа Сичи подошла ккакому-то левантийцу водворе. Он чистил лошадь, выведенную напрогулку,– странный обычай, новсе-таки нетакой странный, какнаблюдать затем, какгоспожа Сичи берет щетку ипринимается заработу.
–Что она делает?– спросилая.– Она что, думает, мы нев состоянии ухаживать засвоими лошадьми?
–Больше похоже, что это она нев состоянии ухаживать залошадьми.
Спомощью Нуру Клинок показывал госпоже Сичи, каклучше работать щеткой. Тасмотрела, слушала, улыбалась, ивокруг стали собираться другие советчики.
–Ничто неразговорит левантийца быстрее, чем спор обуходе залошадьми,– сказалая.– Похоже, она умная женщина.
–ИлиНуру.
–Думаю, обе. Похоже, Гидеон заполучил стоящего союзника.
Лашак огляделась, держа свою кружку угуб.
–Думаешь, она намеренно ищет нашего одобрения?
Я кивнула всторону госпожи Сичи. Накрыв ее ладонь своей, Клинок показывал ей круговые движения, улучшающие кровообращение впрохладную погоду.
–Если это незапланированный спектакль, то я смотрю насамое удивительное совпадение, которое когда-либо видела.
–Авот иГидеон,– сказала Лашак, взбалтывая остатки поттуна вкружке.– Интересно посмотреть, что он обовсем этом думает.
–Вероятно, он одобрит, но…– Я допила свой поттун.– Влюбом случае мне пора идти прятаться иприглядывать, чтобы никто его неубил.– Я протянула кружку Лашак.– Спасибо.
–Увидимся завтра утром?
–Конечно, пока утебя есть поттун.
Она прижала руку кгруди.
–Ты меня просто убила. Значит, ты любишь мой поттун, ане меня.
Я подмигнула.
–Всегда.
Напрощание я сложила кулаки вместе, чопорно сказала: «Капитан» иушла, оставив ее хихикать, сама нев силах сдержать ухмылку.
Я непрошла иполовину пути кГидеону, каку главных ворот прозвенел гонг. Оставив императора подприсмотром своих Клинков, я пошла туда, заранее нервничая примысли оновоприбывших. День заднем лагерь вКогахейре становился все оживленнее. Когда мы прибыли, это был всего лишь дом, окруженный надворными постройками инатыканными вгрязь шатрами, нокаждый день приносил новых союзников, посланников иновые припасы. Икисианских лордов. Они приезжали склониться уног нового императора ипобороться заместо придворе.
–Кто там?– спросила я упары стражников уворот, кисианца илевантийца. Кисианец указал рукой изаговорил, ноя подождала, когда его перебьет левантиец:
–Это… мирные люди, которые хотят войти.
–Кисианцы?
–Некоторые изних.
–Что значит «некоторые»? Аостальныекто?
Левантиец глянул насвоего кисианского товарища, и, вопреки языковому барьеру, они будтобы одновременно смутились.
