В Ордене, по дороге до моих комнат, служанка вручила демону записку, которую ему просили передать. Прочтя её, он нахмурился и, извинившись, благополучно отбыл. Что у него за срочные дела и кто этот некто, передавший послание? Отдала бы не только заколку, чтобы это узнать. Задумавшись, вздрогнула, поймав пристальный взгляд Дарена. Охотник стоял тихо и будто даже не дышал. Вот ещё одна моя проблема.
Из соседнего коридора выскользнула тень, и я едва не отшатнулась, с трудом узнав в ней Карен. За несколько дней женщина так изменилась, что, встреть я её на улице, ни за что бы не признала. В белой сорочке, она, со спутанными волосами, выглядела бледной и изможденной и походила на приведение.
—Дарен,— чуть слышно позвала она,— мне надо с тобой поговорить.
Охотник нехотя направился к ней, словно дело было не из приятных.
Я наблюдала за ними издалека, не зная, уйти или остаться. Их отношения меня не касались — третий лишний, но что-то в облике Карен настораживало, она выглядела больной, с блестящими глазами и впалыми щеками, будто её одолевала лихорадка. Впервые мне стало жаль Карен. Может, проводить её в лазарет?
Помимо воли я прислушивалась к тихому разговору между ними, но ничего не могла разобрать. Что с ней случилось? Почему она, всегда в форме и подтянутая, так выглядит? Приглушённый разговор становился всё громче и вдруг взорвался криком. В наступившей тишине явственно прозвучал звук пощёчины.
—Негодяй! Подлый обманщик! Будь ты проклят!— крикнула Карен, бросаясь на охотника с кулаками. Он схватил её в охапку и толкнул в первую попавшуюся дверь. Защелкнул замок.
—Открой дверь, мерзавец!
—Что случилось?— подошла я ближе.
—Я её запер. Отмычка и «замычка»,— продемонстрировал Дарен железный искривленный предмет.
—Да я не об этом! Что с ней?— кивнула на дверь, за которой билась Карен.— Она странно выглядит. Может, её в лазарет?
—Любовная лихорадка не лечится.
—Что?
Дарен не ответил и направился дальше по коридору.
—Мы что же, её бросим?— догнала я его.
—Надо было сразу ей шею свернуть.
—Как ты можешь такое говорить?— поразилась я его чёрствости.— Она для тебя что, совсем ничего не значит? Разве ты её… не любишь?
Дарен резко развернулся и пристально посмотрел мне в глаза: агатовая точка зрачка в обрамлении серебра.
—Ты в самом деле думаешь, что я способен любить? Такую, как она?
Он повернулся на каблуках и двинул дальше, а я еще минуту стояла, глядя ему вслед. Он серьёзно? Вправду думает, что в его поступке нет ничего плохого?
—Ты не можешь с ней так поступить!— заявила сразу, едва переступив порог собственной гостиной.
—Уже поступил,— уселся он в кресло.— Закончим на этом.
—Ты использовал её и бросил! Затеял с ней романтические отношения, чтобы она не рассказала о нашей прогулке на нижний уровень?
—Я этого и не скрывал.
—Но я думала, у тебя к ней что-то есть,— присела я на соседнее кресло, чтобы взглянуть в глаза Дарену.
—Есть… желание отделаться. В любом случае не беспокойся. Я всё улажу. Она не проговорится.
—Ты ужасный человек.
—Я не человек, я — охотник. И у меня другое представление о жизни. Есть важные люди, а есть — нет.
—Хочешь сказать, что есть те, кого ты без зазрения совести используешь ради собственной выгоды?
—Именно так я и думаю,— налил он стакан воды из графина на столике и начал пить.
—И меня… меня ты тоже используешь?
Вода замерла в стекле и, не отнимая губ от кромки стакана, охотник перевел на меня пристальный взгляд. Это мгновение, казалось, растянулось в вечность.
Стук в дверь застал врасплох, я вздрогнула.
—Можно?— заглянула служанка.— Я видела, что вы вернулись, и принесла ужин.
—Спасибо. Поставь на стол.
Когда за девушкой закрылась дверь, я снова посмотрела на Дарена, но момент был упущен. Тарелка с пирожками интересовала его больше, чем продолжение разговора, и ему явно ничто не могло помешать уничтожить мой ужин. Мне же есть совсем не хотелось.
—Разговор не окончен,— напомнила я, когда охотник расправился с едой.
—В следующий раз попроси служанку принести пирожков побольше,— слизнул он крошки с пальцев.
—Бога ради, Дарен!— Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.— Кто такой Арен?— спросила неожиданно даже для самой себя.
В комнате как-то сразу похолодало. Я взглянула на охотника, будто он был к этому причастен, и не смогла отвести глаз, чувствуя пронзительный холод его взгляда.
—Откуда ты знаешь это имя?— Слова падали тяжёлыми ледяными каплями. Кем бы не был человек по имени Арен, он явно был для Дарена важным.
—Ты произнес его в саду, теряя сознание.
—И что я сказал?
Я постаралась припомнить дословно.
—«Они всегда приходят слишком поздно, не так ли, Арен?»
—И всё?— Услышав ответ, охотник будто даже расслабился.— Тебе послышалось. Наверняка я сказал «не так ли, Дарен». Люблю, знаешь ли, поболтать с самим собой…
—Я не ослышалась.— В этом я была твёрдо уверена.— Кто это… Арен?
Охотник закрыл глаза и вздохнул, а затем взял со столика книгу и открыл её. Я ждала продолжения, но он всё так же молчал и только шуршал страницами, переворачивая одну за другой. Может, Дарен и говорил, что душа и тело его принадлежат мне, но как насчёт сердца?
Остаток вечера я терзалась мыслями. Дарен как открытая книга — читай, рассматривай иллюстрации, и кажется нет запрета, но есть вырванные страницы, о которых ничего неизвестно. Дарен… Ты можешь ответить на любой вопрос, не таясь, но почему же сейчас замолчал, будто зависнув над пропастью? Что я знаю о тебе? Так мало, едва ли наберётся горстка зёрнышек, и это в сравнении с целыми засеянными полями тебя.
Тикали часы, отмеряя мгновения жизни. Я ждала, не решаясь сделать первый шаг. У каждого есть секреты. У каждого. И может, иногда лучше оставить всё как есть?..
* * *
Весь следующий день я провела в заботах лазарета. Работы в порученной мне палате оказалось немного, зато моя помощь понадобилась в другом месте. Промывания ран, перевязки, уход за больными. Понемногу я погружалась в новый для себя мир, мир доброты и милосердия. И чувствовала, что делаю что-то правильное. Может быть, в помощи людям и есть моё предназначение?
К вечеру была выжата как лимон. И привалившись без сил к стене, закрыла глаза, припоминая события минувшего дня. Новые лица и обязанности. Весь день не было времени подумать о Дарене, но теперь мысли о нём вернулись… У него есть человек, о котором я не знаю, тайна, о которой он не хочет говорить. Что ж, у меня тоже есть секрет, и я тоже ничего не скажу…
