Однако в том, что Забава не обычная, Властимир убедился уже совсем скоро.
—Это же его подруга!— ахнула девчонка, когда за очередным буреломом их ждал скалистый выступ и волчица на нем.— От бремени разрешиться хочет!
Зверь протяжно заскулил. В несколько мощных прыжков оказался рядом со своей женщиной и принялся облизывать морду. А волчица почти не шевелилась. Лишь изредка по ее косматому телу пробегала дрожь, а выпирающий живот напрягался.
Запричитав молитвы, светлокосая бросилась на помощь.
На ее лице не было страха, только волнение и горячее желание помочь. Властимир сунулся следом, но лютоволк вновь оскалил зубы, мол, не твое это дело. И чем-то был прав. Всякое князю доводилось делать, но принимать дитя? Этим знахарки да лекари занимались. А животных в Сварг-граде скотники обхаживали.
Оглянувшись по сторонам, Властимир приметил поваленное дерево и направился к нему. Огонь, что ли, разведет. На болото спускались сумерки, к тому же теплая вода должна понадобиться. Роженица все таки… хоть и волчица.
* * *
У Забавы тряслись руки. Но то был не страх перед зверем, а выедающая нутро боязнь, что все уже кончено.
Роды у животных она принимала.
И, надо сказать, хорошо это делала! Часто к их двору подходили соседи — звать на помощь. То теленок вперед ногами пойдет, то собака ощениться никак не может.
Вот тогда народ и забывал, что она меченная. Даже подарки дарить не гнушались.
Однако плата за работу — дело последнее. Забава была рада помочь несчастному животному, и теперь ей не было дела, что на постилке из мха и веток лежала не какая-нибудь овечка, а огромная пепельно-серая волчица.
—Хорошая моя, хорошая… Потерпи немного,— огладила вздувшийся бок.— Дай я только потрогаю, аккуратненько…
И скользнула ладошкой под живот.
Ох и большой он! Много щенков там… а первый, как это часто случается, поперек костей встал.
Волчица вяло оскалилась, когда Забава спустилась ещё ниже, к мокрой шерсти между лап. Кровь и слизь уже подсохли. Плохо! Слишком много времени прошло.
Надо действовать быстро.
—Князь, мне нужен острый клинок! И воды, руки сполоснуть.
Непочтительно это! Знатного мужа просят в поклоне, тихим голосом. Но Властимир не стал ее отчитывать.
Приблизившись, вложил в руки клинок, а с пояса отстегнул кожаный бурдючок.
—Вино там,— обронил скупо.— Пригодится. Воду сейчас согрею.
И вновь ушел к занимавшемуся костру.
А лютоволк в это время улегся рядом со своей подругой, то и дело облизывал ее морду. Успокаивал.
Хорошо!
Забава совсем не хотела познакомиться с острыми волчьими зубами. Ведь дальше приятного будет мало.
Развязав плащ, да отмахнув широкий кусок подола, она приладила ткань под задние лапы волчицы. Руки промыла вином. Ох, топлёного бы жира сюда — смазать пальцы, но придется по-простому.
—Миленькая моя, потерпи сейчас,— зашептала умоляюще и, подвинув толстую лапу, осторожно надавила на женское место.
Волчица глухо заскулила и дернулась. Клацнула зубами. Больно! Однако Забава не останавливалась.
—Терпи, терпи. Ради деток своих, чтобы живы были,— приговаривала, пытаясь проникнуть глубже и ухватить застрявшего волчонка.
От страха и жалости к несчастному животному вся спина взмокла!
Но, видно, боги смилостивились.
Кончики пальцев нащупали скользкое тельце. Быстро прикинув его положение, Забава последний раз надавила.
И пошел волчонок!
Она едва руку отнять успела, а волчица поднатужилась и вытолкнула первого.
Схватив его, Забава стала тормошить бедолагу — дышит?! Нет?! Пасть от слизи вычислила, за ушки подергала… А сумерки с каждым мигом густели все больше. И щенок молчал, пищать не хотел. Плохо!
Вдруг над головой полыхнул огонь. Властимир света принес! Ох, и воды тоже!
—Я займусь им!— пророкотал твердо.— А ты волчице помогай.
Забава быстро передала детеныша князю.
—Не выжил, кажется!
Ее всхлипу вторил горестный вой лютоволка. Зверь бросился к Властимиру, попытался отнять малыша. Но князь отпихнул зубастое животное словно кошку домашнюю.
—Не лезь под руку, дурья башка! Будет жив твой сын! Княжье слово!
И, бросив на землю и свой плащ тоже, принялся за волчонка.
А Забава уже ловила следующего! Живого!
Громкий писк наполнил прогалину.
Поняв, что дело пошло на лад, волчица ободрилась. Голову подняла, и в жёлтых ее глазах сверкнула надежда. И немой вопрос: а первый?! Неужели все?
Властимир ведь так и продолжал тормошить щенка, разминая то лапки, то живот. Даже в пасть дуть не брезговал! Раз за разом отдавал свое дыхание, и вот оно — чудо!
Волчонок совсем тихонько, но закряхтел!
Победный вой и громкое мужское восклицание взвились к темнеющему небу.
Жив! Жив!
Забава счастливо рассмеялась. И вновь огладила волчицу.
—Ну, милая, теперь доработать надобно! Хорошо все будет.
Не солгала!
Друг за другом появлялись растрепанные писклявые комочки. До глубокой ночи продолжались роды. Ещё один раз ей пришлось помогать, когда волчонок вперёд лапками шел и зацепился.
Лютоволк усердно помогал. Вылизывал своих деток, обхаживал. А она с князем аккуратно подкладывали их под бок волчицы, чтобы щенки изведали материнского молока.
—Последний, кажется,— вздохнула Забава, обтирая мордочку седьмому.— Послед вышел… убрать надобно…
А ноги не держали! Так намаялась, что вот тут, рядом с волчицей, упала бы и уснула.
Но и в этот раз князь удивил!
Безо всякого отторжения сгреб окровавленные ветки, траву и ткань. Перенес все к костру.
—Пусть огонь примет жертву. Сегодня боги были щедры!
И бросил в дар пламени.
Лютоволк коротко взвыл. Ещё раз лизнув притихшую волчицу, обнюхал на щенков, и тяжело вздохнул.
А потом направился к князю.
Косматая башка опущена, уши прижаты. Не дойдя нескольких локтей, зверь упал на брюхо и уткнулся носом в землю.
А Забава за сердце схватилась.
Он ведь себя в рабство отдает за спасение волчицы и детей. Но почему?! Загрызть ведь легко может! Меч-то у поваленного дерева лежит, и сейчас князь был безоружен.
Кажется, и Властимир об этом вспомнил.
Нахмурился, руки на груди сложил. Алая рубаха в свете костра мерещилась будто из крови сотканной. Блики пламени делали мужественные черты ещё резче. Злее. Даже глаз не видать, только чёрные провалы.
