—Пересвет!— крикнул громко.— Выводи.
И с радостными визгами к ним кинулись сестры Забавы, все трое.
Забавушка покачнулась. Но лишь секунду длилась ее растерянность, а затем она бросилась навстречу.
—Сестры мои! Миленькие мои! Живы!
И в звенящем от слез голосе больше не чуялось хмеля. Радость встречи выжгла его из крови, уже хорошо!
А Пересвет подошел ближе и замер в нескольких шага, скрестив руки на груди. На сухощавом лице воина блуждала улыбка. Странно было ее видеть! И еще чуднее слышать полное тепла:
—Ладно ты придумал, князь… Это самая лучшая награда для твоей наложницы.
А то он не знал! Еще в Топях, после того, как разобрался с волхвами, велел птицу с донесением снарядить. Но Забаве говорить не спешил. В пути всякое может случится. Разбойники к зиме особо лютуют, да и зверье от них не отстает. Зачем зря обнадеживать?
Однако девчонок доставили в целости и сохранности.
—Награда — то лучшая, да только и головная боль не меньше,— проворчал, глядя как обнимаются сестры.— Спрятать их, небылиц соседям наплести…
—Все это сделать можно. Дом я уже проверил — спокойное там место. Мальчишка Ждана по околице слух распустил, что де родня его приедет, дальняя за младшим приглядывать. Все как по писанному сложилось.
И с этим Властимир должен был согласиться. Родители мальчишки теперь уж ничего не скажут, сам он тоже, а брат еще слишком мал, чтобы знать о всех родичах.
—Значит, сделаем так. А теперь уводи девчонок. Помилова́лись — и хватит.
Но за нарочной грубостью Властимир старательно прятал непонятное ему самому чувство. Глядя, как Забава обнимает сестер, как разрумянились ее щеки, а на губах впервые за долгое время играет улыбка, в груди будто перышко защекотало.
Радость наложницы была его собственной. И неважно, отблагодарит она за это собой или нет.
Властимир провел рукой по шее, силясь вернуть прежнее хладнокровие. Ему должно быть все равно! Однако губы сами изогнулись в улыбке, когда Забава подбежала к нему и без слов кинулась на шею.
Прижалась так крепко, что он почуял быстрый стук ее сердечка. А потом заглянула в глаза. Никогда прежде он не видел такого взгляда! И благодарность там была, и счастье, и пробирающий до нутра восторг.
Будто не девчонок мурзатых привел, а кинул к ее ногам весь мир — этот и тот.
—Спасибо, князь…
И от ее дрожащего голоса он вздрогнул, а кровь обернулась теплым хмелем. Прозрачно-золотой, он наполнил тело лёгкостью, вытравливая тяготы прошедших детей.
Плюнув на сдержанность, Властимир ответил ей крепким поцелуем. Все одно он не мастер плести речи для девичьих ушей. Но Забаве это было ненужно. Она будто чуяла его, как парус чует ветер, и умела понять без слов.
Касание их губ было пылким и коротким.
А потом Властимир сделал знак Пересвету увести девочек.
Забава долго смотрела вслед сестрам, а те оборачивались к ней.
—На частые встречи не рассчитывай,— сразу предупредил Властимир.— Никто не должен знать, что ты им родня.
И Забава покорно склонила голову.
—Да, господин. Я понимаю.
Вот и хорошо! А то слишком много вокруг неприятелей. По пути из Топей Забава рассказала про слова Ягини, что-де вьются рядом черные псы. Один — Бокша — в Топи сгинул, но кто другие?
Это Властимир хотел узнать. Ведь это пока он в тереме, а что, если уехать придется? Забаву с собой на битву не возьмёшь, слишком это опасно. Потому надо всю погань из его дома вымести. И начнет он с гарема.
* * *
Ярина
—Гадина бледнорылая! Поганка меченная! Убей ее, слышишь?! Сейчас же убей!
И Ярина топнула ножкой. Но Мстив даже не обернулся, продолжая стоять у идола Сварога без движения, будто сам из дерева выточен.
Чурбан бесчувственный!
—Неладно здесь что-то,— прохрипел, наконец,— а что — не могу понять. Туча рядом бродит, мерзостный туман… Заглянуть бы в него, так силы не берут…
Ярина скривилась и от злости пнула валявшийся под ногами огарок свечи. Зачем в этот хлев с идолами бежала только?!
Кралась ночью, гонимая злостью и жаждой справедливости. Сгорала от желания вершить суд на меченой, которая заняла все внимание князя настолько, что он ее — Ярину — и видеть не захотел. А Мстиву хоть бы что!
—Может, твой туман и съел помощника, что в Топи отправился?— зашипела змеей.— Да нашептал Властимиру про ваши делишки? Смотри, теперь там на одного волхва пять стражников! А все из-за нее! Из-за мавки, что моему князю голову заморочила! Убить ее надо!
На сей раз волхв удостоил ее взгляда. А презренного такого — будто перед ним мышь пищала.
—У тебя и яд есть, и кинжал. Что ж не пользуешься?
От такой наглости Ярина даже не нашлась, что сказать. Известно, почему не пользуется!
Властимир может узнать, чьих это рук дело! Она и так рисковала, подбивая наложниц на пакости. А тут своими руками?! Нет, ей никак нельзя замараться. Князь должен утешиться в ее объятиях.
Поэтому Ярина искала помощи у волхва. Ну должен же он знать, как отправить девку в пекло!
—Я и так много сделала! Волосы вот тебе принесла! А все одно впустую…
И запнулась, напоровшись на полный злобы мужской взгляд.
—Прикрыла бы ты пасть, девка. Волосы она принесла — эка невидаль. Не думай, что из-за этого я под твою дудку скакать начну. Сейчас нам надобно затаиться. Так руны говорят, и чутье мое тоже. Пусть Властимир остынет. Может, девку свою ещё больше приблизит…
И на протестующий вскрик цыкнул так, что слова поперек горла встали.
—…Да, приблизит! Смирись с этим и оставайся послушна и ласкова. Нельзя, чтобы князь про тебя дурное думал. Скоро он даст приказ разогнать гарем…
Ноги так и подкосились. Разгонит?! Но… но как же она?
—…однако тебе хоть коготком, а в тереме зацепиться надобно. Хорошо сработаешь — не только княжье сердце получишь, золотом тебя сверху осыплю. Поняла?
Ярина до боли прикусила губу. Видеть, как ее любимый милуется с другой девкой,— это так больно! Однако и выбор невелик.
Князь упрям… а она упрямее!
Властимир будет принадлежать ей. Пусть для этого придется отдать душу Сварогу.
—Сделаю все, что скажешь,— заставила себя склонил голову.
Но если случай подвернётся — убьет меченную без жалости. Только плохо, что гарему недолго осталось. Ну ничего, у нее в помощницах и чернавки есть. Их использует.
* * *
Мстив
Девка исчезла так же быстро, как появилась. И хорошо! Иначе прибил бы, а потом другую какую дуру нашел, благо их в гареме с избытком.
