— Джесси, не думай об этом.
— Почему?
— Теперь не имеет смысла. Все позади. Тебе нужно
смотреть вперед. Нужно выйти из туннеля на солнечный свет и прежде, чем
поймешь…
— Брехня! Перестань, ты словно сказку рассказываешь.
Каково, ты думаешь, смотреть на мужа через стеклянную
перегородку, не имея возможности прикоснуться к нему или…
О Господи! Извини. Я просто не могу с этим справиться,
Астрид, не могу смириться. Я не хочу, чтобы это происходило в моей жизни, я не
хочу быть одинокой. Он нужен мне. — Джессика закончила на спокойной ноте,
но ее душили слезы.
— Как ни крути, у тебя по-прежнему есть муж. Пусть он —
за стеклом, но это не продлится вечно. Представь, что чувствовала я, когда
смотрела на Тома в этом проклятом ящике? Он никогда не заговорит со мной,
никогда не обнимет меня… Никогда, Джесси. У вас с Яном лишь короткий перерыв
между действиями. Его просто нет в доме по ночам. Все остальное у тебя есть.
Но это было как раз то, в чем Джессика нуждалась больше
всего. В его присутствии. А что такое «остальное»? Она не могла вспомнить.
Существовало ли оно?
— Тебе пора прекратить принимать таблетки,
Джесс. — Голос Астрид вернул ее к жизни. Они находились уже в нескольких
кварталах от дома.
— Почему? Они не приносят вреда. Просто.., просто
помогают, вот и все.
— Очень скоро перестанут. Они будут еще больше угнетать
тебя, если уже не оказывают такого действия. А если за этим не следить, ты
попадешь в зависимость от них, и тогда у тебя появятся настоящие проблемы. Как
у меня; мне стоило немалых трудов избавиться от них. Пришлось провести
несколько недель на ранчо у матери, чтобы отвыкнуть от наркотиков. Сделай
одолжение: брось сейчас.
Джесси в грубой форме отказалась от предложения и вытащила
из сумки расческу, чтобы привести в порядок волосы.
— Да. Наверное, я прямо сейчас отправлюсь в бутик.
— Почему бы сначала не заскочить на пять минут домой,
чтобы перевести дух?
— Ладно. Если ты зайдешь выпить кофе. — Джессика
не хотела оставаться одна. — Мне нужно взять книгу Яна и размножить ее.
Астрид заметила напряженные нотки в голосе подруги.
Могла ли она ревновать? Это казалось почти невероятным.
Но сейчас с Джессикой могло происходить все, что угодно.
— По крайней мере ему разрешат писать.
— Возможно. — Джесси пожала плечами, Астрид
подъезжала к дому.
— Ему пойдет на пользу.
В прихожей царил легкий беспорядок из-за жакетов,
примерявшихся и отвергнутых до визита к Яну. Астрид заметила пиджаки Яна,
сдвинутые в одну сторону, и разбросанные повсюду женские мелочи. Его не было
только пять недель, а дом уже представлял собой жилище женщины. Ей было
интересно, заметила ли Джесси эту перемену.
— Кофе или чай?
— Спасибо, кофе. — Астрид улыбнулась и уселась в
кресло, чтобы полюбоваться видом из окна. — Помочь?
Джессика отрицательно покачала головой, и Астрид попыталась
расслабиться. Теперь с ней трудно. Так много боли, и мало чем можно было
помочь. Только быть рядом с ней.
— Как ты собираешься провести Рождество?
Джессика появилась с двумя чашечками в цветочек и глухо
засмеялась:
— Кто знает? Может, я в этом году повешусь.
— Джессика, это не смешно!
— А осталось что-либо смешное в моей жизни?
Астрид тяжело вздохнула и поставила поданную ей чашку.
— Джессика, ты должна прекратить жалеть себя. Найди какое-нибудь
занятие. Ради себя, а не ради него. Магазин, общение с людьми, я, церковь, что
тебе по нраву, но ты должна за что-то ухватиться. Ты не можешь так жить, ибо
развалится не только твой брак, хуже того: не выдержишь ты.
Это было как раз то, что пугало Яна: Астрид знала это. Раз
или два он мельком посмотрел на нее, и она поняла.
— Знаешь, так будет не всегда. Ты вернешь то, что у
тебя было раньше. Еще не конец.
— Нет? Откуда ты знаешь? Даже я не знаю. Я даже не
знаю, что у нас было и что стоит возвращать.
Джессика была потрясена собственными словами, но не могла
остановиться. Она сцепила свои трясущиеся руки.
— А что у нас есть? Я, содержащая Яна, он, ненавидящий
меня за это так сильно, что уходил и спал с другими женщинами, чтобы
почувствовать себя мужчиной. Прекрасный брак, не так ли, Астрид? Как раз то, о
чем мечтает каждая девушка.
— Значит, вот что ты об этом думаешь?
Астрид следила, как боль отражалась на лице Джессики, и
сердцем была с ней.
— Судя по тому, что я видела, в вашем браке гораздо больше
хорошего. — Они выглядели такими молодыми и счастливыми, когда она
познакомилась с ними. Однако Астрид понимала, что многого не знала о них.
Должно быть, не знала.
Она встретилась с Джессикой глазами, и ей стало жаль ее.
Подругу ожидало впереди нелегкое время.
— Я не знаю, Астрид. Мне кажется, будто прежде я жила
не правильно, и вот теперь я хочу все исправить. Но уже слишком поздно. Он
ушел. И что бы ты ни говорила, я сердцем чувствую, что Ян не вернется назад. Я
обманываю себя, жду, когда раздастся звук его шагов, брожу по его кабинету — а
мы едем в тюрьму, чтобы увидеть его, как обезьяну в клетке. Астрид, он — мой
муж, а они заперли его, как животное!
Слезы выступили у нее на глазах.
— Это сводит тебя с ума, Джессика?
Вопрос рассердил ее.
— А ты что думала?
— Я думала, что тебя волнуют и другие вещи. Полагаю, ты
боишься перемен в жизни. Боишься, что изменится Ян. Сейчас он хочет дописать
книгу, что тоже пугает тебя.
— Не пугает, а раздражает. — По крайней мере она
была честна. Она призналась.
— Почему раздражает?
— Потому что я сижу здесь одна, схожу с ума, пытаясь
справиться с действительностью, а что собирается делать он?
Выводить каракули на бумаге, словно ничего не произошло.
И.., я не знаю, Астрид, все так сложно. Я больше ничего не
понимаю. Я теряю рассудок. Я не могу с этим смириться. Я просто не могу.
— Можешь, и Ян может. Ты уже прошла через худшее.
Суд, должно быть, был сущим адом.
Джесси горько кивнула:
— Да, но это хуже. И продолжится вечность.
— Конечно, нет. Джесси, ты можешь вынести гораздо
больше, чем думаешь. Так же, как и Ян.
Когда Астрид произносила эти слова, она надеялась, что была
права.
— Как ты можешь быть так уверена? Вспомни, как он
выглядел сегодня, Астрид. Как долго, ты думаешь, он сможет это выносить? Он
испорчен, напрочь испорчен, он привык к комфортной жизни с цивилизованными
людьми. А теперь он — там.
