За поворотом их поджидала еще одна дверь, хлипкая и по всей видимости деревянная. На этой новой двери имелась белая табличка со странными, похожими на греческие, буквами.
— Редкий эфиопский диалект, — с ходу определил ученый Софоклюс.
— Ну так переведи! — потребовал великий герой.
— Не могу.
— Ты же ученый!
— Это какой-то специфический термин. Сейчас прочту вслух… э… э… э… ОФИС.
— Мудрено!
— Идем дальше или, может… — Историк с надеждой поглядел за угол, где виднелся спасительный выход. — Может, вернемся назад?
— Великий сын Зевса никогда не идет на попятную! — горделиво возвестил Геракл, ногой распахивая деревянную дверь.
За ней на эллинов испуганно вытаращился сидевший у стены странный незнакомец в одежде, покрытой чередующимися темно— и светло-зелеными пятнами.
— Куда, вашу мать?! — гневно закричал незнакомец, выхватывая из-за спины длинное черное устройство, очень похожее на молниеметатель великого Зевса.
— Сюда! — проревел ничуть не растерявшийся Геракл и огрел незнакомца кулаком по голове.
Блаженно улыбаясь, пятнистый осел на пол.
— Странный наряд, — удивился Софоклюс. — Я, пожалуй, его зарисую…
— Ничего странного я здесь не вижу, — возразил могучий герой. — Придурок гулял по болоту, вот и перемазался весь с головы до ног. Мы, когда лернейскую гидру искали, не лучше выглядели.
Из очередного небольшого помещения был лишь один выход.
— Снова дверь, — грустно вздохнул историк. — Сейчас мы ее… — Геракл приподнял правую ногу.
— Да погоди…
— Что такое?
— Ты заметил, что этот… — Софоклюс указал на распростертое пятнистое тело, — говорил не по-гречески…
— Ну?
— А мы его прекрасно поняли!
— Верно! — Сын Зевса призадумался. — Мистика какая-то.
— Может, вернемся, пока не поздно? Великий герой нахмурился:
— Сын Зевса никогда…
— Ладно-ладно, идем дальше.
Новая дверь распахнулась еще легче предыдущей.
— Ой, — взвизгнула хорошенькая девушка, сидевшая у большого окна за широким столом, уставленным устройствами, похожими на те, коими пользовались олимпийцы.
— Привет! — коротко бросил Геракл, с интересом осматривая финиковую пальму в большой деревянной кадке.
Девушка прекрасно его поняла.
— Здравствуйте, а вы, собственно, к кому?
— Да вот… — несколько неопределенно промямлил Софоклюс, ошарашено пялясь на великолепный волшебный город, раскинувшийся за панорамным окном.
— Господин Эриманфский сегодня не принимает. — Девушка строго поджала розовые губки.
Но историк ее не услышал, он разглядывал с высоты птичьего полета крошечные блестящие самодвижущиеся повозки.
«Это какая же здесь высота?! — с замиранием сердца подумал он. — Да и где мы, сатир побери, оказались?»
То, что это не Греция, было ясно со всей ужасающей определенностью.
— Она у вас скоро засохнет! — пробасил Геракл, глядя с видом знатока на финиковую пальму.
— Господин Эриманфский сегодня не принимает, — сурово повторила девушка.
— Кто? — встрепенулся, отрываясь от пальмы, сын Зевса. — Хряк здесь?!
— Ой, простите. — Девушка покраснела и, наклонившись к столу, проговорила в синюю дырчатую коробку: — Джордж Платонович, тут к вам посетители.
В ответ послышались какие-то хрипы.
— Я понимаю, но они назвали вас… м… м… м… вашим старым именем. Да-да, тем, что для друзей… Заходите!
Софоклюс с Гераклом оторопело уставились на девушку.
— Заходите, господин Эриманфский вас ждет.
И она указала на величественные, обитые шкурой некоего гигантского зверя двери.
Пожав плечами, сын Зевса дернул за ручку и оказался в роскошном просторном помещении, которое вполне сгодилось бы под олимпийскую резиденцию Зевса.
— Вы кто, блин, такие? — ошеломленно воззрился на греков огромный отталкивающего вида толстяк в черном одеянии удивительного фасона.
— Я Геракл Олимпийский, сын всемогущего Зевса! — величественно представился герой. — А это мой личный хронист Софоклюс.
Софоклюс не менее величественно кивнул.
— Мать моя бабушка, — простонал толстяк, — так вы что, С ДРУГОЙ СТОРОНЫ? Но как же вы, блин, сюда пробрались?
— Шли мимо, решили заглянуть, — невозмутимо ответил великий герой.
— А где охранник?
— Пятнистый отдыхает.
— О Боже!
— Не смей поминать моего отца всуе! — проревел Геракл, выхватывая меч.
Толстяк, мертвенно побледнев, рухнул в огромное кожаное кресло.
— Как же такое, блин, могло случиться?!
— Представься, смертный! — Сын Зевса угрожающе навис над хозяином роскошных апартаментов.
— Джордж Эриманфский, частный предприниматель, фирма «Херсонес». Торгую предметами греческой старины.
— Хряк? — уточнил великий герой.
— Это моя давняя кличка, — вздрогнул толстяк, — еще с зоны.
— Признавайся в своих злодеяниях, мерзавец! — Геракл зловеще взмахнул мечом перед потным носом врага.
— Я так и знал, что всё этим кончится. — Хряк потерянно качнул головой. — Ну да ладно, мне, блин, терять уже нечего. Короче, эту «дыру», как сказал один лежащий на дне речки яйцеголовый… вернее…
Толстяк заглянул в какие-то записи на столе.
— Межпространственный портал мы обнаружили недавно…
Греки непонимающе глядели на Хряка.
— Ну… э… э… блин, проход в иное измерение! Да что вы так на меня смотрите? Я и сам в этой фигне ничего не смыслю. Короче, обнаружили мы «дыру» два года назад совершенно случайно. Бомж один по стройке лазил, свалился с бетонной площадки, бац — и он в Древней Греции. Растрепал собутыльникам, но мы вовремя обо всём узнали и вмешались. Почти всех, блин, свидетелей ликвидировали, кроме того самого бомжа, что проход нашел. Он к вам в Грецию сбежал и этим… как его… великим историком заделался…
— Наверняка это тот странный псих, — тут же вспомнил Софоклюс, — Геродот!
— Во-во! Он самый, — кивнул толстяк, — хрен поймаешь. Ну да черт с ним, с уродом, нам он вреда наделать уже не сможет.
Геракл зевнул:
— Ближе к делу. — Толстяк затравленно зыркнул на героя.
— Да ничего такого противозаконного мы не делали. Статуи переправляли, барахло всякое, оно у вас копейки стоит, а у нас это раритеты! Один археолог с ума сошел, когда новенький талант, блин, увидел. Думал, подделка. В какую-то жидкость золото сунул и с четвертого этажа лаборатории сиганул.
